Мания страсти - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Соллерс cтр.№ 53

В предисловии к своей знаменитой книге «Сексуальная жизнь в древнем Китае», вышедшей летом 1960 года, Роберт Ван Гулик рассказывает о своей находке (тот же год, когда были найдены Рукописи Мертвого моря):

«В 1949 году, занимая пост советника посла Нидерландов в Токио, я случайно наткнулся у одного старьевщика на серию старинных клише. Речь шла об эротическом альбоме периода династии Мин, озаглавленном „Расположение сил в Блистательной Битве на Цветущем поле“. Эти материалы вели свое происхождение из старинного феодального дома Западной Японии, который в XVIII веке поддерживал тесные связи с китайскими торговцами. Подобные альбомы в наше время являются большой редкостью, и поскольку их художественная ценность может быть сравнима лишь с их общественной значимостью, я счел своим долгом сделать находку доступной другим исследователям. Первой моей мыслью было отпечатать ограниченный тираж этих клише и опубликовать их с коротким предисловием, где я обрисовал бы историю китайского эротического искусства».

Ван Гулик особо подчеркивает крайнюю целомудренность и, следовательно, цензуру, которая свирепствовала в Китае в период правления маньчжурской династии (1644–1912). Он осознает, как и другие, до него, что наткнулся на настоящий клад:

«Если на Западе отсутствуют какие бы то ни было письменные свидетельства о сексуальной жизни в Китае, так это в большой степени оттого, что наблюдатели, принимая во внимание все эти строгие ограничения, с трудом могли собрать на месте надлежащие данные. Я не нашел ни одной западной публикации на эту тему, которая представляла бы серьезный интерес, что же касается всякого барахла, в нем недостатка нет».

Наконец, он замечает, и это, безусловно, представляет для нас большой интерес, что до тринадцатого века в этой теме — разделение полов — не было ничего запретного, и о сексуальных отношениях писали и говорили совершенно свободно.

Марко Поло, который говорил по-турецки и по-монгольски, но не по-китайски, наблюдал все эти проблемы «извне». Но и он слышал о куртизанках из города Кинсай (сегодня Ханчжоу, бывшая столица Китая во времена династии Южный Сун, знаменитые сады, Пагода шести Гармоний, построенная в 970 году):

«Эти дамы в высшей степени сведущи и превосходны в искусстве обольщения и ласк, они знают слова, которые находят отклик у мужчины, кто бы он ни был; так что иностранцы, однажды испытавшие с ними оргазм, уже больше не владеют собой и до такой степени покорены их нежностью и очарованием, что, возвратившись к себе, они говорят, что были в „Кинсае“, то есть в небесном городе, и с нетерпением ждут момента, когда доведется им вновь туда вернуться».

Разумеется, Клара не больше разбирается в творениях Майстера Экхарта, чем Дора в древнем Китае. Но так же верно и то, что их тела знают и умеют гораздо больше, чем сами они способны выразить словами. Вот в чем суть. Клара играет на рояле, словно совершает некое мистическое действо, Дора, будучи адвокатом международного уровня, подает себя, словно роскошная куртизанка. То, чем в действительности является человеческое тело, не имеет ничего общего с мужчиной или женщиной, которым оно принадлежит. Совпадения крайне редки. Все противоречит друг другу, начиная с самих «нанимателей». Возьмите реалистические романы: они сводятся к поверхностной информации, любой из них этим и довольствуется, пена, приблизительность, шлак, всякого рода ограничения, рамки, сомнения, фрустрация, маленькие слуховые окошки. Это может выглядеть, как сама реальность, тягостная, грубая, глухая реальность, не правда ли. Вот я выписываю, почти наугад, заметки по поводу одного романа конца двадцатого века:

«Разложение это смерть в сопровождении времени, смерть еще живая, это то, как смерть физически касается жизни. В ту двойную партию, которую играют литература и убийство, вмешивается — и вполне вписывается — жестокость, не имеющая больше ничего общего ни с обычным преступлением, ни с высшим совершенством: здесь идет борьба с памятью, той памятью, которую литература размещает на огромном кладбище, где все больше крестов над могилами и все больше каменных стел, посвященных жизни».

Дора:

— Правосудие исходит из того, и не без основания, что каждый человек виновен. Моя же задача доказать, что каждый невиновен.

— Прямо-таки каждый?

— Ну да.

— Вполне в евангелистском духе.

— Что?

— Дьявол действует и обвиняет. Параклет защищает.

— Параклет?

— От греческого paraklètos, адвокат. Святой Дух собственной персоной. Третий игрок, наименее известный. Защитник, Утешитель.

— Ну-у!

Клара:

— Почему «китайская игра»?

— Двадцать восьмая стратагема: «Подняться на крышу и убрать лестницу».

— А-а.

— Или вот:

«Увидеть сияние солнца в струях дождя,

Напиться из родника в языках пламени».

— Ну-у!

Следовательно, играют они обе. Одна своими слухом и пальцами, другая своими хитростью и голосом. Такова их природа. Что касается Франсуа, то он давно уже замкнулся в своей страсти, ставшей стратегией, он не говорит ни о работе, ни о результатах, можно подумать, что единственная его деятельность — ничегонеделанье. «Не делать ничего, однако это самое „ничего“ так и не будет сделано»: еще одна старинная китайская головоломка. Это не показывается, не доказывается, но, в данном случае, ясный день — тайник куда более надежный, чем сумрак. «Все показать — значит, все затемнить», таково условие игры. Можно сгустить краски, можно холодно утверждать: «Среди стратегов прежних времен лучшим генералом являлся тот, кто был способен позволить истребить половину своей армии».

Этот принцип применим, прежде всего, к вам самим. Вы и есть армия.

Я же с самого начала просто пытаюсь описать иной способ быть и жить.

Скромный проект: однажды, после грозы, найти том на развале у букиниста.

Читатель, или читательница, открывает эту книгу, перелистывает ее, дает перевести, смутно понимает, что автор, должно быть, являлся участником заговора, имеющего разрушительные цели, и что личность его установить непросто. События, о которых идет речь, уже далеки, о них сохранились лишь весьма противоречивые воспоминания, большинство историков относит их к числу «мятежей без последствий». Рассказчик начинает со стремления покончить с собой, не делает этого, встречает женщину, которая переворачивает все его существование. Дора молодая красивая вдова, адвокат, чей муж, скоропостижно скончавшийся, владел обширной библиотекой. Старинные книги, редкие рукописи, коллекционные экземпляры. О, вот оригинальное издание Сирано де Бержерака, этого киногероя, персонажа французского фольклора той эпохи. Вы знаете, этот тип, у которого был чудовищный нос, младший сын гасконского дворянина, бретер и бесстыдный лгун, тайно влюбленный в Роксану, был убит. Есть еще известная пианистка Клара, весьма таинственный персонаж, а еще Франсуа, последний, возможно, является китайским шпионом.