Страх и его слуга - читать онлайн книгу. Автор: Мирьяна Новакович cтр.№ 13

— Как дела в аду? — услышал я вопрос регента вместо ответа серба.

Я сказал:

— В аду холодно, потому что солнца там не бывало никогда. Там севернее, чем на севере. И там вечная ночь, без звезд и луны…

— Господин нечестивый, я всего лишь наемник, и мне приносит радость тот, кто больше платит, — отвечал усатый.

— …плащ черный, чернее темноты покрывает его, — продолжал я, — чтобы ни один луч солнца туда не пробился и не порадовал его обитателей.

— Мрачно, — кратко ответил регент.

— Да, там ничего не видно, — ответил я.

— Тогда это вовсе и не наказание, если нельзя ничего увидеть, — мудро заключил Вюртембергский.

— Ваше величество, король Сербии, совершенно достаточно просто знать, видеть не обязательно.

— Но люди в большинстве своем глупы и знают только то, что видят, — не сдавался администратор.

— Так такие люди не в аду.

— Хм, — отреагировал Вюртембергский и замолчал.

Мне это было кстати, я смог продолжить разговор с усатым:

— А как тебя зовут, герой?

— Вук Исакович, господин нечестивый.

Стоило ему это произнести, как старик в пурпурном плаще пронзил его злобным взглядом, как будто усатый, произнеся свое имя, раскрыл какую-то тайну, тщательно хранившуюся и недоступную незнакомцам. Исакович вздрогнул, пришпорил коня, а потом замедлил движение, так что пурпурный оказался между нами. Было очевидно, что пурпурный взглядом запретил ему разговаривать со мной. Я задался вопросом, что же это за сила такая у пурпурного, если Исакович боится его больше, чем меня.

Вскоре мы снова оказались на той самой речке, перед воротами и невысокой деревянной стеной. Это был въезд в сербское предместье. Кто-то из офицеров свиты что-то выкрикнул, ворота открылись, мы взмутили речную воду и проскакали в ворота.

Новак подъехал вплотную ко мне и сказал:

— Зачем вы разговариваете с этим обер-капитаном? Вот уж кто вволю напился сербской крови. А сколько сербов ограбил по заказу австрийцев, но еще больше для себя самого. Зачем вы его спросили, рад ли он, что освободил свою землю от турок? — сказал Новак, словно это не пурпурный своим вмешательством смутил Исаковича.

— А что тут такого? — я решил прикинуться дурачком.

— Разумеется, он рад, теперь может грабить Сербию. При турках не мог.

— Ну ладно, а ты? Ты-то рад, что. Сербия освобождена от турок?

— На этот вопрос нелегко ответить.

— Правда? А почему?

— Потому что ответ зависит от ожиданий.

— Каких ожиданий? Разве австрийцы не владеют Сербией уже двадцать лет, и разве турки не пробыли здесь еще дольше?

— Я не это имел в виду. Смотрите: если вы ожидаете самого худшего или чего-то чуть-чуть получше, чем самое худшее, то, что придет, покажется вам прекрасным. Если же ждете самого лучшего, а будет на самую малость хуже, то вы воспримете это как нечто ужасное.

— И?

— Сербы после турок ждали самого лучшего.

— И теперь разочарованы, — сделал я вывод.

— Да, но это еще не конец, из чего следует, что это еще не самое худшее… — он говорил с большими паузами между фразами.

— Я тебя слушаю.

— Австрийцы в Сербии продержатся недолго. Все уже знают, что турки вернутся. И ждут самого худшего.

— И?

— А как там в аду? — повторил свой вопрос регент, словно забыв наш недавний разговор. Я хотел было огрызнуться, но сдержался и проговорил:

— В аду жарко. Там южнее, чем на юге. Солнце никогда не заходит. Все раскалено, а все, что может гореть, горит. Небо желтого цвета, нет ни холодка, ни тени, и от этого света, который сияет непрерывно с никогда не ослабевающей силой, ничего не видно.

— Что же это за наказание, если ничего не видно? — повторил он вопрос, словно не задавал его только что.

— Не обязательно видеть, достаточно просто знать, — давай, посмотрим, кто кого, подумал я.

— Но есть много дураков, которые знают только то, что видели, — я не поверил своим ушам.

— Да, ваше высочество, и все эти дураки в аду.

— Турки не повторят ошибку пяти десятилетней давности… — перебил меня мой слуга, — когда они мстили сербам за Австрию. И не будет ничего общего с самым худшим. Понимаете?

— Не вполне.

— Из-за слишком больших ожиданий австрийцы выглядят в глазах сербов зверями, из-за слишком большого страха турки будут казаться ягнятами. Так же и в жизни: от хороших ждешь всего самого лучшего и всегда разочаровываешься, а от плохих — самого худшего, и они вас приятно удивляют. Совершенно ясно, почему мы вечно в плохой компании. Трудно переносить доброту, вечно кажется, что хорошего недостаточно.

— Это ты на меня намекаешь, нерадивый слуга?

— Не понимаю, — снова подал голос Вюртембергский, — как это так, что холодно и никогда нет солнца, а одновременно жарко и солнце светит непрестанно? И как это, что в аду нет дураков, а опять же все дураки в аду? Что же из этого верно?

— И то, и другое, — ответил я.

Перед нами уже показались ворота, которые охраняли въезд в немецкую часть города. Но еще до того, как мы пересекли линию принца Евгения, я заметил, что пурпурного с нами нет.

1.

Я — герцогиня Мария Августа Турн-и-Таксис, состоящая в браке с принцем Александром Вюртембергским, бывшим в свое время регентом Сербии. Я родила троих сыновей, каждого из них зовут Евгений, в честь Евгения Савойского, покровителя моего мужа, и одну дочь, Катарину. В Сербию, то есть в Белград, я приехала в 1730 году, а покинула его в 1737. Все мои дети появились на свет после отъезда из Белграда.

С человеком, о котором вы меня спрашиваете, я познакомилась в Белграде, осенью 1736 года. Говорят, что он появился там днем раньше, но я впервые увидела его, когда барон Шмидлин показывал ему белградскую крепость на Калемегдане.

Как он выглядел? Обыкновенно, совершенно обыкновенно. Среднего роста, с русыми волосами, карими глазами, без каких-то бросающихся в глаза особых примет. Нет, он не хромал. Говорил по-немецки без ошибок, хотя чувствовалось, что этот язык для него не родной, кроме того, как мне сказали, он разговаривал и по-сербски, и по-венгерски. Знаю, что он читал какие-то книги на французском и английском. Нет, он не показался мне подозрительным, более того, я тогда считала, что мне представилась редкая возможность встретиться с исключительно образованным человеком.

Вы хотите, чтобы я вам рассказала все как было?

Простите, я не расслышала.

Не пропуская ни одной мелочи?