Гипнотизер - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Требаль cтр.№ 74

Я стоял и смотрел ей вслед — расстроенный и печальный. Парадоксальным образом я отметил, как грациозны движения мадам Бершо. В этих мелких шажках, в едва ли не семенящей походке было очаровательное кокетство, причем в полном соответствии с нынешней модой. Глядя на нее, на эти чуть покачивавшиеся бедра, я невольно спросил себя, а может ли сорокалетняя женщина вообще считаться старухой, или же эта возрастная стадия скорее относится к молодости? Молодости, склонной смаковать удовольствия жизни, реже поддаваться искусу экспериментирования, больше полагаться на свой уже успевший сформироваться вкус при наличии сохранения душевной романтичности?

Не будь у нее этой хвори, я не стал бы раздумывать, как мне поступить.

Едва эта мысль пронеслась у меня в голове, как мадам Бершо обернулась.

— Ну, что же вы стоите? Идемте же наконец! — нетерпеливо призвала она меня. — О чем вы там задумались? Здесь, здесь разыгрывается настоящая жизнь. Оглянитесь вокруг!

Улыбнувшись, моя консьержка укоризненно посмотрела на меня. Эти большие глаза, с интересом взиравшие на мир! В ту минуту никому не могло прийти в голову, что эта женщина долго и неизлечимо больна.

— Фокусники? — не понял я.

— Нет, артисты. Вон, смотрите — они натянули канат над водой…

— Ну, вот шлепнутся с него в воду и вымокнут до нитки.

— Снова вы ничего не понимаете, месье Кокеро.

— Чего не понимаю?

— Ничего.

Рассмеявшись, мадам Бершо покачала головой, словно желая сказать: «Эх, ты, мальчишка, ничего-то ты не понимаешь. Какой же ты еще глупышка». Я порадовался за нее. Вся эта пропитанная цинизмом трепотня на тему смерти и самоубийства, казалось, канула в забытье, даже на ее лице не было и следа размышлений. Какой же привлекательной женщиной она была бы, обойди ее стороной недуг.

Дьяболо, так звали акробата, готовился преодолеть по канату участок над водой между набережными Морфондю и Межисери. С обеих сторон канат крепился на сколоченных из дерева вышках, каждая из которых была увенчана площадкой. О начале представления возвестили удары в барабаны и бубен. И я, затаив дыхание, следил, как не один, а трое мужчин в красных и белых шароварах стали взбираться на вышку. Тот, что был в красных шароварах, держал в руках длинный увесистый шест, снабженный по обеим концам маленькими сиденьями. Не хотелось верить глазам, что должно было произойти сию минуту, и все же это свершилось: двое мужчин одновременно вскочили на шест и, семеня по нему, добрались до сидений.

Раздались короткие аплодисменты. Стало тихо, толпа зрителей застыла в ожидании — сейчас Дьяболо должен был начать шествие по канату. Шест изогнулся под весом двух сидящих на нем, однако Дьяболо не торопился. Он передвигался мелкими шажками, а его собратья на сиденьях по краям шеста, безмятежно улыбаясь, смотрели куда-то вдаль.

На наших глазах свершалось чудо. Невозмутимость Дьяболо, его сосредоточенность и воистину нечеловеческая сила жилистых рук оказывали на публику гипнотическое воздействие. Он царил между гладью Сены и небом, сорвиголова, сознававший свою мощь и постигший науку точнейшим образом распределять силу, которой был наделен. Казалось, этому человеку вовсе не знакомо чувство невозможности совершить то, что сейчас представало нашему взору. От него исходило странное спокойствие. Лишь взглянув на его товарищей, неподвижно застывших на сиденьях, я почувствовал, как меня снова охватывает волнение, — я сознавал обреченность и полнейшую незащищенность этих людей, вынужденных уповать лишь на железную выдержку Дьяболо. Они не имели возможности видеть его, им оставалось лишь одно — ждать, пока тот, от кого они зависели, благополучно доберется до площадки.

Когда же он наконец добрался, мне подумалось, что все без исключения зрители представили себя на месте этих двух, восседавших по краям шеста.

Разразились овации, но едва трое акробатов отвесили публике поклоны, как Дьяболо вновь устремился по канату, обратившись в летучего Меркурия. В невероятном кульбите он подскочил над канатом и точно рассчитанным маневром снова встал на него. Мы и охнуть не успели, а Дьяболо уже ходил по канату колесом взад и вперед.

— Ну и как? Поняли? — спросила меня мадам Бершо, когда мы уже сидели в кафе «Фуа» в Пале-Рояль, пытаясь опомниться от недавно пережитых впечатлений.

— Вы имеете в виду умение акробатов удерживать равновесие?

— Да, и это тоже. Но куда важнее умение преодолеть страх, вот самое главное. Артисты сумели преодолеть его и сделать время и пространство своими союзниками, вместо того чтобы позволить им повелевать собой. Бегая по канату, они сумели внушить себе, что они — небесные жители, сведя свой страх на нет. Коренящийся в нас страх связан с землей, а время — его неутомимый и безжалостный погонщик. Лишь преодолев страх, мы способны постичь энергию мира — энергию, ниспосланную нам артистами с самых небес.

— Возможно, вы и правы, — уклончиво ответил я, ибо у меня не было сейчас ни сил, ни желания вникать в теорию мадам Бершо.

— Я на самом деле права, — убежденно ответила женщина.

— Судя по вашей непоколебимой уверенности, могу предположить, что вы живете в согласии с собой.

— Именно.

Мадам Бершо, протянув руку через столик, положила ее на мою и пристально посмотрела мне прямо в глаза. Пару мгновений спустя она улыбнулась и тихо произнесла, что понимает, что и я сам тоже пришел к согласию с собой. Это доказывает хотя бы то, что сейчас у меня развивается роман, и очень удачно для меня развивается. Вздохнув, я без обиняков заявил ей, кем для меня является Мария Тереза и как эта женщина сумела очаровать меня. Мадам Бершо пожала мне руку, ласково погладив ее. В таком случае она от души надеется, что я не разочаруюсь, после чего склонилась ко мне еще ближе и заговорщическим тоном прошептала:

— Но наступает момент, когда любовь переходит в страсть, не так ли? Боже, как же я вам завидую!

— Вы вгоняете меня в краску, — хрипловато ответил я.

— Отнюдь не худшая награда мне.

Болезнь снова решила напомнить о себе кашлем. Окрыленная чувствами, мадам Бершо, вновь доказавшая мне, что и сорокалетиям женщинам отнюдь не чужда плотская страсть, теперь снова сжалась, увяла, поблекла со скомканным платочком в руке.

К счастью, еда оживила ее. Принесенные по моему выбору цыплята буквально вдохнули в нее жизнь. С каждым кусочком мадам Бершо блаженно закрывала глаза.

— Какое нежное, сочное мясо. И куда вкуснее каплунов, — чуть задумчиво произнесла она.

И посетовала на то, что не скоро ей вновь придется насладиться молодым цыпленком. Я видел по ней, как она пытается запечатлеть в памяти вкус, который, казалось, возбуждал ее фантазию. Подняв на меня взор, она вдруг негромко проворковала:

— Месье Кокеро, уж не желаете ли вы довести меня до безумия?

Мне пару раз пришел на ум этот ее вопрос, когда несколько часов спустя я, стоя у окна, предавался воспоминаниям о Марии Терезе. На улице затихали шумы дня, уступая место тишине. Подперев голову руками, я размышлял о темных и благостных волнах Эроса, грозивших захлестнуть меня. Подул слабый ветерок, потом заморосило. С неба исчезли звезды. Мягко и неторопливо покачивались ветви вербы, а я представлял себе, как, обняв Марию Терезу за талию, кружу ее в вальсе…