Еда и патроны. Полведра студёной крови - читать онлайн книгу. Автор: Артем Мичурин, Вячеслав Хватов cтр.№ 67

К вечеру, после долгих карабканий по склонам, поросшим чахлой полярной берёзой, мы отыскали-таки второй вход в хранилище. Это тоже были массивные автоматические раздвижные ворота, утопленные в скале, и они тоже оказались закрытыми. Но на этот раз вообще плотно. С дверью повторился тот же фокус, что и с первой. Мы выматерились и вернулись на исходную, к автозаправке. Там и переночевали на пожарище ремонтного бокса. К Кытлыму мы выдвинулись следующим утром. Дошли до посёлка по всё той же почти заросшей сосняком дороге.

Километра за два до него встретилась бетонная надпись «Кытлым», подпираемая лезвием то ли косы, то ли серпа. Тоже бетонным. Таких памятников уже несуществующим городам я навидался на подступах к их руинам вдоволь. Наверное, их современники думали: «Нахера ставят эти метровые бетонные буквы?» А вот гляди ж ты, пригодились. Городов и посёлков уж нет, а памятники им остались. Бетон прочнее, чем дерево и сталь. Хотя и с этими надписями солнце и вода рано или поздно покончат.

Все деревянные постройки Кытлыма выгорели дотла, не миновала чаша сия и каменные строения. Одни фундаменты. Стены более-менее сохранились только у однотипных кирпичных трёхэтажек. Казармы, наверное. Но о том, чтобы найти нужное нам среди засыпанных снегом останков квартир, не было и речи.

– Что дальше? – спросил Ткач, мрачно разглядывая развалины с холма, на склоне которого мы организовали свой НП.

– Пройдёмся по склонам Камня, поищем оголовки вентшахт. – Я постарался ответить как можно увереннее, но, по-моему, Ткача обмануть не получилось, ибо он сорвал с себя автомат и швырнул его на снег. Сейчас начнётся.

– Только не начинай! – Я шагнул чуть в сторону и вперёд. – Второго мордобоя кто-то из нас не переживёт.

– Да на хуй сдалась мне твоя гнусная рожа, – махнул рукой напарник и покосился на Красавчика, готового вцепиться ему в глотку. – Выпить охота. – Он пошарил по своим карманам, как будто не помнил, что выцедил последнюю каплю своего термоядерного пойла ещё в землянке.

– Внутри хранилища тонны спирта. Залезем – упивайся хоть до смерти.

Как ни странно, эти мои слова возымели поразительный эффект. Ткач поднял автомат и покатился с холма в сторону Косьвинского камня. Алкоголики – они такие. Ради призрачного шанса выпить горы свернут. В буквальном смысле.

Меня не обрадовала, а насторожила первая же вентшахта, которую мы нашли. Это был просто ствол, перекрытый тщательно очищенной от снега решёткой. Иначе мы просто прокатились бы по ней и ничего не заметили. Но кто-то постарался обеспечить доступ воздуха внутрь.

Етить-колотить!

От размышлений на эту тему меня отвлекла тёмная точка у подножия склона, на котором мы сидели. Через оптику можно было лишь разглядеть нескладную мужскую фигуру, склонившуюся над чем-то отсюда неразличимым. Через секунду незнакомец распрямился и поковылял в сторону автозаправки.

– Давай за ним. – Я схватился за палки и заскользил вниз. Ткач рванул следом.

Сначала мы держались на значительном расстоянии от сутулого хромающего типа, но он так громко разговаривал сам с собой и ни разу не обернулся, что я решил подобраться на несколько шагов, достаточных для финального рывка.

– Мамуля будет довольна. Сегодня Альбертик не пустой. Сегодня Альбертик с подарками. Он тебя сегодня порадует, ма! – С этими словами доходяга достал из объёмистой бесформенной сумки пучок металлических прутьев с тряпичными клочьями на концах. – Гляди, какой хороший зонтик! Мамочка теперь не будет мокнуть под дождём. Альбертик позаботится о своей мамулечке. А посмотри, что за прелесть я тебе ещё принес. – Хлыщ извлёк из сумки большую помятую металлическую кружку, узкую у основания и расширяющуюся кверху. – Отличная импортная кофемолка, мама! Теперь мы с тобой будем варить каждое утро чудесный кофе. Я обещаю! – Он распрямился и впервые за всё время преследования обернулся.

С торжествующей улыбкой этот съехавший с катушек местный житель обвёл взглядом окружающие горы, но нас так и не заметил. По крайней мере ничем не выдал обнаружение «хвоста». Вдруг он проворно спрятал свои находки и ускакал за те самые развалины охотничьей избушки, в которых всё ещё оставались разбросанные ветром остатки нашего костра.

Я сбросил лыжи, взял в руки дробовик и осторожно обошёл бревенчатую стену, за которой скрылся доходяга. Там совершенно неожиданно для нас обоих обнаружился плохо замаскированный вход в нору. Я вынул нож и решительно двинулся внутрь.

Если бы вместо меня туда пошёл Ткач, он бы наверняка пропустил этот удар, прежде чем его глаза привыкли к темноте. Я же легко увернулся от летящей в лицо сковородки и оттолкнул задохлика так, что тот пролетел от одной стены погреба к другой и, рухнув на свою лежанку, затих. Хоть и безумный, а понял, что дергаться не стоит.

– Что там? – За моей спиной с ноги на ногу уже переминался Ткач.

– Заходи, гостем будешь.

Безумие пожирает человека по частям. Сам он этого никогда не замечает и будет яростно спорить с окружающими, доказывая им свою вменяемость, пока ещё способен на это. Альбертик и сейчас не считал себя психом. Надо сказать, что для стебанутого он довольно неплохо справлялся с хозяйством. Мама, наверное, научила. Вообще, если бы он молчал, сошёл бы за умного. Еду добывает, готовит её, дерьмо и помои наружу выносит. Воняет, конечно, в его берлоге, ну так и от нас с Ткачом не розами пахнет. При минус сорок купаться негде.

Берлога у Альбертика, кстати, мечта. Лежанка, стол со стульями и нечто вроде печки. Видимо, пока мы тут ночевали наверху, остерегался её топить. Вот придурок, а сообразительный, однако!

Над столом пожелтевшее фото молодой женщины. Маман, не иначе. На столе хаотично разбросаны детские рисунки, карандаши, несколько грязных плюшевых игрушек и толстая тетрадь в синей засаленной обложке. Как только я протянул к ней руку, Альбертик вскочил и вцепился зубами мне в запястье. Я, не ожидая такого, отмахнулся от ебанутого, и он прилично приложился своей дурной башкой о кирпичную стену возле лежанки.

– Дай, – Ткач протянул руку.

– Ты что, ещё и читать умеешь?

– Представьте себе, ёптыть!

– Не могу.

– Тогда бросаем жребий, кто первый.

– Приготовь пожрать, тогда вслух почитаю.

– Замётано. А я вслух поем.

– Вали, набирай снег. – Я сунул Ткачу котелок и открыл тетрадь. Это был дневник. Писала женщина. Судя по всему, мать нашего сумасшедшего Альбертика, который уже пришёл в себя и рыдал в уголке, размазывая сопли.

– Сначала чай. – Ткач брезгливо отставил с печки хозяйский чайник, покрытый отслаивающимся нагаром. – Читай уже.

«27.09.2016

Я долго не решалась писать. Зачем? Всё равно через несколько месяцев мы с Альбертиком умрём. Но потом я подумала, что кто-то из убежища найдёт этот дневник и передаст ему. Константину. Моему любимому Косте, отцу Альбертика. Я не сомневаюсь, что он жив и что он там, внутри. Нам с Альбертиком ведь совсем чуть-чуть не хватило везения. Я, дура, когда собиралась, взяла с собой и золото, и деньги, и паспорт, и медицинскую страховку, и даже зачем-то жировки за последний год. А карту доступа не взяла. Вспомнила на выезде из города и хотела сойти с автобуса, но они не остановили. И правильно сделали. Автобус всё равно был последний.