Хозяйка большого дома - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 49

– К слову, дорогая, у меня для вас сюрприз, хотелось бы думать, что вам понравится. – Он поцеловал руку Мирры, с удовольствием отметив, как та вздрогнула, а на лице появилось выражение величайшей гадливости.

На мгновение Райдо показалось, что стоит отпустить эту руку, и Мирра немедленно вытрет ее надушенным платочком, а то и вовсе выбросит перчатку.

Но нет, ей удалось справиться с собой.

– Я совершенно уверена, что понравится, – ответила она, дав себе зарок в следующий раз надеть перчатки поплотнее.

Мир-р-ра.

Мирра.

Ми-и-р-р-а.

Ийлэ никогда не нравилось это имя. Слишком резкое, угловатое. И она вновь и вновь катала его на языке, пытаясь стереть эти углы, а они не стирались.

Мирра не изменилась.

Забавно. Ийлэ ведь предполагала, что так и будет, но предполагать – это одно, а увидеть… фарфоровая кукла в платье из красной шерсти.

Красный – яркий цвет, вызывающий, но Мирре идет.

Она знает, что красива… нет, не так, она знает, что теперь во всем этом растреклятом городке не осталось никого, кто бы мог бросить вызов ее красоте.

Ей ведь этого хотелось.

Когда?

Тогда, раньше. Ийлэ помнит. Она бы с радостью обменяла эти воспоминания на другие, а то и вовсе избавилась бы от них.

Не дано.

…дорогая, познакомься, это Мирра… надеюсь, вы подружитесь…

…фарфоровая девочка, похожая сразу на всех кукол, которых Ийлэ видела в городе. Куклы были круглолицы и кудрявы, облачены в роскошные платья…

…эта живая. Она смотрит на Ийлэ с непонятным возмущением и хмурится. Глупость. Куклы не имеют права хмуриться, им вообще не положено испытывать эмоций.

– Я самая красивая! – говорит кукла и топает ножкой в атласной туфельке, расшитой стеклярусом. Он блестит, как и бусины ожерелья на шее куклы и такой же стеклянный браслет. Ийлэ тот блеск завораживает. – Слышишь?

– Почему это ты? – Ийлэ не хочется быть самой красивой, это скучно, но кукольная обида смешна.

Ийлэ дразнит куклу. Играет.

…она виновата… сама виновата, ведь и вправду играла… и ладно в детстве, но ведь и взрослея, Ийлэ не менялась… поддразнивала… и бессознательно, и сознательно…

…бал в ратуше… и белые платья… тафта и атлас… шелк альвийский, который слишком дорог, чтобы Мирра позволила себе платье из него. Но она позволила и, собираясь на тот бал, предвкушала и свое появление, и восторг… и поклонников, которые всенепременно влюбятся с первого взгляда и до самой смерти…

…ей так хотелось быть самой красивой…

А Ийлэ… она ведь могла остаться дома, но не осталась… и появилась на том треклятом балу именно для того, чтобы заклятую подругу позлить.

Не только платье, но и жемчуг.

Серебро.

Папина работа. Она стоит дороже шелка, Ийлэ гордится отцом… и собой тоже, глупая девчонка. Все казалось игрой, такой вот увлекательной игрой… разрушить чужой песчаный замок.

Отступить.

Позволить возвести новый.

И снова разрушить.

И наверное, в свое оправдание Ийлэ могла бы сказать, что она не понимала, насколько эта ее игра болезненна для Мирры.

Или нет, понимала?

Тогда почему… что заставляло ее вновь и вновь поступать подобным образом? И удовольствие получала преогромное… странное такое удовольствие… не от слез, нет, Мирра никогда не плакала, она притворялась, что все замечательно, правда, притворялась не очень удачно, но…

…та Мирра тоже осталась в прошлом.

Нынешняя, буквально повисшая на руке пса – видеть это оказалось достаточно неприятно, хотя Ийлэ и не могла понять причин этой внезапной своей неприязни, – не дала себе труда скрыть брезгливость.

Недоумение.

Злость.

Злость ей не идет. Самая уродливая из всех масок ее лица.

– Это… – у Мирры даже голос сорвался, – это… что?

– Кто, – поправил ее Райдо. – Сюрприз…

Сюрпризы Мирра ненавидела, пожалуй, еще с тех далеких детских времен, когда дорогая сестрица, стащив матушкину коробку из-под пудры, сунула туда дождевых червяков. Мирра прекрасно помнила и предвкушение, с которым она открывала эту самую коробку, всю такую глянцевую и нарядную, и затаенную надежду, и ужас, и отвращение…

– Мне подумалось, что раз уж вы были так хорошо знакомы… дружили… – Райдо не позволил сбежать, как и остановиться на пороге столовой. Он переступил этот треклятый порог, вовсе его не заметив; а Мирре только и осталось, что следом идти.

Дружили?

Она и Ийлэ? Вот уж глупость несусветная. Это матушке хотелось, чтобы Мирра с ней дружила… альва… древний род… почетно… И где, спрашивается, теперь этот древний род? А про почет и матушка не заговаривает…

– Здравствуй, – сказала Ийлэ.

Изменилась.

Нет, странно было бы, если бы она не изменилась, после того что было… точно Мирра не знает, но слышала достаточно, пусть бы и не полагалось ей вовсе слышать вещей подобных; однако Мирра предпочитала быть в курсе происходящего.

– Ийлэ… – Она все-таки остановилась и руку убрала.

– Я.

Молчание. И что сказать? Слов не требуют, и Ийлэ занимает место за столом, впервые, пожалуй, радуясь тому, что стол этот столь огромен.

Райдо во главе.

Мирра по правую руку его.

Ийлэ на другом конце.

Обед в звенящей тишине. Мирра злится. Райдо смотрит.

Рай-до. Имя рычащее, чужое, но Ийлэ привыкла и к имени, и к его хозяину и, наблюдая за ним исподтишка, понимает, что он недоволен. Кем? Ею, не проявившей должного почтения к Мирре? Или Миррой, которая вовсе не обрадовалась этой встрече? Зачем он вообще устроил ее?

– Мирра, все в порядке? – Райдо ел мало, ему вновь было нехорошо, хотя он и старался скрывать дурноту, которая то и дело подкатывала к горлу. Райдо сглатывал слюну часто, а мясо разжевывал тщательно, едва ли не рассасывая каждый кусок. Как старик, право слово.

Стариком он себя и чувствовал, желая одного: добраться до постели, которую, быть может, разнообразия ради перестелили. И тогда простыни будут свежими, с запахом зимы.

Упасть. Уснуть. И не думать о выпивке. С каждым днем это становилось сложнее…

– Хорошо? – Голос Мирры раздражен. Она сама раздражена почти до предела, и предел этот близок. Еще немного – и вспыхнет, но нет, справляется с собой. – Да… пожалуй, все хорошо… но мы могли бы побеседовать наедине?

Она бросает выразительный взгляд в сторону альвы, которая притворяется безразличной.

Но ведь задевает! Не может не задеть. И наверное, Райдо сволочь, если притащил ее сюда.