Молот ведьм - читать онлайн книгу. Автор: Константин Образцов cтр.№ 23

— Подумайте, какой джентльмен, — захихикала она. — Давай, посмотрим, какие развлечения ты еще придумал.

Я разрезал на ней юбку, блузу, огромный бюстгальтер, из которого вывалились безобразно огромные сморщенные груди, похожие на сдувшиеся меха с пробками твердых сосков. На правом боку я увидел еще один крупный сосок, похожий на бородавку в окружении жестких длинных волос. Вероятно, этот был предназначен для кормления ее демона-фамилиара, той мерзкой крысы, что я видел в кабинете. На белой дряблой коже рук темнели синие кустарные татуировки: паук, цветок с колючей проволокой, какая-то птица. Это тоже были знаки принадлежности к определенному кругу, но не к тому, который меня интересует сейчас.

За одеждой последовали ботинки и плотные мужские носки; обнажились мозолистые заскорузлые ступни с отросшими, вымазанными серебристым облупившимся лаком кривыми ногтями. Последними я содрал большие несвежие трусы. Она продолжала хихикать, не сводя с меня взгляда прищуренных глаз. Я снял с нее цепочки и шнурки с амулетами, бросил их на пол, и надел ей через голову ладанки со святынями.

— Ну и ну, — покачала она головой. — Нашел, что подарить даме — мешки с мусором. Видать, дела твои и правду совсем плохи, если не смог предложить чего получше.

Стараясь не обращать внимания на ее болтовню, я стащил браслеты с запястий, обдирая кожу, стянул с пальцев кольца и перстни. Одно кольцо упрямо не хотело сниматься: старое, позеленевшей меди, с торчащими тонкими «лапками», между которых должен был быть камень. Металлическая кромка намертво впилась в собравшуюся на узловатом суставе кожу и застряла.

— Может, оближешь? — карга оттопырила средний палец с застрявшим посередине кольцом и хохотнула. — Давай, тебе понравится. Должно помочь.

Я промолчал. Тщательно осмотрел обрезки одежды: в них ничего не было ни вшито, ни спрятано. Нужно было продолжать.

— Еще раз предлагаю тебе, Стефания, признаться в отречении от Бога, заключении союза с дьяволом, участии в богомерзких сборищах и колдовстве, а также показать мне, самостоятельно и добровольно, знак, которым нечистый пометил твою плоть как символ того, что ты предана ему не только душою, но и телом.

Она снова смеется.

— А ты поищи, сладкий. Может, и найдешь.

Я трогаю руками в перчатках ее обрюзгшее старое тело, копаюсь в складках кожи и жира, осматриваю ее всю, с головы до ног, но ничего не нахожу. В ответ на мои прикосновения она утробно урчит, словно адская кошка, и елозит по стулу.

— Да, вот так, потрогай меня еще вот здесь, да….

Остается последнее средство. Сбривание волос с тела ведьмы рекомендовано опытными знатоками для двоякой цели: как для поиска сатанинской метки, так и для того, чтобы ослабить силу околдования. Я смотрю на то место на теле Стефании, которое покрыто густыми волосами, и понимаю, что забыл взять бритву и гель.

Я прохожу по комнате, открываю ящики пыльной тумбы, роюсь в мусоре, и наконец нахожу небольшой обмылок. Поливаю его водой из бутылки, как могу, намыливаю руки в перчатках, беру нож, сажусь у ног старой ведьмы и с отвращением раздвигаю ее колени. Я ощущаю омерзительный запах, с трудом намыливаю толстые, жирные лобковые волосы и начинаю брить. Она картинно выгибается, насколько позволяют связанные руки и ноги, и издает громкие хриплые стоны.

— О, милый, ты решил меня побрить, как хорошо! Да, вот так, так, еще, не останавливайся…А теперь отлижи мне, ты же это любишь!

Я скребу ножом ее дряблую кожу. Волосы прилипают к лезвию. Нож острый, но все же недостаточно, да и руки у меня дрожат, и в итоге сквозь грязную мыльную пену выступает кровь.

— Смотри-ка, что ты наделал! — восклицает она. — У меня кровь течет прямо оттуда… Черт, да я, оказывается, девственница, совсем как эта ваша Мария!

Я кое-как заканчиваю эту отвратительную процедуру. Усилия не пропали даром: на обнажившемся сморщенном лобке, в темных складках вонючей кожи, едва заметно синеет крошечный знак, похожий на татуировку: перевернутый трезубец.

— Ну надо же, нашел! Все, теперь ты доволен? Может, займемся чем поинтереснее?

Я снова выпрямляюсь и говорю:

— В ходе ведения процесса против тебя, Стефания, по обвинению в колдовстве и богопротивной ереси, ты изобличена показаниями свидетеля и знаком сатаны на твоем теле. Но поскольку в своих показаниях ты лжешь и упорствуешь, я объявляю, что ты должна быть пытаема сегодня же и немедленно. Приговор произнесён.

Я беру молоток. Она смотрит на меня в упор и вдруг говорит неожиданно спокойно:

— Послушай, притормози немного. Поигрались, и хватит. Давай-ка договоримся. Как насчет того, чтобы сейчас посадить меня в машину и отвезти обратно, откуда забрал. Тихо и мирно. Что скажешь? А я забуду о том, что здесь произошло. И всем будет хорошо. Звучит неплохо, верно?

Дом дрогнул под особенно сильным порывом ветра. За моей спиной в оконной раме задребезжало стекло, как будто кто-то постучался снаружи, из тьмы. На какое-то мгновение мне показалось, что так и в самом деле будет лучше. Хватит, наигрались в ведьму и инквизитора. Пора и по домам.

Я закрываю глаза, стискиваю под одеждой святыни и мысленно произношу: «Crux sancta sit mihi lux, non draco sit mihi dux, vade retro satana, numquam suade mihi vana, sunt mala quae libas, ipse venena bibas…» [11]

— Давай договоримся, — отвечаю я ей, открыв глаза. — Выдай мне место ваших сборищ, имена своих товарок по шабашу, принеси покаяние — и тогда я, может быть, сохраню тебе жизнь.

Она щурится, а потом молча плюет в мою сторону. Я присаживаюсь на корточки и заношу молоток.

Первый палец я ломаю одним ударом. Она орет, как раненый зверь, и в этом крике нет ничего человеческого. Я бью снова и снова. От ее воплей звенит в ушах, дрожат стекла и кажется, что из темных глубин лесов и болот кто-то отзывается в ответ на ее крики долгим, тоскливым воем. Я раздробил все пальцы на ее левой ступне, измолотил саму стопу так, что она изогнулась, побагровела и распухла вдвое, но так и не услышал ничего, кроме звериных воплей и невероятной брани.

— Выблядок! — орала она, брызгая кровавой слюной. — Петух позорный! Ты еще заплатишь за это! Тебя найдут! Давай, бей еще, бей, мне это нравится!

Я не чувствовал холода, не ощущал времени, только усталость, страх и отчаяние. Когда я принялся за вторую ногу, она обмочилась, потом обделалась, и ерзала по стулу, ставшему скользким от мочи и экскрементов, подскакивая при каждом ударе и издавая только истошные вопли, перемежаемые чудовищными ругательствами и богохульствами. Карга не теряла сознания, и когда я бил, мне казалось, что в ответ я тоже получаю удар. Это было похоже на бой, в котором мне противостояла не голая стареющая женщина, а нечто куда более страшное и древнее, против чего мой молоток был не страшнее, чем игрушечный меч в сравнении с коваными доспехами. Кровь собиралась на грязном полу в густые скользкие лужи, вязкая вонь заполнила комнату, пробираясь в легкие, и я дышал смрадом отвратительных телесных выделений упрямой колдуньи, чувствуя, как будто это она сама пробралась ко мне внутрь.