Падший ангел за левым плечом - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 41

– Ее Павел Мазуров убил, больше некому, – убежденно сказала Катя. – Отомстил ей за то, что давала против него показания, когда он все отрицал. И это он убил жену Вавилова, чтобы отомстить и ему за то, что тот не прислушался к его показаниям, не разобрался в этом деле досконально.

– Да только благодаря Игорю Петровичу это дело до суда дошло, как же он не разобрался досконально? – вспыхнул Артем. – Он все улики собрал, он такую проделал работу!

Полковник Гущин слушал их перепалку.

– Я звоню Сивакову, – произнес он наконец.

И включил громкую связь, чтобы все находившиеся в этот момент в кабинете могли слышать выводы эксперта.

– Что я могу тебе сказать, Федя. – Голос Сивакова звучал (как показалось рассерженной Кате) преступно расслабленно. – Два ножевых ранения – одно в область сердца, но сердце не задето, и в область брюшины с повреждением желудка. Третье – простая царапина на коже. Причина смерти – острая кровопотеря.

– Сколько она лежала в этой подсобке раненая? – спросил Гущин.

– Ты хочешь знать, сколько времени продолжалась кровопотеря? А этого ни я тебе не скажу, ни господь бог. Все зависит от организма, как она боролась, как она двигалась, переворачивалась – агонизировала. Могло быть и час, и два, и три часа. Оружие, по всему, аналогично тому, каким убили жену Вавилова: нож типа десантной финки – заточка лезвия, заточка скоса обуха, все это можно определить по внутреннему раневому каналу. Первый удар ей нанесли в живот, а второй уже в область сердца. Третья рана – царапина на внутренней стороне ладони. Преступник полагал, что он убил ее. Но он ее смертельно ранил. Он спрятал, как ему казалось, труп в подсобке, а Виктория все еще была жива. При таких ранах она громко кричать не могла, сил на крики уже не оставалось – она, видимо, лежала в полузабытьи, может, вообще без сознания.

– И час, и два, и три? – переспросил полковник Гущин.

– Два или три часа Павлу Мазурову с лихвой бы хватило, чтобы добраться из Рождественска до Москвы на Садовое в салон к Мимозе, – тут же ввернула Катя с торжеством. – Видите? Видите, Федор Матвеевич? Вот и Сиваков о том же – с лихвой!

– А часа бы не хватило. А Мазуров там побывал. В этом сомнений у меня нет, – возразил Гущин. Он выглядел усталым, каким-то потухшим.

А потом он спросил Артема Ладейникова:

– Тебе Вавилов сегодня звонил?

– Нет, – ответил тот, – мы сегодня с Игорем Петровичем не общались. Я думаю, ему ни до кого сейчас после похорон. Я еще думаю…

– Что?

– Вряд ли Одинцова лежала там так долго – три часа. Ее бы хватились, кто-то из покупателей непременно бы зашел в кафе за это время.

Катя вспомнила, как при ней заходила парочка и тут же сделала ноги. Нет, Артем, и тут ты ошибаешься – люди не хотят ждать лишней минуты в таких местах, если их никто быстро не обслуживает. Они просто идут дальше – до соседнего ларька с мороженым или кафе.

Два следующих дня Катя ждала, что же все-таки предпримет полковник Гущин. И на ее взгляд (а образ умиравшей Виктории Одинцовой преследовал ее неотступно), Гущин предпринял самые дежурные шаги. Обвинить в полном бездействии она его не могла, потому что ЦУ все же последовали.

Сыщики досконально через службу исполнения наказаний негласно проверили Павла Мазурова – пообщались с руководством и работниками кайтеринговой компании, куда он устроился на работу. Проверили его дом в коттеджном поселке.

Он жил с матерью, на работу ездил на автобусе и метро и уже в офисе фирмы пересаживался на пикап, на котором и развозил от фирмы продукты и алкоголь по ресторанам и кафе. График работы у него получался абсолютно свободный. На своем пикапе он мог переместиться куда угодно – и в Рождественск, и вернуться оттуда.

Однако все же часа или полутора часов ему в тот день не хватило бы, чтобы после убийства Одинцовой добраться на Садовое кольцо в салон Марины Приходько – Мимозы. Это подтвердил импровизированный следственный эксперимент, который для Гущина провели оперативники – с учетом всех дорожных факторов: пути, светофоров, пробок. Двух часов хватило бы в обрез, трех – свободно.

Однако эксперт Сиваков так и не решился дать конкретное заключение о том, сколько же времени умирала бедная Виктория Одинцова, его формулировка в официальном отчете по-прежнему давала лишь примерный прогноз.

И полковник Гущин не хотел рисковать. Он пока даже воздерживался от допроса Павла Мазурова. Не хотел он и обсуждать с Катей вопрос: зачем, собственно, с какой целью Мазуров приезжал в салон Мимозы?

Тут Катя и сама терялась в догадках. Если предположить, что Мазуров убил свидетельницу Одинцову (Катя в этом не сомневалась – потому что больше-то кому?), то получалось, что он сразу после этого убийства ринулся в Москву убивать потерпевшую, которую пять лет назад изнасиловал, но все же не убил.

Такая линия поведения попахивала безумием, однако если вспомнить отпиленные пилой руки несчастной Полины Вавиловой и ту надпись на стене, то именно в версию безумного мстителя-маньяка все и укладывалось.

Но полковник Гущин, как помнила Катя, версию безумного маньяка отмел еще с самого начала, когда они осматривали гараж и надпись. Нет, он говорил о холодном расчете. И о том, что месть – это холодное блюдо.

Павел Мазуров в тот день действительно побывал в салоне своей жертвы. Это подтверждали найденные там его отпечатки пальцев. Сыщики по приказу Гущина детально допросили работников салона. И что же получалось? Павел Мазуров приехал, чтобы постричься?

Ему действительно сделали стрижку, он вел себя как обычный клиент. На его одежде не было брызг крови, во взгляде и поведении Мазурова парикмахер не заметил ничего инфернального.

Тихий… Так его охарактеризовал мастер. «Тихий клиент». Сидел в кресле послушно, смотрел на себя в зеркало. Потом явилась Мимоза и…

Она сразу же подняла крик, а он расплатился и покинул заведение. Не выхватил нож, не напал. Просто скрылся.

Тут Катя каждый раз ловила себя на мысли – нет, это просто гениальный ход со стороны Мазурова, со стороны убийцы. Он специально явился в салон, чтобы создать таким образом себе железное алиби, причем со стороны жертвы! Это же конгениально.

Но тут она сама себе возражала – а откуда он знал, что Мимоза в тот день явится в салон именно в то самое время, когда он там стрижется? Она вполне могла приехать позже. Не собирался же он там околачиваться весь день.

Катя думала обо всем этом и ловила себя на мысли – во всем этом что-то не так. И в том, что Виктория Одинцова убита, а у двух из трех потенциальных подозреваемых по предыдущему убийству просто нет никакого мотива, чтобы покончить с ней. И в том ее замечании о холоде в номере отеля, так насторожившем Катю.

Означало ли это, что что-то не так во всем этом деле об изнасиловании?