Крадись, ведьма - читать онлайн книгу. Автор: Картер Браун cтр.№ 5

Николас заметил моё недоумение.

— Опять игра, — объяснил он. — Их больше не интересуют ремарки автора или текст. Они видят роли в цветах, и если вы думаете, что это бред, Дэниел, поверьте моему слову: так оно и есть!

Чарити открыла глаза, и на лице у неё появилось обиженное выражение.

— Я только старалась быть полезной.

— Не надо, — утомлённо сказал Клайд. — Нам и так хватает забот.

Видя, что никто не намерен сделать это для меня, я сам отнёс свой стакан к бару. Николас наполнил его со знанием дела.

— Это, должно быть, пугает вас, Дэниел, — сказал он. — Ваше первое знакомство с домашней жизнью актёра?

— Не впечатляет, — сказал я.

— Что он может знать о жизни! — презрительно сказала Чарити. — О настоящей жизни! Он — человек случайных занятий!

— Я знаю намного больше, чем куча ненормальных, среди которых я сейчас нахожусь, — непринуждённо сказал я. — Ну, ладно. На сцене вы можете заставить людей наполовину поверить в то, что вы делаете. Но уберите освещение и грим, и что у вас останется? Ничего!

— Так вы уже и приговор вынесли, Дэниел? — взревел Николас.

— Все, что я хочу сказать, это то, что вы можете дурачить театральную публику только потому, что она существует, чтобы её дурачили, — торопливо разъяснил я.

— Чепуха! — загремел он. — Неудивительно, что вы друг Обри. С кем же сойтись, как не с другим полоумным!

— Вне театра вы никого бы не смогли дурачить в течение тридцати секунд. Наденьте комбинезон и возьмите кисть, и через тридцать секунд любой олух поймёт, что вы актёр, а не маляр, так как каждое слово, каждый поступок будет преувеличен. Вы бы красили стену с таким видом и выражением, будто играете Гамлета. Вы просто ничего не смогли бы поделать с этим, Ники-бой!

— Обри, — сдержанно сказал Николас, — вышвырни своего друга из моей квартиры!

Обри хихикнул, потом изо всех сил попытался притвориться, что не слышал его.

— Чертовски хороший ответ! — ухмыльнулся я Николасу. — Собственно, он означает, что у вас нет ответа!

— Это не означает ничего подобного! — заорал он. — Будь я проклят, если я стану терять время и энергию на спор с каким-то болваном, который ожидает получить упрощённый, как в комиксах, вариант, даже не прочитав Шекспира! — Его ноздри дрожали совсем как у меня, когда я смотрел на Чарити.

— Это все ещё не ответ, — сказал я. — Готов держать пари, что вы не смогли бы никого дурачить вне театра в течение десяти минут!

— Не валяйте дурака! — презрительно сказал он.

— Иными словами, вы боитесь проиграть пари? — мерзко ухмыльнулся я. — В чём дело, Ники-бой?

На секунду мне показалось, что он взорвётся, и я приготовился к защите. Но он овладел собой и заговорил:

— Сделайте мне предложение, — хрипло сказал он, — и тогда мы посмотрим. Я покажу вам, актёр я или нет. Я…

— Этот текст можно пропустить, — прервал я его. — Я сделаю вам конкретное предложение, не сомневайтесь. Насколько хорошим актёром вы себя считаете, Ники-бой? Достаточно хорошим, чтобы сыграть роль в реальной жизни и держать специалиста в заблуждении, скажем, пятнадцать минут?

— Конечно! — рявкнул он.

— Ставлю тысячу долларов, что сможете!

После этого наступило молчание, достаточно долгое, чтобы успеть подрасти за это время. Его нарушил Вернон Клайд.

— Вам не кажется, что этот вздор зашёл слишком далеко? — спросил он.

— Заткнись! — решительно сказал Николас. — Тысяча долларов, Дэниел? Идёт!

— О'кей, — сказал я и обвёл взглядом остальных. — Как насчёт того, чтобы ставки держала ваша жена?

— Конечно, — нетерпеливо сказал он. — Ну, называйте роль, специалиста, время и место?

Я притворился, что раздумываю.

— Предлагаю фору нам обоим, Ники-бой, — сказал я наконец. — Пусть роль будет лёгкой, а специалист трудным.

— Дальше, — проворчал он.

— Роль? — Я усмехнулся. — Актёр, вообразивший, что он действительно Гамлет, а его жена — Королева, которая хочет отравить его.

— Вы шутите? — уставился он на меня. — Это слишком легко!

— Посмотрим. Теперь переходим к трудной части — к специалисту. Что вы скажете о психиатре?

Вернон Клайд громко откашлялся.

— Почему бы нам не забыть о всей этой ерунде и не выпить ещё?

— Почему бы и нет? — согласился я.

— Так-то лучше, — пробурчал он с удовлетворением. — Так вот, когда приедет Лэмб, я…

— Извините, секундочку, — прервал я. — Тут нужно сначала уладить одну маленькую подробность. Я получу мою тысячу сейчас же, если не возражаете, Ники-бой?

— Что?! — Николас опять взвился на дыбы. — Почему бы тебе не закрыть свою пасть, когда к тебе не обращаются, Вернон? Пари по-прежнему в силе, Дэниел.

— Это звучит лучше, — сказал я. — Я вправду подумал, что вы струсили.

— Я думаю, что вы никогда не читали Шекспира, — с подозрением сказал он.

— Только в обработке Лэмба, в школе, — соврал я. — Это случайно, не тот Лэмб, который финансирует ваш спектакль?

Николас допил свой стакан и снова взглянул на меня.

— А что это за психиатр? Ваш приятель, полагаю?

— Это хороший вопрос, — сказал я. — И нам придётся обсудить его. Вы доверяете своей жене?

— Во всём, кроме её способности играть Шекспира.

— Тогда почему бы не предоставить это ей? Пусть она выберет психиатра, место и время. Мы можем втроём поехать, когда будет нужно, и только она будет знать, куда мы поехали и к кому.

— Отлично. — Николас посмотрел на жену. — Ты справишься с этим, милая?

— Думаю, что да. — Она лениво пожала плечами. — По-моему, это бред, но если ты хочешь…

— Я хочу научить Дэниела некоторому уважению к моей профессии. — Николас опять осклабился. — На тысячу долларов уважения, чтобы быть точным. Я отнёсся к этому всерьёз, будьте уверены. Я никогда в жизни не был серьёзнее. И вы тоже, не так ли, Дэниел? Или теперь вы струсили?

Это было большое двухэтажное здание, окрашенное в пастельные тона. Здание, расположенное посреди десяти акров лесистой долины с высокой оградой вокруг. Строго приватная лечебница, и я скрестил пальцы в надежде, что ей заправляет строго приватный психиатр.

Я сидел в кабинете доктора Фрэзера с озабоченным выражением на лице. Он выглядел не таким, каким я представлял себе психиатра. Он не носил ни белого халата, ни очков в толстой оправе. Костюм его был дорогим и явно такого же хорошего покроя, какой был на мне. На его лице отражалась сообразительность дельца, несколько тревожившая меня.