Северная корона. По звездам - читать онлайн книгу. Автор: Анна Джейн cтр.№ 85

– А что, были претенденты внеземных цивилизаций? – поинтересовался мужчина-колобок с диктофоном в руках, не поняв юмора. – Вот вы знаете, наши местные господа уфологи…

– Были, – перебил его более чем непосредственный художник, – знаете ли, мне казалось, что этот типан, то есть, – тут же поправился Томас, – конечно, милостивый государь был родом откуда-то с Альфа-Центавры. Или по крайней мере с Сатурна.

– Как вы это поняли? – поинтересовался тут же колобок с диктофоном. Его коллега закатила глаза. Похоже, они были в восторге от художника.

– У него строка с данным сообщением по лбу бежала без устали, – отозвался Томас. – Хорошо, что моя девочка выбрала приличного мальчика, прекрасно ориентирующегося в современном искусстве. Между прочим, ее избранник – мой поклонник. А что у вас там с местными уфологами? – заинтересовался художник.

– Давай автограф попросим? – прошептала Ника, глядя, как компания вновь медленно отходит вправо.

– Если у него такие жуткие скульптуры и картины, боюсь представить, как он расписывается, – отреагировала Марта, делая вид, что ей интересно огромное нечто, напоминающее воронье гнездо, в котором сидела со скучающим видом самая настоящая смерть с косой. Вокруг нее валялись яичные скорлупки. А над ними витали прекрасный феникс и пестрый попугай.

– Такое чувство, что она, – выразительно покосилась Марта на смерть, – высиживает яйца. Хотя-а-а если взять в расчет, что яйца – символ зарождающейся жизни, то становится понятно и даже интересно…

– Да, милая, совершенно верно, – неожиданно раздался приятный голос Томаса за спинами сестренок Карловых. Девушки мигом обернулись. Как оказалось, небольшая группа людей во главе с художником, циркулировавшая по залу, незаметно подобралась к девушкам, вернее к композиции со смертью, о которой художник что-то рассказывал, и Радов, услышав слова Марты, не мог не ответить ей.

– Здравствуйте, – тут же смело поздоровалась Ника, не веря своим глазам. Марта, чуть зарумянившись, тоже пробормотала слова приветствия.

– Добрый день, – покивал им Томас. – Рад видеть вас на своей персональной выставке.

– Спасибо, что приехали в наш город, – так же смело улыбнулась Карлова. – Вы один из самых мои любимых современных художников.

– Правда?

– Конечно! Мы с сестрой даже и не думали, что сможем увидеть вас так… просто! Да? – дернула Марту за рукав Ника.

– Да, – отозвалась она, чуть смущаясь. Надо же, этот дядька с хвостиком к ним подошел. И вся его компания – тоже. Стоят теперь за спиной и смотрят, а фотограф так и продолжает самозабвенно щелкать затвором.

– Как же приятно, милые, как же приятно, – моментально расчувствовался длинноволосый мужчина и тут же влегкую принялся объяснять суть результата собственного творчества, сводящегося к тому, что смерть подобна курице и извечному философскому вопросу, связанному с ней – что появилось первым: курица или яйцо? – … смерть или жизнь? – минут через десять закончил Томас, вопрошающе обратившись к собравшимся вокруг людям – а их становилось все больше и больше.

Посетители выставки, заходящие время от времени в этот небольшой зал, явно не ожидали встретить в нем того, ради которого они сюда, собственно, и пришли, а встретив, не преминули подойти и хотя бы одним глазком взглянуть на художника.

– Должны ли мы родиться, чтобы умереть, или умереть, чтобы родиться? В прямом и в переносном смысле, естественно. В течение жизни мы несколько раз умираем и рождаемся заново, – продолжал задумчиво Томас, стоя около Марты и Ники. – И суть всего этого – это наши внутренние изменения, которые ведут к изменениям внешним. К таким, о которых вы даже и не мечтали. Вернее, наоборот, мечтали.

– А что, если не судьба? Что, если то, о чем мы мечтаем и чего страстно хотим, не предусмотрено нашей судьбой? – спросил кто-то умный из небольшой, но крайне заинтересовавшейся происходящим толпы. – Судьба – это ведь то, что нам предуготовлено свыше, и мы не можем изменить ее ход.

– Что значит не судьба? Что значит не предусмотрено? Что значит не можем изменить ее ход? – сердито спросил Томас, выискивая глазами вопрошающего – им оказался один из студентов-интеллектуалов в очках. Теперь он явно ждал ответа от маэстро. – Изменяй себя и будет изменяться твоя судьба. Убей себя – в переносном смысле, естественно, пройди через испытания и возродись заново, как он, – тут художник ткнул пальцем на феникса, парящего над смертью, и все дружно уставились на птичку, – тогда и твоя жизнь поменяется. А если ты не будешь трансформироваться, то и судьба твоя соответственно тоже застынет. Не знаешь итальянского, тебе не судьба будет общаться с детьми солнечной Италии, но как только выучишь, приложив усилия и волю, то и судьба твоя поменяется – сможешь, например, познакомиться с хорошенькой итальяночкой и жениться на ней. Чемпионом мира по биатлону не стать тому, кто впервые видит лыжи в сороковник. Певицей не стать тому, кто рожден мужчиной. Все закономерно, друзья мои, все закономерно и держится в равновесии и равновесием. Вашем внутренним, естественно. И вообще, живите и дышите свободно, без рамок и ограничений! – вдруг улыбнулся собравшимся художник. – И не путайте судьбу с предназначением или собственным бессилием. И да, – добавил он, – если ты не будешь меняться, то у тебя не будет опыта, чтобы отличить попугая от птицы счастья. – С этими словам знаменитый художник протянул руку к двум другим птичкам, гордо воспаряющим над смертью в гнезде. – Короче, живите свободно, – объявил Томас громко и убедительно. – Мы не зависим от судьбы, мы ее выбираем. От судьбы не убежишь – ее просто-напросто поменяешь своими поступками и мыслями. Впрочем, я увлекся.

– Вы бесспорный талант! – захлопала ему от избытка эмоций женщина-журналист с пегими волосами, и к ней присоединились и другие люди.

– А можно ваш автограф? – попросила Ника с сияющим лицом, подумав, что этот день ею точно прожит не зря. Это ведь так классно – встретить того, кто дарил тебя своими картинами, пусть на первый взгляд непонятными и странными, столько эмоций. Да и к тому же о судьбе Томас говорил правильные вещи.

– Конечно же, оставлю его вам с большим удовольствием, – благосклонно согласился художник, принимая из рук Ники ручку и блоконтик. Молчаливый фотограф вновь усиленно защелкал затвором – видимо, хотел сделать как можно большее количество снимков, лучшие из которых в скором времени должны были пойти в материал, посвященный приезду в их город такой личности, как господин Радов.

Томас с удовольствием расписался для обеих девушек – Марта зря волновалась: подпись он ставил хоть и оригинально, слегка коряво, но привычно, вполне себе по-человечески. А после художник оставил автограф на память и всем остальным желающим, одновременно шутя и рассказывая о своем творчестве, да с таким энтузиазмом, что даже далекая от художественного мира Марта заинтересовалась им.

– Я под впечатлением, – улыбнулась скрипачка, у которой было такое чувство, что она и сестра побывали в теплом, чуть-чуть сумасшедшем вихре.

– Видишь, какой он классный, – с гордостью, как будто бы художник был ее собственным сыном, сказала Ника. – А насчет судьбы – это он в точку. Просто кое-кто боится ее менять, – добавила она неожиданно зло, вспомнив Укропа и его дурацкие теории, которые явно не приведут ни чему хорошему. Тесеюшка тоже, наверное, не был счастлив, отказавшись от Ариадны.