Паноптикум. Книга первая. Крах - читать онлайн книгу. Автор: Александр Гракх cтр.№ 129

— И каким образом он это сделал? — поинтересовался полковник, разглядывая разноцветных птиц, сидящих на деревьях.

— Лицо, — промолвил Борг, — посмотрите на лицо скульптуры повнимательнее. Если сбрить богатую шевелюру с этой каменной головы, то перед вами предстанет профиль Его Величества, Императора Вуда…

«Действительно, — подумал про себя Орокин, улыбнувшись «политической находчивости» Кассиуса, — вылитый Вуд… Впрочем, Мартин всегда был склонен к лести, тем более запечатленной в камне…»

— Пройдемте, полковник, я познакомлю вас с автором этой работы, а также с другими членами клуба Джентльменов…

Последовав за профессором, Орокин стал петлять по коридорам из зеленых насаждений, создававших нечто вроде лабиринта. Преодолев мостик, переброшенный через небольшой искусственный пруд, они оказались на квадратной матовой площадке, похожей на сцену, где не было никакой флоры. На этой площадке располагались бар, шахматный стол, два бильярдных стола, минигольф, диваны, стоящие возле них столики, а также самый большой — покерный стол, украшенный гербом метрополии.

Один человек стоял возле бара, наливая себе выпивку, в то время как четверо сидели за покерным столом. Когда Орокин вслед за профессором подошёл к ним, игроки положили карты и повернули головы в сторону гостей.

— Господа, позвольте представить вам нового члена клуба — полковника Орокина, — Максимилиан повернулся к Уэйну. — Полковник, позвольте представить вам действующих членов клуба Джентльменов: Альберт Прайс — почетный гражданин и один из богатейших людей метрополии, известный своей благотворительной деятельностью. Георг Кантор — крупный промышленник и филантроп. Дэвид ДиАнжело — владелец холдинга, занимающегося преимущественно геологоразведкой. Кассиус Папалукас — скульптор и по совместительству директор этого замечательного места… И…

Максимилиан показал рукою в сторону бара, где стоял человек с зачесанными назад волосами.

— Аксель Кларк, — продолжил он, — доктор философии и социологии Акритской Академии, мой двоюродный брат…

Это был тот самый момент, когда Орокин впервые увидел Акселя Кларка.

Компания, как впоследствии заметил сам полковник, оказалась весьма интересной. Разговоры за карточным столом велись на довольно обширные темы, начиная от обсуждения событий недавнего прошлого, заканчивая глобальной геополитикой. Иногда, после принятия пары рюмок крепкого виски разговор скатывался к тотальной критике существующей системы, взявшей за основу государственной идеологии сфальсифицированную историю. Полковника немного настораживали подобные беседы с незнакомыми людьми, поэтому он особо не стремился поддерживать разговоры на эту тему, хотя в мыслях был согласен со многими тезисами, высказанными членами клуба вслух.

Орокин стал регулярно посещать собрания клуба Джентльменов, членами которого были лишь шесть человек. Как он сам заметил, на собраниях клуба была какая — то атмосфера свободы, чего явно не хватало за его пределами, где преступления в инакомыслии были нормой. Так продолжалось около года, пока между членами клуба не произошел разговор, после которого Орокин порвал все связи с этими людьми…

— И моя, по понятным причинам неопубликованная работа, предрекает конец этому государству в том виде, в котором оно существует сейчас, — Аксель, расположившись на диване, поднял палец вверх. — Моя «теория поступательного развития социума» говорит о грядущей революции… Это вопрос лишь времени и места, где она вспыхнет… Сама история говорит нам об этом… Я имею в виду реальную историю человечества, которую, по преданию, сохранил Квинт, перенеся копию на кристалл…

— Аксель, вы явно знаете о Паноптикуме намного больше, чем все остальные, — сказал полковник, услышав знакомое имя. — Коль мы друг другу все здесь доверяем, не озвучите, откуда у вас такие познания?

Аксель перевел взгляд на двоюродного брата.

— Видите ли, полковник, — вмешался профессор Максимилиан Борг, — когда предыдущий император Тиберий назначал меня ректором Академии, он подумывал о том, как, так сказать, поделикатнее провести реформу и избавиться от всей той исторической ереси, которую вбивали в головы многим поколениям акритских граждан. Снабдив нас информационной базой, копию которой он тайно снял в центральном архиве, Тиберий, действуя через меня, дал задание научному сообществу метрополии подготовить проект реформы. Но, как общеизвестно, Тиберий был убит неизвестным лицом у себя в кабинете, поэтому реформа так и не была проведена…

Внутренний взор полковника вырвал из памяти эпизод, где он, будучи молодым, выстрелил в сердце Императора Тиберия.

— И много людей имели доступ к этой информации? — полковник вдруг осознал, что про другие очаги цивилизации он знает намного больше, чем про родную метрополию.

— Достаточно, полковник, — коротко подытожил профессор.

— А разве революцию нельзя предотвратить? — вмешался в разговор Дэвид ДиАнжело, приглаживая к заостренным ушам вьющиеся волосы.

— Не теми способами, которыми руководствуется государство в лице Императора. Нельзя тушить огонь дровами, — лаконично выразился Кларк, отпив из бокала.

— И? — внезапно спросил Альберт, развалившись в кресле. — Нам — то что делать, когда начнет «трясти»? Закопаться обратно в землю как наши предки?

— Единственное, что мы можем сделать, это оседлать надвигающуюся волну…

— Подобно сёрфингисту? — Альберт улыбнулся, поджигая потухший кончик сигары.

— Нет, — задумчиво ответил Аксель, — сёрфингист не управляет волной. А мы должны ею управлять, чтобы всё не скатилось в затяжное гражданское противостояние…

— Интересно, каким образом? — низкорослый Дэвид вопросительно посмотрел на Кларка.

— Для этого мы должны организоваться. Найти спонсоров, организовать фонд, средства которого тратились бы на цели, лежащие как в правовом поле, так и за его пределами. В легальном свете можно выступить в роли какого-нибудь профсоюза или другой общественной организации… Лучше, что-то связанное с армией, так как двое из трех граждан мужского пола служили. Это означает очень большое количество потенциальных членов организации, с которой государству придется так или иначе считаться, тем более что военные умеют держать оружие… В нелегальном свете можно выступить под брендом ультралевых радикалов, использующих всё, вплоть до смертников…

— Ух, — внезапно произнес Альберт, комично съёжившись, — надо же, «ультралевые радикалы». И как их вывести в топ акритских новостей? Взорвать какое-нибудь правительственное учреждение?

Услышав это, Аксель Кларк ухмыльнулся.

— Зачем нам что-то придумывать, Спектрат всё уже сделал за нас. Ещё при Эрике Злом первый идеологический комитет придумал образ, обобщающий политические и уголовные статьи. Фишка в том, что даже сейчас половина политических заключенных сидит за связи с «Седьмой печатью», которой на самом деле не существует. «Седьмая печать» давно превратилась в юридический термин уголовного законодательства метрополии, означающий «нечто очень скверное», за что человека отправят если не на смерть, то уж точно на каторгу. Со времен Первого Императора Спектрат постоянно использовал этот расплывчатый термин, чтобы избавляться от неугодных, минуя утомительный сбор доказательной базы, что нарушает сам принцип правосудия…