Академия для строптивой - читать онлайн книгу. Автор: Анна Одувалова cтр.№ 51

— Куда же ты пытаешься сбежать, рыжая? — поинтересовался маг, и в голосе его промелькнул теплый смех. От интонаций, от легкой хрипотцы я растаяла, а Труселя заняли оборонительную позицию и все испортили.

Я практически взяла себя в руки и сделала шаг назад, но тут некстати встретилась взглядом с голубыми глазами, в которых сегодня совсем не было льда. Они лучились, словно летнее, залитое солнцем небо. В горле пересохло, и я даже не смогла сказать, что никуда не бегу. Сердце раз за разом пропускало удары. Время практически остановилось, и я словно завороженная наблюдала за тем, как Демион подносит руку к моему лицу, осторожно гладит щеку и убирает тонкую прядку волос с губ. Я даже Труселя не чувствовала и смотрела за этой картиной словно со стороны.

Объятия ослабли. Теперь его руки едва касались моей спины. Очень бережно и нежно. Демион будто бы давал мне возможность сбежать, но я, даже если бы захотела, не смогла бы сделать шаг назад. Маг словно околдовал меня, подчинил одним лишь взглядом пронизывающих голубых глаз.

Губы, мягкие, пахнущие кофе, едва коснулись моих, словно спрашивая разрешения, я выдохнула, прикрыла глаза и обвила руками шею Демиона. Такому соблазну противиться не хотелось. Демион слишком хорошо целовался.

Труселя пребывали в панике, но на их щипки я просто не обращала внимания, теснее прижимаясь к сильному телу. Руки Демиона стали смелее, ладони прошлись по спине, поглаживая. Сжали, словно в тисках плечи, притянули к себе. Губы впивались в губы, и я захлебывалась умопомрачительными ощущениями. Водоворот страсти утягивал меня в мир, где не существовало никого, кроме Демиона, однако когда он переместил ладони ниже, скользнул по моей напряженной спине к ягодицам и нежно, но настойчиво сжал, я едва не застонала от наслаждения, но все же резвенько отпрыгнула в сторону, испугавшись. Кто эти Труселя знает? Вдруг через не очень плотный подол платья цапнут мага за палец? Как потом объясняться?

Впрочем, Демион мое поведение и испуг, отразившийся в глазах, расценил по-своему.

— Какой же ты все-таки ребенок, Кассандра! И что я творю?

Он нежно взял меня за руку и несильно дернул на себя. Я послушно прильнула к мощной груди, а он заключил меня в объятия и поцеловал в макушку со словами:

— Ты ведь знаешь, что сводишь меня с ума?

— Догадываюсь. — Я счастливо закрыла глаза, обвила Демиона руками за талию и вдохнула такой знакомый, волнующий запах. Мне было очень хорошо.

— Мы ведь сделаем перерыв в ловле шушеля, а? — поинтересовался Демион, словно это имело для меня сейчас хоть какое-то значение.

— Зачем? — безразлично поинтересовалась я и потерлась щекой о гладкий шелк его рубашки.

— Затем, что чем дольше существует тотализатор, тем богаче я становлюсь. — Я не видела его лица, но все равно знала — он улыбается. И от этой невидимой улыбки теплело на душе.

— А на кого больше всего ставят? Ведь ты же знаешь, правда? — не утерпела и спросила я. Очень было интересно, сама я так и не сделала ставку, так как сомневалась, что кому-нибудь кроме нас удастся поймать поганца. Да и мы его сможем изловить, лишь если папа придет на помощь.

— На тебя, конечно, — видимо, остальные считали так же. Это льстило.

— А ты поставил? — Я сделала паузу. — На меня?

— Не-э-э, так дело не пойдет. — Он тихо засмеялся, поглаживая меня по волосам. — Этого я тебе не скажу, моя маленькая любопытина.

— Папа будет ругаться, — мрачно заметила я, меняя тему.

— Не будет. Он собирается провести ритуал изгнания и сейчас занят его подготовкой. Потребуется некоторое время, но все равно он не надеется на тебя или на меня. Ты же понимаешь, он заставляет нас гоняться за шушелем исключительно из вредности.

— А ты откуда знаешь про ритуал?

— Я как раз ездил в столицу за свитком с его описанием. Предлагал привезти специалиста, но…

— Папа с воплями отказался? — Я засмеялась, так как слишком хорошо знала своего родителя. — Он не терпит, когда его авторитет подвергают сомнению. Но это значит, что твой тотализатор прекратит свое существование вне зависимости от перерыва в ловле. Папа всегда добивается того, чего хочет.

— Ну, во-первых, несколько дней у нас есть, а во-вторых… я внес некоторые поправки.

— Ты испортил заклинание? — поразилась я.

— Скажем так, чуть-чуть подкорректировал. Самую малость.

— Папа тебя убьет.

— Но ведь ты меня защитишь?

— Тогда он убьет и меня, — мрачно заключила я.

От Демиона я сбежала под предлогом неотложных дел, навалившихся заданий, которые нужно срочно выполнить, и запланированной встречи с девчонками. На самом же деле мне было просто неловко и хотелось подумать обо всем случившемся. Поведение Демиона ставило в тупик. Слишком много нежности. Я не знала, как ее воспринимать, чего ждать дальше и как себя вести в свете особых, созданных любящим папочкой обстоятельств.

После этого поцелуя, кружащейся головы и замаячившего на горизонте личного счастья я всерьез обеспокоилась проблемой Труселей. Если раньше они мне особо не мешали и снять я их собиралась исключительно из чувства противоречия, то сейчас этот предмет туалета угрожал моим зарождающимся отношениям. Труселя устроили целый антицеллюлитный массаж, а когда не помогло, еще и щекотать начали. Так как сама я снять их не могла, а папу просить было бесполезно, я решила все же обратиться к тому, кто сможет это сделать, если, конечно, захочет. Кандидатуру седовласого магистра после длительного колебания я все же отмела и остановила выбор на личе. Перед мертвецом, который к тому же обязан мне воскрешением, было не так стыдно. Да и папу он не боялся.

Но вот решить оказалось намного проще, чем решиться. Подобрать слова, с которыми бы я могла запросто подойти к профессору-личу, и обозначить свою деликатную проблему оказалось нелегко.

Обычно профессор Сазейр до самого позднего вечера сидел в своем кабинете и мучил нерадивых студентов, ну или вел занятия по медитации по индивидуальному графику. Сегодняшний день не был исключением, и я обосновалась недалеко от аудитории на подоконнике, отгородившись от внешнего мира и любопытных глаз тяжелой пыльной шторой. Сегодня у двери кабинета маялись несколько девчонок из параллельной группы. Они были бледны, и то, что у них дрожали руки, я видела даже со своего места.

«Куда и к кому я пошла?» — пронеслось в голове. От профессора все старались держаться подальше. Все же впечатление на юные души он производил колоссальнейшее. Я тоже не очень любила находиться с ним рядом, потому что от устрашающего облика и холодной язвительности кровь в жилах стыла, но вот почему-то с такой деликатной проблемой я могла обратиться только к нему. Живых людей я вообще не рассматривала, как варианты. То ли знала, что не помогут, то ли жутко стеснялась.

Дождавшись, когда бледные, на грани обморока студентки сбегут от кабинета и вообще из коридора, я мужественно выдохнула и решительно толкнула дверь, чувствуя, как желудок сжимается в тугой комок от страха.