Француженки не любят сказки - читать онлайн книгу. Автор: Лора Флоранд cтр.№ 23

Внезапно она вскочила на кровать, и ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом. Когда на этот раз он поцеловал ее в губы, она сунула руки ему под рубашку. Там была майка. Проклятый идиот, зачем он надел ее? Но она устранила и этот барьер, задрав майку кверху.

Он снял с нее куртку, при этом ей пришлось убрать руки с его тела. Но он тут же схватил их и приблизил к пуговицам на своей рубашке.

– Я не могу тебе верить… – Она замолкла и поцеловала его, точно так, как он и мечтал, сделала это медленно, словно хотела наслаждаться его вкусом целую вечность.

– Чему ты не можешь верить? – спросил он возле ее губ, расстегивая пуговицы снизу, пока она расстегивала верхние. Но его руки вскоре забыли про пуговицы и начали гладить ее тело сквозь тунику. Он расстегнул ее надоедливый ремень, все время попадавшийся ему под руки, и бросил на пол.

– Неважно, – прошептала она, поглаживая его плечи. – Мне все равно.

Он не сумел промолчать – запротестовал, укладывая ее на кровать.

– Нет, важно. И тебе не должно быть все равно.

Его сердце бешено заколотилось – вот она, лежит и ждет его. Он снял с ее ног лодочки на плоской подошве, проведя ладонями по тонким легинсам, по стройным, упрямым мышцам, слишком тонким, но не слабым. Медленно сжал ее икры, более твердые, чем он ожидал.

– Скажи мне правду, – внезапно и резко спросил он, не глядя ей в лицо. – Ты больна? У тебя был рак? Сейчас все в порядке?

Молчание. Он ждал ответа, парализованный страхом, и не знал, как она отнесется к нему.

– Нет. – Ее голос звучал сердито. – У меня абсолютно все в порядке.

Он невольно прикинул, сколько калорий она съедала в его салоне. Если она больше ничего не ела, они мало что добавляли.

– А нормальную еду ты ешь?

– Нет. – В ее голосе слышался явный гнев. (Идиот, он все испортил.) – Я ем только самую лучшую в мире пищу. Впрочем, да, она включает также полезные фрукты и овощи. – Она не сказала «отстань», но ее тон явно намекал на это.

– Прости. – Он лег на нее и оперся на локти. – Просто я… – Его большой палец погладил ее скулу. У нее была мягкая кожа, а кость под ней крепкая и вместе с тем хрупкая. – Я просто… – Что он вообще собирался сказать?

Он снова покрыл ее поцелуями и на этот раз не старался делать это долго и медленно. Перекатился на спину и, не прерывая поцелуи, положил ее на себя, чтобы чувствовать тяжесть ее тела. Снова подвел ее руки к пуговицам на своей рубашке.

– Сними ее, – прошептал он возле ее губ. – Пожалуйста. Я хочу чувствовать твои руки.

Он раздумал снимать с нее одежду. Она-то, пожалуй, может наслаждаться им целый час, но про себя он точно знал, что проглотит ее, как только увидит голую.

Она оттолкнулась от его груди, надавив ладонями на его мускулы, и взглянула на него. Почему она не позволила ему зажечь свет? Он не сомневался, что она порозовела от смущения. Но она сидела на нем верхом, прижав колени к его бедрам. Его плоть заметно возбудилась.

Она наверняка смущена. Наверняка. И когда его бедра непроизвольно рванулись к ней, словно пес, спущенный с поводка, она прикусила зубами нижнюю губу. Желание сдавило его жестким кулаком. Он схватил ее пальцы, прижал их к своим пуговицам. Наконец-то она занялась ими.

Он все время думал, что возбудиться сильнее просто невозможно, а она неизменно доказывала, что он ошибался. Ее тонкие руки распахнули его рубашку, гладили по майке; она сидела на его возбужденной плоти, прижимая ее своим весом. Потом подняла кверху его майку, скользнула ладонями по его коже… желание сотрясало его, словно последнюю в стае дворняжку. Нет.

Нет, все было не так.

Желание сотрясало его как прекрасную искрящуюся звезду, от которой ей хотелось получать свет.

Он сел, чтобы она могла стянуть с него через голову рубашку, и они оказались лицом к лицу. Она по-прежнему сидела на нем верхом.

– Малышка, котенок, – прошептал он, погладил ее по плечам и, взяв за тонкие запястья, отвел от себя ее руки. – Можно я сделаю это несколько раз?

Она уткнулась лицом в ямку между его шеей и плечом и кивнула.

И все-таки другой причиной, почему она настаивала, чтобы они не зажигали света, было смущение. От смущения у нее покраснело не только лицо, но и все тело. На коже выступил жар – жар, какой Доминик произвел в ней.

Он сделал ее такой горячей. И такой теплой. Она не понимала его мотивов, не понимала, почему он выделил ее из множества женщин, но словно высохшая губка стремилась впитать его до последней капли – все, что ей удастся. Потом он, если захочет, может выжать ее и получить себя назад, но все равно у нее останется частичка его, и ей будет что хранить.

Еще она надеялась, что и он что-то получит от этого.

Она отвернулась от его горла и покрыла поцелуями эти широкие плечи. Зачем шоколатье и кондитеру такие плечи? Да, его труд физический, но в этих плечах чувствовалась чудовищная сила; такие плечи бывают у каменщиков или спортсменов, серьезно занимающихся гимнастикой. Она сжала руками его бицепсы и даже попробовала их упругость. Перед встречей с ней он принял душ и смыл весь шоколадный запах, вызывавший у нее ощущение домашнего уюта. Тут, ночью, от него пахло только им, ну разве что чуть-чуть какао, совсем неуловимо. Она могла обнюхать все его тело и найти только его. Запах совершенно новой территории.

Так почему же она чувствует, что в таком месте ей хочется жить?

– Жем. – Смягченный вариант ее имени дрожью отозвался в ее теле.

– Что? – прошептала она, водя губами по его груди, которая вздымалась и опускалась.

Он схватил ее за бедра и сильно прижал к себе.

– Ничего. – Он погладил ее по спине сквозь ткань. – Мне просто нравится называть тебя так. – Он сжал ее бедра. – Произнеси мое имя.

Она прижалась лицом к его груди, и он почувствовал ее усмешку.

– Месье?

Он сердито впился пальцами в ее ягодицы.

– Не смешно.

Правда? Что ж, возможно, у нее своеобразное чувство юмора.

Он взял ладонями ее щеки и посмотрел на нее в темноте долгим взглядом.

– Ну, может быть, немного смешно, – уступил он. – Тогда как-нибудь в другой раз.

Значит, для него это не разовое развлечение? В другой раз они, возможно, будут играть в эротические игры? Но, может быть, «в другой раз» – всего лишь фигура речи… Она вдруг обхватила его руками, прижалась к нему, словно хотела вместить в себя весь жар его тела.