Последняя камелия - читать онлайн книгу. Автор: Сара Джио cтр.№ 57

– Готов!

Мы подошли к двери, но, прежде чем открыть ее, я оглянулась на Десмонда:

– Насчет Эббота. Ты бы не попробовал поговорить с ним?

– Обязательно попытаюсь. Но сначала мне надо побеседовать с отцом, и я не уверен, что это будет легко.

– Вперед, – сказала я. – Я пойду с тобой.

Не Шон ли это в фойе? Я осмотрела первый этаж, потом подкралась к входной двери, выглянула через боковое окно и с облегчением вздохнула: на подъездной дорожке машины не было. Ни одной. Значит, мне послышалось. Но, отойдя от окна всего на шаг, я замерла, услышав звук подъезжающего автомобиля. Такси.

Оттуда вышел пожилой человек лет за шестьдесят, и тогда я вспомнила о визите Николаса Ливингстона.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, выходя ему навстречу; меня обрадовало его появление.

– Рад вас видеть, Эддисон. Я – Николас Ливингстон.

Он молча посмотрел на старое поместье, словно этот вид на мгновение очаровал его.

– Все в точности так, как я запомнил. Похоже, поместье неподвластно времени. Могут проходить годы, может крошиться раствор, могут трескаться камни, но оно все равно сохраняет свой облик. – Он посмотрел на двух вяхирей, синхронно клюющих что-то на карнизе дома. – Я даже не ожидал, что встреча с этим старым домом так на меня подействует. Птичьи крики звучат так же одиноко, как и много лет назад.

– Думаю, вам будет интересно узнать, что в скором времени в доме планируются перемены, – сказала я. – Родители моего мужа затевают перепланировку. – Я выглянула в сад, все еще удивляясь, как это Рекс мог поставить свою подпись под планом вырубки камелий, чтобы освободить место под поле для гольфа. – По крайней мере, что касается дома.

За спиной у гостя стоял таксист, рассматривая каменных львов у въезда. Вся его фигура говорила о том, что он не намерен сделать вперед ни шагу. Я подумала, что он тоже считает, что дом проклят.

– Спасибо, – сказал Николас, сунув ему в руку деньги.

Шофер поскорее уехал, словно радуясь избавлению.

– Так вот о чем я хотел с вами поговорить, – сказал Николас, озираясь, будто деревья могли иметь уши. – Тут есть место, где бы мы могли поговорить… с глазу на глаз?

Я кивнула и провела его в дом.

– Последний раз я был здесь, когда мне было тринадцать, – проговорил он, остановившись в фойе. – После окончания школы я никогда не приезжал домой. Сразу поступил в университет.

– И все-таки я не понимаю, – сказала я. – Что мешало вам навестить этот старый дом?

Его волосы поседели, детские щечки, запечатленные на фотографиях, теперь казались ввалившимися. И все же, в отличие от лорда Ливингстона на виденных мною фотографиях, черты его лица казались нежнее, мягче. Вместе мы прошли в приемную и сели на диван у бокового окна, выходящего в сад.

– С этим местом связано слишком много печальных воспоминаний, – ответил он. – А после того, как Кэтрин вышла замуж, а состояние Эббота ухудшилось, я понял, что мне тут делать больше нечего. Все изменилось.

– Что вы имеете в виду, говоря о состоянии Эббота?

Он печально кивнул.

– В 1940 году Эббот слег от лихорадки. Врачи сказали, что это менингит. Казалось, он полностью выздоровел, но лихорадка дала осложнения на сердце. Он сразу как-то сдал. А с годами состояние его только ухудшалось. К тому времени, когда я поступил в университет, он был прикован к постели.

– Как ужасно, – сказала я. – Значит, ваш отец ухаживал за ним?

– Нет. Отец умер в 1963 году. За ним ухаживала миссис Диллоуэй, до самой его смерти в прошлом году.

– Простите, я не знала.

– Я много раз пытался навестить Эббота, но миссис Диллоуэй заявляла, что присутствие родственников плохо скажется на его нервах.

– Не понимаю.

– Я тоже не понимал, – сказал Николас. – И вот однажды, в конце семидесятых, когда моей дочке было десять, мы с женой навестили его. Мы думали, что Эбботу нужно наконец познакомиться со своей племянницей. Когда мы приехали, миссис Диллоуэй не было, и мы нашли Эббота на террасе в коляске. Выглядел он ужасно, как дряхлая копия своего образа. Никогда не забуду его лица, худого и бледного. Он казался много старше своих лет. – Николас достал из кармана платок. – Сначала он не узнал меня. Но потом он оживился, улыбнулся, и он, – Николас помолчал, вытирая глаза, – он сказал, никогда этого не забуду, он сказал: «Брат?»

– Мы немного поговорили, – продолжал Николас, – он рассказал мне такие вещи, которые надолго засели в моей голове. Конечно, я не уверен, насколько в нем говорила болезнь, но…

– И что же он рассказал?

Николас оглянулся.

– Он сказал, что маму убили.

– Но он тогда был еще ребенком. Как он мог узнать?

– Честно сказать, я подумал, что болезнь повлияла на его разум. И все же он говорил, что кто-то несет ответственность за ее смерть и за это их должна ждать расплата. Он повторял это снова и снова.

– И кто был этот «кто-то»?

– Ну, не знаю точно, но я чувствовал, что должен разобраться в этом деле более основательно. Я нанял юриста, попытался открыть дело снова, получить акт вскрытия, подписанный специалистом, но домоправительница, миссис Диллоуэй, сделала его недоступным.

– Я знаю, – сказала я. – Я сама читала документы. А вы не догадываетесь, почему она решилась на этот шаг?

– В своем ходатайстве она утверждала, что защищает честь моей матери. Заявила, что кто-то из местных жителей без всякой необходимости рассматривал фотографии ее обнаженного тела. – Николас пожал плечами. – Но, думаю, дело совсем не в этом. Единственная очевидная причина – она хотела что-то скрыть. Когда Кэтрин рассказала мне о ее любви к отцу, я начал задумываться, не было ли в этой истории чего-то, о чем никто из нас и не догадывается.

Я разинула рот.

– Она любила вашего отца?

Николас вздохнул:

– Да. Конечно, в то время мы этого не знали, но, если верить Кэтрин, миссис Диллоуэй любила его, еще когда мама была жива.

– Ну, думайте, что хотите, – сказала я, – но сейчас она в больнице. Сегодня ночью ее хватил удар.

– О, – несколько ошеломленно произнес он, – мне жаль это слышать. – Он встал, подошел к окну и провел рукой по подоконнику. – Я хотел приехать сюда, чтобы посмотреть, не забыл ли чего-нибудь. Ради памяти матери. Ваши родственники будут здесь что-то перестраивать, как вы упомянули, и пока этого не случилось, я хотел убедиться, что в этом доме не осталось ничего важного.

– Я уверена, родители мужа не станут возражать, если вы захотите осмотреть поместье.

– Спасибо, – ответил он. – Я не знал, будут ли они так уж рады моему маленькому расследованию, и потому нанял пару частных детективов.