Иллюстрированная история суеверий и волшебства - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Леман cтр.№ 127

Прежде всего заметим, что решение вопроса носит числовой характер. Поясним примером. Если мы возьмем обыкновенную игральную кость, на сторонах которой обозначены точки 1, 2, 3… до 6, бросим ее 100 раз, и при этом получим 17 раз 6 очков, то здесь нет ничего, чтобы не объяснялось простой случайностью. Так как очевидно, что для всех цифр вероятность выпадения одинакова, то мы говорим, что она равна Уб, т. е. можно ожидать, что каждая цифра очков выпадает 16–17 раз. Но если при стократном бросании число 6 выпадает 40 раз, то очень вероятно, что существует особая причина, благоприятствующая числу 6, т. е. кость неправильна: центр тяжести ее расположен ближе к одной стороне. Если при 100 бросаниях число 6 получится 80 раз, то это может считаться почти достоверным. Вообще, можно сказать, что насколько фактическое совпадение превышает среднюю вероятность, настолько более мы вправе утверждать, что существует специальная причина этого явления. Но хотя этот принцип очень прост и ясен, однако применение его к вопросу о предсказаниях очень затруднительно. Невозможно определить среднюю вероятность случайного исполнения снов, предчувствий, галлюцинаций и т. д., пока они касаются всего, что есть под луной. Однако, когда дело ограничивается смертью человека, то можно установить некоторую вероятность. В отчете комитета Сиджвика мы читаем: «Тот факт, что каждый из нас умирает только однажды, дает нам возможность вычислить среднюю вероятность совпадения смерти с каким-нибудь другим событием, напр., с явившимся другому лицу галлюцинаторным образом умершего. За основание вычисления возьмем, напр., коэффициент смертности в Англии и в Уэльсе, 19,15 на 1000 в год, т. е. 19 на 365 000 в день, или 1 из 19000 в день. Таким образом Vmoo есть средняя вероятность, что какой-либо человек умрет именно в тот день, когда другой увидит его в галлюцинации, если между этими двумя фактами нет причинной связи. Итак, из 19 000 галлюцинаций можно ожидать, что одна выпадет на 24 часа, ближайших к смерти известного лица.

После того как комитет отбросил все сомнительные случаи и внес поправку на необходимое число забытых галлюцинаций, он пришел к заключению, что при 1300 случаях галлюцинаций 30 раз было совпадение видения со смертью соответствующего лица в течение 12 часов, до или после ее. Действительное отношение 30 к 1300 есть 1:43, тогда как вероятное вычислено 1:19 000, т. е. первое превышает второе в 440 раз. Следовательно, должна быть какая-нибудь особая причина для такого совпадения, и оно не может быть случайным. Если предположить, что во всех описанных случаях между галлюцинирующим и умирающим не существует естественной связи, т. е. первый не знает о близкой смерти последнего, то, очевидно, в таком случае нужно допустить наличность какой-то иной, неизвестной зависимости. Назовите ее телепатией, воздействием на расстоянии и т. д.

Для признания такого предположения нужно, однако, предварительно доказать самое существование телепатии, хотя бы, например, при передаче мыслей. Однако мы знаем, что последнее явление основано на незаметном шепоте и обнаруживается только на небольших расстояниях, вследствие чего возможность телепатического воздействия с одного полушария на другое оказывается крайне невероятной. Конечно, можно было бы допустить, что в такой важный момент, как смерть, обнаруживаются такие силы, которые вовсе не проявляются в обыкновенное время, но, к сожалению, точно констатированные случаи этого явления не могут быть объяснены телепатией между живым и умирающим. Вспомним, напр., галлюцинации мисс X. о красном человеке. Здесь речь идет не о смерти. Следовало бы, значит, допустить взаимодействие на расстоянии между нею и совершенно незнакомым ей человеком, написавшим письмо. Возьмем другой случай: ее видение в зеркале человека, смотрящего в окно. Каким образом может быть здесь приложена телепатия? Ни пожарный, и никто на свете не мог знать, что через три дня загорится в комнате. Если таким образом признать, что видение не только казалось, но и на самом деле было пророческим, то значит мисс X. в ту минуту была ясновидящей. Но что же это значит?

Когда астроном предсказывает лунное затмение в известный день года, то он делает это, опираясь на точное знание положения небесных светил и законов их движения, из чего он может заключить, каково будет их положение в известный день. По аналогии нужно думать, что ясновидящий имеет настолько точное понятие о положении вещей во всей Вселенной, что бессознательно выводит заключение о том, что должно случиться в известное время, в известном месте. Но такое знание положения в данную минуту всех вещей во Вселенной есть не что иное, как всеведение; значит, ясновидящий оказывается временно всеведущим. Но так как даже спириты своих духов не решаются наградить такими свойствами, то ясновидящий не может сослаться на содействие дружественного духа. Таким образом приписывать человеку ясновидение есть чистая бессмыслица. К счастью, нам и не требуется такого несообразного признания. Из истории с пожарным мы знаем, что мисс X. сначала считала видение естественным последствием разговора, и только потом, когда произошел пожар, а воспоминание сна несколько потускнело, она нашла такое сходство между галлюцинацией и последующим событием, что приписала ей пророческий характер. Так бывает обыкновенно в большей части подобных случаев. Видение получает пророческий характер только вследствие некоторых ошибок памяти. Те немногие факты, которые не подходят под это объяснение, могут оказаться случайным совпадением. Необыкновенные случаи бывают иногда, но мы уже видели, когда говорили о вещих снах, что только очень небольшое число их не может быть объяснено естественными причинами. Вопрос о галлюцинациях и смертях приходится пока оставить открытым. По существу своему телепатические силы не заключают в себе нелепости, и всегда можно допустить существование чего-нибудь подобного. Но если принять во внимание, что статистические сведения о галлюцинациях и выводимые из них вычисления основаны на таком шатком основании, как человеческая память, то нет ничего невозможного и даже вероятного, что вся эта статистика в будущем окажется неверной. Когда интерес к подобным явлениям будет возбужден на всем земном шаре, то может быть, будущая статистика даст тот любопытный результат, что действительное число вещих галлюцинаций не превышает средней вероятности. Нельзя поэтому говорить о телепатических силах, пока статистика, которая должна их доказать, сама еще не доказала своей верности.

Направление внимания определяется двумя группами причин; с одной стороны, внешними впечатлениями, передаваемыми органами чувств, с другой — внутренним содержанием сознания, представлениями, проникнутыми сильными чувствами. В первом случае говорят, что внимание привлекается невольно, во втором — что оно направляется на данные представления по произволу самого лица. При обыкновенных условиях, а следовательно, в обыденной жизни оба фактора всегда действуют попеременно. Иногда внимание наше помимо воли привлекается внешними раздражениями, иногда же мы по произволу направляем его на свои собственные мысли или наблюдения и углубляемся в них. Опыт доказывает, что в этом отношении существует большая индивидуальная разница. Одни очень мало владеют своим вниманием, и потому оно у них привлекается внешними раздражениями — так бывает у детей, у дикарей. Произвольное направление внимания всегда зависит от содержимого сознания индивидуума, т. е. от состава мыслей и чувств, которые дают вниманию то или иное желательное направление. Чем менее данных для этого в содержании сознания, тем менее может быть речи и о произвольном управлении вниманием. У ребенка вся деятельность внимания непроизвольна; если ребенок заплачет о чем-нибудь, то не перестает до полного утомления или пока его внимание не перейдет на другие предметы. В содержании своего собственного сознания ребенок не находит материала для подавления аффекта. Если же извне явится представление противоположного характера, то он не может сохранить существующего настроения и плач сейчас же переходит в смех. По мере развития ребенка и обогащения его сознания способность произвольного управления вниманием увеличивается. Наибольшую противоположность ребенку мы имеем в зрелом образованном и рассудительном человеке, внимание которого только изредка поглощается внешними раздражениями, и то только в тех случаях, когда эти последние слишком сильны или когда он допускает это по своему желанию.