Ратоборцы - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Югов cтр.№ 17

Даниилу Романовичу великих трудов стоило успокоить его.

– Ино ладно: с домом архистратиговым не спорить! – молвил успокоенный посадник. – Побегу лошадей для тя, князь, готовить. И все прочее… Конь тут надобен ихний – татарский, степной, – милее всего!..

Провожая Даниила, Ейкович напутствовал его подробными сведеньями о всех батырях и ханах близ кочевавших орд.

Уже в Переславле, былой отчине Мономаха, его излюбленном городе, сидел наместник наместника Батыева – хана Куремсы…

– Данило Романович! – молвил, прощаясь, Ейкович. – А как да и Киев тебе поручит Батый? И то добро бы! – вся бы Земля Русска возрадовалась… Ярослав Всеволодович – худого не скажешь! – хозяин добрый, мудрый, рачителен… а все же Суздаль-то – дальняя сторонка!.. Рукою оттуда Киева не досягнешь, оком не обоймешь!..

Даниил нахмурился.

– Я не про то к Батыю поехал, чтобы Киева под братом своим искать! – сурово отмолвил он. И оробевший боярин стал просить «покрыть милостью» неразумные слова его.

Из монастыря Даниил отплыл в ладье.

Супился и тяжело, пахмурно дышал Днепр Словутич! По реке развело барашки. А когда пришлось огибать остров, то заверти и сувои чуть не опрокинули лодку. Большая, на сорок человек, ладья заплясала, точно щепа в кипящем котле. Волны с накату шлепали и колотили в борта…

«Точно воротить хочет!» – кутаясь в плащ, подумал князь Галицкий.

Гребцы изо всей силы отваливались назад, крепко упираясь ногами в донные дуги ладьи.

Остальные спутники князя, а также лошади их – поводные и вьючные – переправлялись на пароме, под наблюдением Андрея-дворского.

Киевляне, столпившиеся на яру, близ перевоза, переговаривались между собою:

– А что-то мало у галицких с собою коней-то под вьюками! А ведь в Орду едут, в немилостивую: Орда – она подарок любит!

Начиная с Переславля ехали уже силою ханской пайцзы, а также и подорожной, которую от имени самого Батыя выдал Даниилу Романовичу переславский баскак.

«Силою вечного неба. Покровительством великого могущества. Если кто не будет относиться с благоговением к сему указу Бату-хана, тот потерпит ущерб и умрет!»

Так стояло в начале грамоты. Далее же всем ямским станам, лежащим в пределах, досягаемых Куремсою, всем селам русским и всем татарским аилам предписывалось давать князю Галицкому потребное число лошадей и, если нужно, охрану.

Переславль – золотое оплечье Киева! Страж Земли Русской, заградившей злому Полю ворота, просторы, где богатыри полегли русские, – их же именует народ: люди божий, хоробры.

Демьян Куденевич – юный боярин переславский и витязь.

И вспомнилось Даниилу…

Когда скитались и мыкались они после смерти отца – то с матерью овдовевшей, то с дядькою Мирославом по чужим землям, спасаясь от врагов, завладевших Галичем, – пришлось одно время ютиться сиротски при дворе короля венгерского Андрея.

И вот, беседуя с Бэлой, почти сверстником, любили они, русский княжич и королевич мадьярский, считаться и мериться богатырями.

Королевич – тот и чужих рыцарей брал: Гаральда, что задушил льва, Роланда-франка и только третьего выставлял своего, мадьярина, Денеша-палатина [18] .

И Даниил разрешал ему это – пусть! – а у него зато все свои: Святослав, Иван Усмошвец…

– А ты вот что скажи Бэле твоему, – наставлял воспитанника своего Мирослав, – граф Роланд тот, мол, не то был, не то не был – про то неизвестно толком. А про Гаральда Норвежского и сказок немало приложено! К нам же ведь в Киев бежал Гаральд сей, у твоего же прадеда обретался в войске, а ничего про то ни в каких повестях не написано, чтобы одними руками льва мог задушить! Ну а, мол, Денеш мадьярский – тот хотя и сильный был витязь, а греки – те завсегда бивали его… А ты ему нашего Демьяна Куденевича помяни, переславского! Этот на памятех жил: твоего деда был ратоборец, Мстислава Изяславича, царство ему небесное!.. В одно время с Денешем ихним ратоборствовали… но куда ему, мадьярскому-то, до нашего!..

И воевода-наставник рассказывал питомцу про Демьяна Куденевича переславского.

Был тот боярин переславский силы непомерной, буести неукротимой. Один, со слугою, с Тарасом, да с пятью отроками, не страшась, выходил на целое войско, а и побеждал!

– Однова, Данилушко, – рассказывал мальчику старый воевода, – деда твоего, Мстислава Изяславича, как-то врасплох враги застали: Глеб Суздальский, Юрьич, крестного целованья своего соступя, половцев навел на Переславль… Ладно… Дед твой – к Демьяну Куденевичу: «Человек божий! – так говорит ему. – Ну, пришло время божьей помощи, а твоего – мужества-крепости!..»

Демьян же… у него норов был чудной какой-то, но про то не нам судить! Находила смертная тоска на него. Другие юноши на пирах с приятелями веселятся – и гуслями, и трубами, и сопелями, и скоморохами, а он, Куденевич, один в шатры свои златоверхие за город уходит, и чтобы, кроме Тараса-слуги, ни одна живая душа к нему подступиться не смей!.. И сидит недвижимо у входа в шатер, и смотрит в Поле, с жадностью смотрит: не пошлет ли господь супротивничка?..

А тут сам князь, дедушка твой, прискакал: даже конь под ним шатается! «Спаси, говорит, выручи!» Демьяну же только того и надо: поклонился деду твоему молча и без доспеха безо всякого, в чем был, взвергся на коня своего – и на половцев! Слуга – за ним: «Господине! Кольчугу, кольчугу надень!» Где там! Налетел, гикнул – давай пластать!.. И ведь не устояли… побегли! Сколько их там было числом – того не знаю. А не мало, надо полагать, коли войско целое!.. Побил их несметное множество! Тут суздальский князь испугался, шлет послов до него: «Уймись, божий человек, уймись! Я приходил на любовь и на мир, а не на рать!..»

Однако, отбежав от города, да сызнова половцы собралися, – еще один загон на помощь к ним подошел. И опять подступили. Обозлили тогда они Куденевича донельзя! Вымчался, но опять же на прежний образ: в одной сорочке только. Даже и слуга на сей раз не поспел за ним, ни отроки!.. Одна с ним неразлучная сабля!

Порубал – не счесть сколько – один-одинешенек!.. Ударилися половчане бежать… Но и самого исстреляли стрелами во многих местах. И одна большая стрела ударила в пазуху, а только что за малым не дошла до сердца! Изошел витязь кровью и в изнеможенье смертном вернулся в Переславль – проститься чтобы успеть с матерью… и возлег на одр…

Тогда князь Мстислав Изяславич сам, и с бояры со всеми, пришел к смертному одру его, и даров принес много, и волости обещал дать многие. Но хоробр тот, человек божий, Демьян Куденевич ответил князю: «О суета человеческая! Кто, будучи мертв, возжелает даров тленных и власти?!»

И с тем словом закрыл бестрепетные очи свои!.. И великий плач стал во всем Переславле!..

«Да, все это было…» – думалось теперь князю. А ныне он, Даниил, внук того самого Мстислава, которому служил Куденевич на этих самых полях, – он, сын Романа Великого, едет обезлюдевшею Переславскою Украиною [19] только силою татарской пайцзы, – едет на поклон к хану, в гнездовище его на русской Реке!