Головоломка - читать онлайн книгу. Автор: Франк Тилье cтр.№ 3

Справа находились пять тел, слева – три. Одних убили во сне – они лежали лицом к стене, свернувшись калачиком в спальных мешках. Другие – одетые и обутые – пытались уцепиться за ножки кровати. Один – здоровяк под сто тридцать килограммов веса – был совершенно голым и, судя по всему, не оказал ни малейшего сопротивления.

Бонифас сунул нос в воротник парки, чтобы не загрязнять место преступления собственными биологическими выделениями, и подошел проверить, не выжил ли кто-нибудь из несчастных.

Мертвы. Все до единого.

Он представил себе, как тела будут лежать в ряд на прозекторских столах в ожидании вскрытия, подумал о родственниках, которым придется сообщать о трагедии, и ему вдруг захотелось позвонить жене и сказать, как сильно он ее любит.

У его ног лежала молодая женщина лет тридцати, ее распахнутые глаза смотрели в потолок, руки были сложены крестом на груди, как будто она приносила себя в дар Небу. Убийца не пощадил даже женщину.

Распрямляясь, Бонифас заметил окровавленную отвертку с оранжевой рукояткой – она откатилась к ящику с инструментами, стоявшему у плинтуса. Отвертка могла быть орудием преступления, которым убийца наносил удары в шею, грудь и спину несчастных. У всех мертвых туристов были роковые отметины на разных частях тела.

Пятеро мужчин и три женщины заснули рядом с убийцей – об этом свидетельствует отсутствие следов, ведущих к убежищу.

На улице раздались крики. Коллега Бонифаса орал как сумасшедший: «Стоять на месте! Не двигаться!»

Бонифас кинулся к выходу, велев проводнику остаться, и обежал дом. Солнце освещало снег, массивные гранитные громады гор тянулись вершинами к небу, как будто хотели защитить людей, столкнувшихся со злом в чистом виде. Помощник Бонифаса держал на мушке молодого парня, тот сидел у стены, подтянув колени к груди. Он был в теплой одежде и шерстяной шапочке. Бонифас заметил, что куртка и брюки испачканы кровью. Парень поднял полные слез глаза на жандармов и произнес пугающе бесцветным голосом:

– Меня зовут Люка Шардон, я не сделал ничего плохого. Скажите мне, откуда взялась вся эта кровь? И что я делаю здесь, в горах? Я ничего не помню.

Четыре месяца спустя

Молодой человек сидел по-турецки на краю кровати.

– Что такое «II AN 2-10-7»?

– Отстань от меня, раз и навсегда. Спокойной ночи.

– Не знаю, как насчет спокойной, но долгой она будет, как пить дать будет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да ничего. Совсем ничего. Спокойной ночи от парня из палаты 27.

Санитар пошел к двери.

– Ты Алексис Монтень? – спросил молодой человек.

– Что?

– Кроме Сесиль Жанны, ты единственный, кто мне здесь нравится. Только ты никогда не желал мне зла.

– Никто не желает тебе зла. Ты у нас уже четыре месяца, пора бы понять и запомнить.

Здоровенный санитар исчез за дверью. Услышав, как щелкнул замок, пациент подошел к кровати, стянул с нее простыню и расстелил на линолеуме.

– Семь, восемь, девять…

Никто так и не смог объяснить ему, что означает надпись, вышитая синими нитками в верхнем левом углу: «II AN 2-10-7». Врачи знают кучу умных слов, умеют произносить ученые фразы, но все они спасовали перед глупой надписью на тряпке. Может, это секретный код? Магическая комбинация, открывающая дверь этой больницы? Он гадал несколько месяцев, но умрет в неведении.

Он осторожно оторвал полоску с цифрами и буквами от простыни и засунул ее внутрь одного из прутьев кровати, который ему удалось раскачать. У следующего пациента, который вскоре займет эту палату, будет шанс разобраться – если догадается отогнуть прут и заглянет внутрь.

Он справился и с кроватью – отвинтил от пола, бесшумно поставил ее на попа и прислонил к стене, потом скатал простыню в жгут, залез на стул и привязал к самым высоким прутьям.

– Сто восемь, сто девять, сто десять…

Он в последний раз заглянул в крошечный глазок, убедился, что никто не идет, и надел на голову наволочку. У него есть триста секунд. Не факт, что будет просто, но он сотни раз мысленно репетировал эту сцену и обязательно преуспеет.

Комната, в которой его держали, была серой, нейтральной, спартанской. Единственная «игрушка» – колода карт Таро на ночном столике. Сесиль Жанна была мастером гадания, она утверждала, что умеет читать будущее и посулила ему «неопределенную» участь. Сам он развлекался иначе: пытался угадать масть и достоинство карты, прежде чем перевернуть ее рубашкой вниз. Одно из немногих забавных занятий в этом худшем из всех ужасных мест, существующих в нашем мире. Как же ему выбраться отсюда, чтобы с каждой минутой не чувствовать себя все более сумасшедшим?

Он плохо различал предметы – мешала надетая на голову наволочка, – но все-таки перевернул карту и бросил ее на пол. Выпал «Повешенный». Сесиль Жанна рассказывала ему обо всех картах в колоде Таро. Эта означает, что в жизни нам подвластно далеко не все и иногда следует полагаться на судьбу.

Но он не станет полагаться на судьбу. Он боится одного – того, что ждет его за порогом смерти. Сначала будет чистилище: мрачное ледяное место с крошечными камерами, где каждый ждет Страшного суда. Этот неизбежный переход внушает ему невыносимый ужас.

Он осторожно влез на стул, накинул на шею жгут из простыни. Узел находился на высоте метра восьмидесяти от пола. Ему понадобятся воля и мужество, но иначе отсюда не сбежать. Не обрести свободу. Сесиль Жанна будет очень грустить, а может, даже повторит его путь.

– Двести тридцать один… Партия окончена.

Он поднял голову к лампочке, защищенной синей решеткой, и оттолкнул стул ногой. Ткань натянулась, узел скользнул к уху. Ступни оказались в двух или трех сантиметрах от пола – немного, но более чем достаточно. Странно, но последнее, о чем он подумал, была надпись на простыне.

Илан рывком сел на кровати. В глаза ударил яркий свет из окна, и он инстинктивным движением заслонил лицо ладонью, пытаясь успокоить дыхание и сориентироваться в пространстве и времени.

Какой жуткий сон…

Который час? Сколько он спал?

Очень мало, раз чувствует себя таким разбитым. Голова тяжелая, мысли путаются. Он встает, бредет к окну, неосознанным движением обнимает себя за плечи. В комнате ужасно холодно – снова барахлит отопление. Погреться можно разве что в лучах солнечного света, проникающего по косой через стекло. Звучит мелодия Боба Дилана «Достучаться до небес» – ожил его мобильник.

В последнее время ему звонит только патрон. Илан не реагирует, он все еще во власти ночного кошмара. Сон был таким реалистичным, что каждая деталь впечаталась в память: синяя решетка на потолке, дверь без ручки с маленьким глазком, странная надпись на простыне. Ему приснилась палата психиатрической клиники, в этом нет сомнений.