Райское яблоко - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Муравьева cтр.№ 23

Быстро произнеся этот набор не всякому понятных слов, Ибрагим откинулся на подушках и закрыл глаза. Из-под ярко-черных волос по гладкому смуглому лбу его маслянисто потек пот.

– Он в трансе, он в трансе, работа тяжелая, – забормотал откуда-то вынырнувший танцор с красивым педикюром и подхватил Ибрагима под мышки. Тело колдуна почти повисло на маленьких, но мускулистых руках преданного друга. – Ему нужно спать, нужно восстановиться…

Лиза почувствовала, что, если бы и ее подхватили вот так же и поволокли куда-нибудь «восстановиться», она бы ни словом не возразила. Уложив Ибрагима за ширмами и поворковав над ним, танцор вернулся к женщинам со строгим печальным лицом.

– И так вот вся жизнь: ничего для себя, а все на износ. Попрошу расплатиться.

Лиза испуганно достала из сумочки заранее приготовленный конверт с деньгами.

Танцор строго пересчитал деньги.

– Придете в четверг, с вами много работы. А вы, – он сурово взглянул на подругу, – придете во вторник. За вами должок: вы ладонку взяли, а не заплатили.

– Ой, я принесла! – испугалась подруга. – Ой, вот они, деньги! А ладонка – чудо!

– А вы сомневались? – вздохнул он всей грудью.

На лестнице, ведущей вниз, к лифту, Лиза вдруг горячо разрыдалась.

– Выходит! Выходит! Тоска вся выходит! – сказала подруга и тоже сморкнулась. – А ты мне не верила! Дай ему, Господи!

С этого дня для Лизы началась новая жизнь. Деньги на эту жизнь нужно было откуда-то доставать, и она начала потихоньку избавляться от тех книг, которые еще представляли хоть какой-то интерес в букинистическом. Саша, будучи поглощенным развратной разлучницей Зоей – «серебряны рожки, золотые ножки», – отнюдь ничего не заметил – какие тут книги! Потом в антикварный уехал сервиз, оставленный Лизиной мамой и, может, вобравший в себя тоже карму. Входя в положение преданной женщины, колдун иногда брал не деньги, а золото, которое все обезвредил и спрятал в таинственных недрах земли.

Работа, проделанная Ибрагимом, не прошла, судя по всему, даром, поскольку на лице у Саши начала все чаще и чаще появляться тревога, а однажды случилось так, что, проснувшись посреди ночи с целью произнести заветное одно заклинание, только что полученное от Ибрагима, Лиза с испугом обнаружила, что неверного спутника жизни нет рядом в кровати. Она не стала нарушать строгих правил и, пробормотав: «Летит ворон через море, несет нитку-шелковинку, нитка, нитка, оборвись, ты, кудлатая, уймись», побежала в кухню, где и увидела его, торопливо листающего толстый справочник «Советы начинающему психиатру». Вид у Саши был при этом отнюдь не романтический, и кабы разлучница Зоя застала героя таким, как он был, в трусах и лохматым, с дрожащими пальцами, то, может быть, и перестала бороться за этого, в общем, чужого ей мужа.

– Лизочек! – сказал ей неверный. – Лизуша! Я вот что подумал: поехали в Ялту.

– Декабрь на дворе. Что ты в Ялте забыл?

Но сердце забилось в груди: ишь ты! В Ялту! А эта-то как же, кудлатая наша?

– Ну, можно не в Ялту, а где потеплее. Вон в Турцию многие ездят. Не хочешь?

– Сперва ты мне вот что скажи: ты с ней спишь?

Он побагровел.

– Лиза, это все сплетни!

Ах, нет! Ибрагим говорит: пока не покается, не поклянется, до тех пор не верить.

Она взяла в руки цветочный горшок:

– Ешь землю, раз сплетни! Кому говорю!

– Ты что, не в себе?

– В себе, даже очень! А ну, ешь сейчас же!

Горшок поднесла к его бледным губам. Он весь передернулся:

– Лиза! Ты что?

– А ну, отвечай мне! Ты спишь или нет?

– Конечно, не сплю. Да с чего ты взяла?

– А если не спишь, так вот ешь землю, ешь!

– Не буду! Оставь! Отпусти, я сказал!

– Так, значит, ты спишь!

И швырнула горшок с малиновой, нежно цветущей геранью ему в переносицу. Он увернулся. Горшок, разумеется, вдребезги.

– Лиза-а-а! Ни с кем я не сплю-ю-ю!

Рассвета едва дождалась. Спина полыхала, как будто бы всю исхлестали крапивой. Помчалась на первом метро. Пришлось долго ждать: Ибрагим отдыхал. Но в десять ее допустили.

– Ну как? – спросил Ибрагим.

– Не верю глазам. На себя не похож! Внимательный, нервный. И дома сидит. Она обрывает нам весь телефон, а он не подходит. Уж я говорю: «Да кто это нам все звонит и звонит?»

– Послушайте, дама, а сколько вам лет? – спросил Ибрагим.

– Мне? Много! Мне за пятьдесят.

– А вы не хотите родить?

– Что родить?

– Не что, а кого – пацана или девку.

Она так и ахнула:

– Я же пыталась… Не вышло. Врачи говорят: не судьба…

– «Врачи говорят!» – разозлился вдруг маг. – Они мне тут поговорят! Кольцо принесли?

– Принесла, принесла!

Он взвесил кольцо на ладони: сойдет.

– Смотрите сюда: вы родите ребенка. А лучше двоих. Да, двоих – это лучше.

– Ах, я с удовольствием! Только вот как?

– Как дети рожаются? Из живота! Скажите супругу, мол, я за тобой ужасно скучаю. Мол, невмоготу. А если он скажет, что не в настроении, так вы тогда смейтесь с него. Мол, смешно – здоровый мужик, а приходится клянчить. Вы поняли, дама?

– Да, я поняла, – встревожилась Лиза. – А если не выйдет?

– Чему там не выйти? – спросил Ибрагим.

И прав был – все вышло. Затравленный Саша готов был на многое.

Через неделю Ибрагим сообщил Лизе, что у нее будет двойня. Проверять слова Ибрагима в поликлинике было бы такой же нелепостью, как заново звезды на небе считать. Уже сосчитали – так что беспокоиться?

Не подозревая ничего дурного, Лиза сообщила счастливую новость Саше. У Саши вытянулось лицо, и зрачки наполнились ужасом. Не обращая на это внимания, она сказала, что все равно собиралась выходить на пенсию. Времени свободного будет много, и она займется детьми. У Саши запрыгали руки.

– Лизуша! – сказал он. – Родная! Пойдем лучше к доктору! На консультацию…

Она усмехнулась презрительно. К доктору? А доктор зачем? И на следующий день купила коляску для двойни. А ночью приехала «Скорая» и увезла еще не родившую прямо в психушку.

Очутившись среди больных людей и пройдя через кучу унизительных медицинских допросов, она догадалась, что ей остается одно – ждать свободы, но молча. Иначе до смерти не выпустят. Одна мысль, что ей придется остаться здесь навсегда, приводила Лизу в состояние ужаса и бешенства, но успокаивающие и затормаживающие лекарства, которые ей самыми разными способами заталкивали и вводили в организм, начали приносить некоторую пользу: она стала явно спокойнее и погрузилась в ту светлую тайну, которая в ней, в ее теле, сейчас совершалась. Одно только это имело значение.