Игра страсти - читать онлайн книгу. Автор: Ежи Косински cтр.№ 54

Экскурсия продолжалась. Фабиан прошел мимо школьного видеоцентра, где стояли ряды телевизоров и экранов, кино- и телекамер, мониторов. Затем побывал в другом помещении, набитом компьютерами, целым арсеналом сверкающей техники, и за каждым компьютером сидела девочка, которая подчас была вдвое моложе Ванессы. Его экскурсовод в гольфах свободно обсуждала с ним систему поиска данных с помощью компьютера.

Он часто задумывался, что же разделяет их — мужчину, прожившего уже полжизни, и этих девочек, и почему обычные возрастные и физические барьеры играют столь незначительную роль в их первоначальном влечении друг к другу или же в появлении непреодолимой пропасти, которая, как ему было известно, существует.

Разумеется, он знал о невероятной выносливости и гибкости этих девушек, об их умении не замечать усталости, работать без сна и отдыха, быть не привередливыми в пище. Он не мог даже надеяться на то, чтобы сравниться с ними в этом, что, впрочем, не имело особого значения в его отношениях с ними. Он наслаждался зрелищем их свежести, видом их гибких и упругих тел, сравнивая все это с собственным состоянием, доказывающим, что он смертен. Он смотрел на юность как на воплощение красоты и самой жизни, а не как на стремление к приобретению опыта и знаний. Независимо от того, красивой или дурнушкой была девушка, которой он предлагал гостеприимство своего дома на колесах, она обычно придерживалась тех же взглядов и обладала приемлемым для него восприятием окружающего. Так что же создавало бездну, пролегавшую между ними, являясь непреодолимой преградой?

Фабиан решил, что все дело в его памяти.

Когда он вспоминал свое прошлое, изучал или бродил по его лабиринтам, которые порой разделяли годы и даже десятилетия, он видел себя не как одно человеческое существо, а как разные, совершенно разные личности, к настоящему времени истощившие себя, заброшенные, хотя и сохранившиеся в памяти. Следовательно, прошлое — это хранилище, которое, с одной стороны, очищало и возвышало его, с другой — калечило, пока он пребывал в нем.

Но с детством дело обстояло еще хуже. Тут память ему изменяла, хранилище оказывалось разграбленным. Ему виделась лишь серия бледных камей, на которых он был изображен ребенком, не связанных с настоящей действительностью. Это были своего рода моментальные снимки из чужого семейного альбома.

Когда же речь заходила о прошлом Ванессы или какой-нибудь другой юной спутницы Фабиана, то они могли встретить лишь одну часть своего прошлого: свой чистый детский образ. Единственной формой взрослой жизни, которую они знали, было их совместное с Фабианом настоящее.

Поднявшись с постели, он побрился, принял душ, готовый к новым приключениям. Камзол, схваченный золотым поясом, был ему впору; панталоны оказались узковаты, ботфорты — немного велики. Небрежным жестом Фабиан накинул на плечи плащ. Он оглядел себя в зеркале. Вид ослепительного всадника позабавил его. Облаченный в белое, он выглядел моложе; огромные поля шляпы скрывали его лицо, шпага завершала портрет этакого головореза.

Подъехавшая к его фургону Стелла просигналила два раза. Он вышел в наступающие сумерки в надежде, что никто не увидит его. Поднялся в кабину и сел рядом со Стеллой, стараясь не помять костюм.

— Неплохо, — заметила молодая женщина. — Если бы я встретила тебя вечером на проселочной дороге, то, пожалуй, влюбилась бы. — На сиденье между ними лежала роза, завернутая в целлофан. Из-за перегородки слышался храп лошади.

— Готов ли Трекки к представлению в такой же степени, как и я? — спросил Фабиан.

— Он тоже в белом, ждет не дождется вечера.

Стелла вывела трейлер на шоссе и внимательно огляделась.

— Остановимся за забором, — сказала она. — Перед тем как гости уйдут в дом обедать, Бетси переключится с рока на музыку кантри. Это будет сигналом для тебя. Ты выедешь на Трекки, облачившись в плащ, но будешь держаться возле кустов. Затем оркестр начнет исполнять Шопена, и при его звуках ты галопом выедешь на лужайку, остановишься, поприветствуешь присутствующих и бросишь Ванессе розу. Да так, чтобы она сумела ее поймать!

— А как я ее узнаю? — с невинным видом спросил Фабиан.

— Это будет высокая женщина, вся в белом, как и ты. Стройная, с пышными волосами, которые так нравятся мужчинам! Не ошибешься. После того как она получит свою розу, ты ее снова поприветствуешь, и таинственный всадник исчезнет в ночи, чтобы никогда к ней больше не возвращаться. То есть ты сам и Трекки вернетесь ко мне.

— И это все?

— Все. Я отвезу Трекки домой и по пути высажу тебя возле твоего фургона.

Они свернули на проселочную дорогу; Стелла постепенно снизила скорость, словно для того, чтобы не нарушать покоя величественных особняков, окруженных рвами, деревьями и сочными, аккуратно подстриженными кустами. Дорога постепенно стала сужаться и наконец уперлась в тупик. Стелла поставила фургон на обочину и выключила двигатель. Поездка заняла не более десяти минут.

— Приехали, — произнесла она. — Можешь взглянуть отсюда на особняк, если забор не слишком высок.

Фабиан вышел из кабины. Надвигались сумерки, в воздухе ощущалась прохлада, на траве появилась роса. Стараясь не изорвать одежду о кустарник, он скользил между деревьев, пока не увидел особняк.

Это было обширное сооружение — с широкими окнами, террасами на всех этажах. Множество гостей всех возрастов — по подсчетам Фабиана, их было не меньше сотни — пили, беседовали, расположившись на лужайке. Несколько человек танцевали под пульсирующие звуки рока.

— Отсюда ты Ванессу не увидишь, — заметила подошедшая к нему Стелла, оглядывая сцену. — Но когда подойдешь поближе, непременно заметишь ее. — Фабиан последовал за молодой женщиной, которая опустила аппарель трейлера и вывела Трекки наружу.

Оказавшись в незнакомом месте, животное негромко ржало и пугливо озиралось. Пока Стелла успокаивала его, Фабиан подгонял стремянные ремни.

— Время еще есть, — сказала Стелла, посмотрев на часы. — Как только услышишь музыку в стиле кантри, будь наготове.

Фабиан сел на лошадь, которая капризничала и не слушалась. Он осадил ее, успокоил и стал проверять ее аллюры. Трекки стала показывать, на что она способна, поднимая передние ноги, отставляя их в стороны, выгибая шею, готовая перейти на легкий шаг, которым славится эта порода.

— Пора надеть маску и взять цветок, — произнесла Стелла, разворачивая целлофан. Фабиан закрепил маску и засунул розу за пояс. Взглянув на хромированную отделку трейлера, увидел в нем серебряный призрак из немого фильма, который уставился на него.

Он заставил Трекки кружить и гарцевать вокруг трейлера, чтобы лошадь почувствовала его вес и научилась слушаться его. Он представил себе, как из надвигающихся сумерек на фоне темной зелени появится фигура в белом.

— С минуты на минуту тебе надо будет трогаться, — решила молодая женщина, прислушиваясь к звукам музыки. — Не забывай, что ты влюбленный странствующий рыцарь.