Любовь со вкусом вишни - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 47

– И что вы предлагаете? – буравя ее неласковым взглядом, спросил Кнуров.

– Сейчас выпишем все адреса, о которых знали и дедушка, и Олег, потом мы с вами их объездим, а как только я увижу эту дверь и подъезд, сразу ее узнаю.

– Может, стоит попробовать? – задумчиво протянул Антон. – Все-таки не в Сибирь лететь, по таежным тропам шастать.

– Нет, вы хотя бы слышите, что мы обсуждаем? – раздраженно воскликнул Кнуров.

Он не верил в мистику. Даже не то чтобы не верил, а чисто по-мужски старался держаться от любой метафизики и разговоров о ней подальше.

Бывало, что в рейдах или в бою происходили непонятные, фантастические вещи, но он приписывал все случаю или обычному «повезло»!

Разумеется, Сергей знал о том, что контора иногда использует услуги экстрасенсов и всяких ясновидящих, знал и много секретной информации об этих вещах, и сам кое-каким непростым навыкам был обучен, но относился ко всему этому как к некоему научному эксперименту, не имеющему ничего общего с жизнью.

– А что, Сереж, не вижу ничего удивительного, и не такое бывает! – вдохновясь идеей, ринулась с энтузиазмом убеждать его Наталья.

– Наточка! Это же бред, вести серьезное расследование, основываясь на сновидениях! Вот спроси своего мужа, если бы он вел дело, он бы руководствовался видениями всякими? – раздражился Кнуров.

– А бог его знает! – ответил за жену Антон. – Ну, потеряете дня три в худшем случае, уж больно мало радости в Сибирь вам мотаться! Вдруг что выйдет?

Сергей задумался. Отмести возможность чего-то потустороннего, конечно, просто, но чем черт не шутит? Этот Олег был личностью настолько неординарной, мощной, интересной и яркой, что запросто мог и в сны приходить. И надо признать, что и у самого Кнурова в жизни случались несколько раз такие необъяснимые вещи, которые кроме как Божьей волей и чем-то вроде чуда и не объяснишь!

– У вас были какие-нибудь видения раньше, не абстрактные, а такие, которые потом воплощались в жизни, в реальности? – спросил он Нику уже без излишнего напора, но не слишком довольным тоном.

Она помолчала, посмотрела ему в глаза и твердо ответила:

– Да. Один раз.

Ей совсем не хотелось об этом рассказывать. Тем более ему, да еще при свидетелях, которые с нескрываемым любопытством уставились на нее.

«Может, обойдется?» – без энтузиазма подумала Ника.

– И что вы видели? – жестко спросил Сергей.

«Не обошлось!» – вздохнула обреченно она.

Ну как же! Матерый идет по следу, никаких возможностей к побегу!

«Ну что ж, ты сам напросился!» – решилась и, посмотрев Кнурову в глаза, твердо произнесла:

– Я видела вас.

«Может, остановимся на этом?» – совсем уж тоскливо подумалось девушке.

– Как именно, где, при каких обстоятельствах? – пресек он ее последнюю попытку сбежать.

Ника помолчала, внимательно глядя ему в глаза, и ответила. Ну, раз уж сам напросился, что не ответить-то!

– В тот момент, когда меня сбила машина, я потеряла сознание. Сначала была темнота, сменившаяся ярким светом, и я увидела себя, лежащую на дороге, людей рядом, машину «Скорой помощи», как бы сверху. Внезапно меня куда-то понесло, и я оказалась у вас на кухне. Вы стояли у окна в полной темноте, держали кружку с остывшим чаем, потом сели на подоконник и закурили. Вам было очень плохо. Рассказать, какие мысли у вас были? Я их не слышала, я их чувствовала.

Она перевела дух и продолжила, не упомянув о том отчаянии, которое он испытал, и о его просьбе к Богу о ее спасении.

– У вас большой рваный шрам справа, от ключицы, через грудь, на спине родинка в форме сердца и под ней еще один шрам. Потом, так же быстро, меня понесло назад, и я очнулась в машине «Скорой помощи». Может, вы помните эту ночь?

Ника отпила остывший кофе и поставила кружку на стол. В звенящей тишине, воцарившейся на террасе, в которой даже дыхания сидевших за столом не было слышно, звук от соприкосновения чашки с деревянной поверхностью получился таким неожиданно громким, как хлопок!

Сергей помнил! Еще как помнил!

Это было почти два месяца назад.

Иногда на Кнурова наваливалась такая мучительная глухая тоска, нечасто, но случалось. Изматывая, скручивая душу в жгут. Сожаление о чем-то непонятном, понимание того, что многое уже поздно, печаль о непережитых чувствах, о другой, несостоявшейся жизни. Такие настроения накатывали на него то ли от усталости, то ли оттого, что не было интересного дела для ума. Тоска предупреждала о своем приходе металлическим привкусом во рту и необоснованным раздражением на всякие мелочи. Как только Кнуров, как правило с утра, улавливал эти симптомы, то старался занять себя сверх меры или пригласить очередную подругу на свидание, с раздражением заранее зная, что уже ничего не поможет, а будет еще хуже, впереди бессонная ночь, и ее надо просто пережить как болезнь, а к утру само пройдет, перемучив, опустошив.

Но в ту ночь ему было так плохо, как не бывало, пожалуй, никогда.

В какой-то момент Сергей вдруг испытал самое настоящее отчаянное горе, чувство безмерной утраты и вдруг понял совершенно отчетливо, что вот сейчас уходит где-то из жизни родной, близкий, самый важный для него человек. Боль и чернота навалились на него с такой силой, что Сергею стало больно даже дышать! Его накрыло ощущением безысходной страшной потери.

И тогда он попросил: «Не надо, Господи!»

И отпустило!

Стальной кулак, сжавший сердце, стараясь выдавить из него всю кровь, разжался, оставляя тупую боль-воспоминание о пережитом.

И Сергей понял, почувствовал – миновало!

Человек остался на земле, и теперь все будет в порядке.

Еле передвигая ноги от навалившейся каменной усталости, Кнуров прошел тогда в гостиную и рухнул на диван, даже не думая вернуться в кровать к спящей там женщине, настолько она была сейчас чужой в его жизни.

Кнуров проспал несколько часов и, проснувшись рано, еще до рассвета, разбудил даму, что-то впопыхах ей объяснив, вызвал такси и отправил домой. Принял контрастный душ, смывая с себя ночной кошмар, сварил крепкий кофе и обзвонил всех своих мужиков.

Убедившись, что у них все в порядке – все живы, все здоровы, он, обычно весьма аккуратный во всем, побросал какие-то вещи в сумку и поехал в аэропорт, первым же рейсом улетев в Сочи, к маме.

Ей он не стал звонить, пугаясь того, что может услышать, но, переступив порог дома, сразу с облегчением понял, здесь нет беды.

Он пробыл у мамы, к ее бесконечной радости, три дня. Объелся всякими вкусностями, отоспался на славу, маясь от того, что себя совершенно некуда применить – в доме два года назад сделан капитальный ремонт с элементами евродизайна, и если и требовались какие-то хозяйственные мужские дела, с ними справлялся их сосед. Отставной военный на пенсии, давний друг.