Товар из зоны отчуждения - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 25

Первый признак беды – машины. Они стояли везде, некоторые брошенные как попало, некоторые на кирпичах вместо шин, некоторые разгромленные, разграбленные, даже сожженные. Он видел такое в Ираке в самом начале – при Саддаме цены на бензин были на порядок ниже, чем на газировку, и потому иракцы ввозили старые машины и ездили на них. А когда пришли американцы, они начали экономические реформы, и цены на бензин моментально поднялись до уровня среднего по странам Залива, только денег у иракцев не было, и потому машины встали на прикол, а через несколько месяцев началось восстание. Он наблюдал это, еще будучи не журналистом, а солдатом, и запомнил, что много стоящих и брошенных у тротуара машин при почти пустой дороге – это знак беды. На ходу машины тоже были, но немного.

Другие признаки беды тоже были. Грязь и вонь – не работают коммунальные службы. Пеньки, оставшиеся от деревьев, и буржуйки, кое-где торчащие из окон, – понятно. Торговля на улице – продавали вещи из дома.

Знак 14/88 [51] на стене и рядом надпись «Путин х…!».

Да… так туристов точно не привлечешь.

Выйдя на более оживленную улицу, он заметил телевизор в витрине и собравшихся около нее людей. Лица собравшихся были злыми.

Он пошел дальше.

Наскальная живопись, много рекламы, на стенах, похоже, телефоны проституток – надпись «отдых» наверняка об этом. Что-то забелено и рядом – ПС. Правый сектор, вернее всего. Это местные тонтон-макуты [52] . Бандиты, которые ходят по улицам в форме и подчеркивают этим свою принадлежность к военизированной группировке под контролем властей. Еще один признак – что-то вроде длинной косы, притом что остальная часть головы выбривается наголо.

Чем ближе к Майдану, тем больше признаков контролируемой ненависти по отношению к России. ПТН ПНХ везде – эти надписи считаются разрешенными. Коврики в цвета российского флага и с лицом российского президента, в одном случае – даже на тротуаре специально выложили плиткой российский флаг, по цветам полностью совпадающий с флагом Словакии [53] . Это было неприятно, даже с учетом того, что он не был русским – ни в какой европейской стране этого не было. Еще бросался в глаза плакат с ползущими колорадскими жуками и надписью: «Не проходи мимо – УБЕЙ!» Таких плакатов было много. Еще один признак тоталитарного государства – обилие наглядной пропаганды.

Ближе к центру начали попадаться полицейские. В черной форме, похожей на американскую, на автомобилях «Тойота Приус», они почему-то стояли на одном месте и осматривались по сторонам. В нормальных странах полиция патрулирует, а не стоит на одном месте…

По очереди.

Для начала Керр хотел поменять валюту, но получилось наоборот. Увидев вывеску, он зашел в магазин – это был магазин бытовой электроники. Там был примитивный набор телевизоров, компьютеров и прочей бытовой электроники, также продавали смартфоны. Все – Китай, нонейм.

На входе объявление: «Шановни покупци, ми говоримо тильки державной мовой. Слава Украине!»

Выбрав продавца, на вид помоложе и посообразительнее, Керр подманил его пальцем и показал десятиевровую купюру.

– Мне надо купить аппаратуру. Для съемки. Поможешь?

– Сейчас, подождите…

Как оказалось, русским продавцы тоже владели…

Парень из магазина уволился на день, и вместе со своим новым проводником Керр отправился на городскую электричку – полупустую, грязную и замызганную. Они вышли на Караваевых Дачах, там, где, как оказалось, был радиорынок.

Радиорынок представлял собой большой и красивый, но неухоженный дизайнерский торговый центр, остекленный панелями из золотистого стекла и окруженный самопальными палатками. Часть были просто сделаны из чего попало, часть – что-то вроде больших гаражей, отделанных профнастилом, с вывесками. Конечно, как и на всех рынках Киева, тут продавали все, но основную специализацию рынок все же сохранил.

– Что надо купить? – спросил продавец из магазина, когда они подошли к рынку.

– Камеру. Желательно go-pro, приличного качества. Бинокль или подзорную трубу. И операторский дрон.

– Ого! Дрон найти трудно, и стоит он дорого.

– У меня есть деньги.

Это было ошибкой.

– Вон там Тимоха должен торговать. Он еще в АТО их поставлял…

Они начали проталкиваться к нужному месту. Проталкиваться не потому, что на рынке было много народа, а потому, что у некоторых палаток и торговых мест собирались люди, в основном в форме, и было невозможно пройти. Вообще, одна из черт этого города, которую Керр подметил, – неуважение к другим людям.

Они подошли к двухэтажному то ли гаражу, то ли торговому месту – второй этаж был то ли жилым, то ли мастерской, с окнами. Весь фасад был завешан понятными только специалистам объявлениями, самое простое было «Радиодетали берем все, дорого», а дальше – не более понятно, чем китайские иероглифы. За прилавком, на который были выложены камеры и оптические прицелы, сидел человек в камуфляже, наголо выбритый. Керр заметил, что там, в глубине лавки, в темноте на стене висит портрет Гитлера.

Похоже, что если есть эта самая коса – те украинские националисты. А если голова выбрита наголо – это фашисты.

Но это же звиздец полный!

– Зиг хайль.

– Зиг хайль.

Керру снова стало не по себе – в который раз за день. Это как в фильме про вампиров… С виду нормальный парень, может, даже гламурный. И вот он открывает… пасть, и там клыки. И он хочет пить вашу кровь. Вот парень, аккуратный, в форме сетевого магазина по продаже электроники, он помогает покупателю купить телевизор. И вот он же час спустя буднично приветствует товарища: «Зиг хайль!»

Как это понимать?

Что за страна находится у них под боком и под боком у всей Европы?

Зиг хайль…

– Надо дрон. Операторский. Есть?

– Ты знаешь, сколько они стоят? На фига тебе?

– Ему. Он платит. У него деньги есть.

– Да? Ну… наверху есть один. Заходите…

Керр уже все для себя решил. И, заходя, он сознательно сблизился с бритым неонацистом, чтобы провести прием рукопашного боя. Вырубил нациста ударом под подбородок, им же и прикрылся, рука нащупала за спиной бритого продавца пистолет. Он выхватил, мгновенно оценил – ПМ. Может, и без патрона в патроннике, но вряд ли. И направил его на другого неонациста, продавца из магазина электроники.

– Заходи. И опусти жалюзи…

Нацизм…

Его страна сражалась с нацизмом. Полк 22 САС, в котором он проходил практику, состоялся как полк специального назначения именно в годы Второй мировой – основатели полка колесили по североафриканским пустыням, уничтожив на аэродромах немцев и итальянцев столько же самолетов, сколько и в воздушных боях. Полк участвовал в высадке союзников в Европе, вел активные боевые действия во Франции вместе с партизанами – маки, а бельгийский спецназ – это тоже 22 САС, просто его пятый батальон, который по окончании войны перешел в подчинение бельгийского правительства. Нацизм был злом, но у Карла Керра были свои мысли относительно нацизма. Он считал, что нацизм вызван… трусостью. Да, именно так – трусостью. Нацисты выдумали теорию про недочеловека именно из-за трусости и неспособности честно конкурировать. Нацисты были трусами и убивали тоже из-за трусости [54] .