Большая книга ужасов. 39 - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Андреева cтр.№ 53

— Да, для ужина при свечах явно неподходящий момент, — вздохнула я.

— А вот я бы не отказалась сейчас поужинать, — вздохнула в ответ Маша.

Признаться, я тоже довольно проголодалась, но велела Марии:

— Рассказывай, что вы со мной дальше творили.

Мы задули свечи, и Никитина продолжила:

— Значит, так, свечи она зажгла, чашу эту на длинной ножке откуда-то достала, в чашу воды налила и поставила в изголовье. Затем протягивает мне молитвенник и велит читать за упокой души твоей. У меня глаза на лоб полезли. Я подумала, что ослышалась. Спрашиваю: «Что читать?» А она и говорит, что силы нельзя тянуть из мертвого человека, поэтому если отчитать по тебе, как по покойнице, колдовство той ведьмы обманется, подумает, что подруга, то есть ты, по-настоящему мертвая, и не будет действовать. Я спрашиваю: «А как долго читать?» Та отвечает: «Пока вода в чаше не почернеет». И еще она велела, чтобы я тебя не трогала и чтобы ничего на тебя не упало, не задело, иначе ты можешь вправду помереть. Сама, сказала, пойдет за каким-то корешком для тебя к знакомой травнице, и ушла. А я осталась здесь и читала. Читаю, читаю, но вдруг случайно задела локтем чашу, и на тебя пролилась вода. Я так испугалась! Думаю, все, сейчас твое сердце остановится, дышать перестанешь. Смотрю, вроде ничего страшного не происходит, даже, наоборот, ты не такая бледная лежишь. Ну, я скорей на кухню побежала, чтобы новой воды налить и чтение продолжить. Возвращаюсь — ты стоишь! А дальше — ты знаешь…

— Машка, ты же меня чуть на тот свет не отправила! Я же тебе и ведьму эту описывала, и комнату ее, и клюку! Как ты не догадалась! — начала я ругать Никитину.

— Ну, знаешь, я же хотела как лучше! Я помочь!..

Мы снова замолчали.

— А времени уже почти десять, и дома сейчас все пьют чай. Даже Даниил, — уныло отозвалась Никитина.

— А холодильник у этой ведьмушки имеется? — поинтересовалась я, прислушиваясь к урчанию в своем животе.

— Да стоит там, на кухне.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно произнесли:

— Пошли к нему!

Кухня была как кухня. Без всяких колдовских штучек: стол, плита, мойка, шкафчики, белый холодильник дребезжал в углу. Правда, холодильник встретил нас неприятным отсутствием изобилия. Говоря точнее, он был почти пуст. На полках валялся один зеленый слегка увядший огурец, рядом с ним сиротливо пристроилось полпачки масла.

— Да-а, ведьмочка, видимо, на диете сидит, — вздохнула Маша.

— Странно тогда, что здесь сливочное масло. Видать, она телик не смотрит, реклама же сто раз на дню говорит, что сливочное — это чистый холестерин! Он абсолютно противопоказан ведьмам, желающим омолодиться. Надо покупать какое-нибудь специальное масло, диетическое…

— Может, у нее хоть сухарики есть? Надо в шкафчиках поискать!

Мы продолжили поиски еды, заглядывая во всевозможные банки и пакеты. Но в одном пакете была обычная мука, в другом какой-то серовато-синий порошок, в третьем вообще песок (не сахарный, а речной, наверное, у этой карги поваренная книга была с Данилкиными рецептами). В красненькой банке в горошек с надписью «Мука» были лягушачьи шкурки, а в жестяной коробке хранились какие-то корни. Еще нам удалось обнаружить ножи, вилки, ложки, тарелки, две пустые кастрюли, сковороду, большую чашку в сердечках и батон белого хлеба.

— Поедим это лакомство? — спросила меня Маша.

Я недоверчиво пощупала батон и понюхала масло.

— А вдруг они отравленные? — боязливо предположила я.

— Все может быть, — философски согласилась подруга по голодовке. — Значит, есть не будем.

За окном смеркалось. Грядущая вслед за вечером ночь не сулила никаких радостных перспектив, и, погладив свой урчащий живот, я сказала:

— Хотя я и не против поужинать.

Машка радостно согласилась, и мы сделали бутерброды с маслом.

— А табуретки у нее где? — оглядела я кухню. — Или у ведьм принято лежать на столе, а сидеть на полу?

— Может, под столом стоят? — предположила Манюня и приподняла скатерть в цветочек, свисающую почти до самого пола.

Но табуреток мы не увидели, а увидели бутылку шампанского. И так как ни чайника, ни бутылок с лимонадом, ни банок с компотом в доме обнаружено не было, а воды из-под крана нам не хотелось, пришлось пить шампанское.

Уютно устроившись под столом и отгородившись скатертью от окружающего мира, мы уплетали бутерброды и запивали их шампанским из единственной кружки, которая была у хозяйки квартиры. Настроение наше улучшилось (наверное, от еды).

— А я придумала, как нам отсюда выбраться! — важно сообщила мне Мария, делая очередной глоток. — Мы сейчас допьем шампусик, а потом швырнем бутылку на улицу, она разобьется, на нас обратят внимание и выпустят!..

— Я бы с удовольствием запустила этой бутылкой в голову старой карге. Манюня, ты представляешь, вот стоим мы первого сентября на линейке, собираемся в первый раз в десятый класс, все девочки вокруг такие молоденькие, с бантиками…

— С какими еще бантиками?

— Да неважно, — отмахнулась я. — С беленькими бантиками, с зелененькими, главное, что все такие миленькие, юные, свежие, а среди них красуюсь я — личико, как у шарпея — все в складках, ну, в морщинах то есть, скрюченные ноги спрятаны под длинной юбкой. Интересно, вырастет ли у меня горб?

— Иришка, как же мне тебя жалко! — запричитала Машка. — Ты же такая хорошенькая. Такая красивая… была. А как тебе шло то желтое короткое платье! Бедняга, ты же его больше никогда не наденешь! Что же оно, так и будет пропадать, без дела в шкафу болтаться, пока его моль не съест? Может, в моем шкафу ему будет уютней?

— Ой, Машуха, как ты за меня переживаешь! Я так тронута твоей… Будь здорова.

— Спасибо, Иришенька, но это не я чихнула, а ты.

— Ой, Манюшик, похоже, ты немножечко пьяная. Ну вот, опять. Будь здорова, дорогая!

— Спасибо, милая, но только я не чихала. Это ты немножечко пьяная, поэтому и не замечаешь, как чихнешь сама!

— Нет, Манюнчик, я не пьяная, и я не чихаю, — уверенно сообщила я Никитиной.

— Да? — подруга растерянно похлопала глазами. — Ну, значит, это чихает кто-то другой.

— Верно, — согласилась я с Машиным выводом и еще раз отхлебнула из кружки. — То есть как, «кто-то другой»?! Нас двое в этой квартире: ты и я!

Мы уставились друг на друга.

— А-апчхи! — услышали мы, наконец-то убедившись, что чих не принадлежит ни одной из нас. — А-апчхи! — повторилось снова.

Я осторожно приподняла край скатерти и огляделась по сторонам. На подоконнике раскрытого кухонного окна сидела молодая женщина в темном длинном платье с разрезами почти до пояса, у глубокого декольте была приколота брошка в виде паука, в черных волосах поблескивала серебряная гребенка с какими-то камушками, на запястьях переливались многочисленные браслеты. А в руках женщина держала… метлу!