Ледяное сердце Северины - читать онлайн книгу. Автор: Мария Воронова cтр.№ 55

Виктор подошел, кажется, хотел обнять ее, но быстро отступил:

– Во всех, кроме тебя, – сказал он тихо, – тобой я очарован раз и навсегда.

– Слушай, Витя, – вдруг решилась Инга, – а ты знал Северину?

Он задумался:

– Да, вроде была у меня в молодости знакомая с таким необычным именем. А ты откуда ее знаешь?

– Здравствуйте, царь! Ее все знают. Она олигархша, владеет сетью быстрого питания, модным домом, собственную программу по телеку ведет. Неужели ты не знаешь?

Стрельников пожал плечами:

– Откуда? Я телевизор не смотрю, ем дома… В моде тоже не разбираюсь.

Инга изумилась. Это до какой степени надо быть равнодушным к окружающей действительности, чтобы не заметить такую крупную фигуру, как Северина!

Инга без спросу подошла к столу Стрельникова и уселась за его компьютер. Через секунду на мониторе показалось симпатичное лицо бизнес-леди.

– Смотри, она?

– Она! Олигархша, говоришь? Ну надо же, а была такая тихая студентка!

Инга на секунду задумалась. Наверное, нехорошо передавать конфиденциальный разговор, но Витя – отец ее ребенка, а Северина – чужая.

Она очень сдержанно рассказала Стрельникову о встрече с бизнес-леди.

– Не исключено, что это звенья одной цепи.

– Не исключено.

Задумавшись, он стал постукивать пальцами по столешнице, выбивая какую-то знакомую мелодию.

– Гуся, а ты не хочешь спросить, за что она на меня обозлилась?

– Я примерно догадываюсь. По собственному опыту.

– И что думаешь?

– Ничего. Просто хочу тебе помочь.

Выяснилось, что Александра зря переживала насчет своего текста. Он сохранился в так называемом облаке, и по своей учетной записи она могла получить доступ к нему с любого устройства. Александра подумала и купила новый макбук. Деньги у нее были, а к тому, побывавшему в руках следователей, она чувствовала, будет противно прикасаться.

Надо думать о Викторе и направить весь бюджет на адвокатов, сказала ей совесть, но Александра успокоила ее тем, что новый компьютер совершенно необходим, чтобы поскорее сдать книгу, получить гонорар и вложить его в освобождение мужа от уголовного преследования.

Проходя по двору или занимаясь цветами в подъезде, она очень остро чувствовала, что стала персоной нон грата. Тощая соседка, проходя мимо, считала своим долгом презрительно фыркнуть и поджать губы. Другие обитатели не опускались до подобного плебейства, но тоже стали с ней чрезвычайно холодны.

Выясняется, что дружба держалась только на общем благополучии и исчезла при первом намеке на неприятности.

Она так старалась с этим чертовым подъездом, с таким упоением наводила красоту, не для себя же одной! Ей хотелось сделать приятное этим милым людям. Зачем?

Как-то так получилось, что они с Виктором не обсуждали обстоятельства его уголовного дела. То ли она отпугнула его жестокими словами, то ли он не хотел ее будоражить подробностями, а может быть, просто дома хотел отдохнуть от переживаний. Как бы то ни было, Александра не знала никаких деталей.

Витя сказал, что она ни о чем не должна переживать, но это значило только одно: ему неинтересно, что она думает и чувствует. Это ласковое «Сашуля, тебе совершенно не о чем беспокоиться, все будет хорошо» на язык реальности переводилось как «Молчи в тряпочку».

Откуда ты можешь знать, что все будет хорошо? Ты прокурор? – хотелось спросить Александре, но она молчала.

Неожиданно ей позвонила мамаша Виктора и обрушилась с гневной отповедью. Якобы именно Александра, с ее запросами и привычками, привитыми в родительском доме, пагубно влияла на Витю и заставляла его жить не по средствам. Мол, если бы она была другая, не из семьи «толстомордых партократов», а росла в среде настоящих интеллигентов, Витя никогда бы не додумался брать с больных деньги без ее подсказки.

Бедная Александра периодически открывала рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала. Старушка выбита из колеи ужасными газетными статьями, поэтому лучше всего просто дать ей выговориться.

Свекровь первый раз в жизни разговаривала с невесткой на повышенных тонах, и Александра с грустью поняла, что искренна она была именно сейчас, а вся предыдущая вежливость – всего лишь результат насилия над собой.

Ее собственные родители пока ничего не говорили, и Александра трусливо решила, что они просто не знают, а раз так, то незачем их волновать.

Лида могла бы ей помочь, но Александра рассудила, что раз в свое время малодушно отстранилась от бед подруги, то нечего просить ее о поддержке сейчас.

Ну, а дочь уж тем более надо по возможности оградить от всей этой мерзости. Будем надеяться, местные новости до Камчатки не долетят.

Она вдруг остро почувствовала себя одинокой. Кажется, рядом муж, есть подруга детства, а поделиться не с кем.

Единственным человеком, которому она была интересна, неожиданно оказался Всеволод Мешков. Они целыми днями переписывались в социальной сети если Александра уходила днем по делам, то, вернувшись, первым делом бежала проверять, нет ли сообщений от Мешкова.

Тон их переписки был не совсем дружеским, но в то же время не настолько романтичным, чтобы Витя заподозрил ее в измене, ненароком прочтя сообщения. Собеседник сочувствовал, призывал сохранять присутствие духа, развлекал всякими смешными историями и стишками и слегка намекал на новую сугубо деловую встречу.

Ей импонировало, что рокер никак не выражал своего отношения к делу Виктора. Не порицал гневно врача-взяточника, но в то же время и не сочувствовал ему, обличая несовершенства нынешнего государственного устройства. Это было у него и в творчестве. Он обращался к человеку, к его душе, а не к политическому строю, как многие группы Ленинградского рок-клуба. Там был протест ради протеста, Мешков же поднимал другие темы, и поэтому остался интересен, в то время как большинство групп, гораздо более популярных, кануло в небытие.

Надо говорить, а не кричать, что тебе не дают говорить.

Александра зарегистрировалась в группе его фанатов и с теплым чувством читала их воспоминания о концертах Всеволода в зонах боевых действий, сообщения о его благотворительной деятельности и просто хорошие теплые слова, обращенные к рокеру.

Мешков нравился ей все больше и больше, даже если вынести за скобки детскую влюбленность. Все это казалось сказкой, сном, а то, что общение происходило с помощью сообщений, что она читала набранный текст, а не слышала голос, укрепляло иллюзию, что, может быть, это и не происходит на самом деле.

В этом была какая-то непонятная шутка судьбы, что человек, бывший ее кумиром в детстве, неожиданно появился сейчас. Александра подошла к книжной полке и взяла томик своего любимого писателя Вадима Шефнера, перелистала. Вот оно: «Очевидно, в детстве надо больше выдумывать – в наш трудный час выдуманные вещи и люди вспоминают нас и приходят на помощь».