Убежище чужих тайн - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 22

– Егора Домолежанку, – подсказала Амалия.

– Да, именно так его звали. За деньги он согласился взять на себя чужую вину, и это позволило Фиалковскому закрыть дело. У Егора не было алиби, но в последний момент вмешались его родственники, которые прознали про деньги и обиделись, что он с ними не поделился. Чтобы его проучить, они стали настаивать, что в то время, когда Луизу убивали, он находился дома и они его видели. Впрочем, так как они приходились ему родственниками, прокурор легко смог доказать, что их свидетельство ничего не значит.

– А слова Якова? Как Фиалковский объяснил то, что Сергей Петрович вывез тело из башни?

– Никак. Егор объявил, что тело вывез он, а Яков в сумерках просто обознался. Француженку Егор будто бы убил за то, что она его уволила. Он затаил злобу и однажды сказал ей, что Сергей Петрович обманывает ее с другой женщиной, с которой встречается в башне. Луиза прибежала туда в то время, которое он ей назвал. Она думала застать там соперницу, а застала Егора, который ее зарезал. Потом положил тело на повозку, отвез подальше и сбросил в овраг. Что касается действий Сергея Петровича в тот вечер, то он, само собой, не имеет к убийству никакого отношения. То, что он спросил повозку для себя, это просто совпадение, потому что он хозяин и имеет право спрашивать что угодно. В башню он заглянул, потому что наверху почему-то горел свет, а на полу было пятно, и господин Мокроусов решил, что оно от сырости. Ему пятно не понравилось, и он спросил у Елены Кирилловны ковер, потому что это его башня, его ковер и он волен делать с ними что хочет. Когда он прежде говорил мне про курицу, которую резали, то он просто шутил, и вообще я не так его понял. И, разумеется, никакого романа с Надеждой Кочубей у него никогда не было, а те, кто утверждает обратное, нагло лгут.

Когда Амалия и Луиза наконец вышли от следователя, день уже клонился к вечеру. Посмотрев на часы, баронесса фон Корф поняла, что они как раз успеют на обратный поезд в Петербург, который приходит не слишком поздно.

– Адрес доктора Гостинцева у нас есть, – сказала Амалия вслух. – Впрочем, я сомневаюсь, чтобы он сказал нам что-либо помимо того, что уже сообщил господин Курсин. Что же касается господина Фиалковского…

Тут она заметила, что Луиза шатается, и подхватила ее под локоть.

– Вам дурно?

– Нет, я… Мне надо только немного посидеть, – пролепетала Луиза.

Поблизости не было скамеек, только какая-то невысокая тумба, но выбирать не приходилось. Присев, Луиза знакомым жестом стиснула сумочку и некоторое время молчала, не поднимая головы. На ее бледные щеки мало-помалу возвращался румянец.

– Сколько же я вам причиняю хлопот… – прошептала она.

Амалия немного устыдилась. Сама она воспринимала эту историю как приключение, которое позволяло ей погрузиться в прошлое и открыть для себя какие-то новые грани характеров своих родных; но для Луизы Делорм речь шла совсем об ином, это был, без всяких преувеличений, вопрос жизни и смерти, тяжесть которого она недооценила и который, судя по всему, оказался ей не по силам. Тут Амалия поневоле вспомнила слова дяди, брошенные им в порыве раздражения, – что не следует искать правду тому, кто не может выдержать ее последствий, – и рассердилась на себя еще больше, именно потому, что вспомнила в такой момент этого никчемного эгоиста, этого праздного повесу. Хорошо ему было умничать – ему, которого никогда не заботил никто, кроме его собственной персоны!

– Я позову извозчика, – сказала Амалия вслух, – чтобы он отвез нас на вокзал.

В поезде, который вез их обратно в Петербург, баронессе фон Корф какое-то время удавалось отвлечь свою спутницу беседой о более или менее приятных предметах, но Амалия была умна и отлично понимала, что она могла говорить что угодно – Луиза все равно не перестала бы думать о том, что привело ее в Россию. И когда все темы были исчерпаны, поневоле пришлось вернуться к тому, что занимало мадемуазель Делорм больше всего.

– Скажите, что бы вы сделали на моем месте? – неожиданно спросила она, и в ее голосе прозвенела странная нотка, похожая на мольбу.

Ответ, напрашивающийся сам собой – «но я не на вашем месте», – показался бы в такой ситуации слишком бестактным, и Амалия решила не упоминать о том, что было понятно без любых слов.

– Что именно вы имеете в виду? – на всякий случай уточнила она.

– Все, – Луиза сделала жест рукой, словно охватывая им то, что присутствовало в ее мыслях. – Если даже следователь не смог сказать… Ведь идти к мсье Фиалковскому бесполезно, не так ли? Раз уж он взял деньги от моего отца и родственников этой Надин… Уж он-то мне точно ничего не скажет…

– Вы хотите вернуться домой? – спросила Амалия напрямик.

– Нет, – с какой-то болезненной гримасой ответила девушка. – Я хотела бы вернуться на три месяца назад, чтобы в моей жизни ничего этого не было. – Она перевела дыхание и быстро продолжала: – У меня такое чувство, словно я попала в болото и увязаю в нем все глубже и глубже. И что бы я ни делала, мне из него не выбраться. Я до последнего надеялась, что это неправда… Что отец не бросил тело моей матери в лесу, как… – По ее щекам текли слезы. – Но он оставил ее в овраге, он сделал это. А ведь я знаю, я точно знаю, что она любила его больше жизни! Чего же тогда стоит любовь, если за нее платят вот так?

Выразив словами то, что, очевидно, мучило ее больше всего, она сконфуженно покосилась на Амалию, завозилась, вытащила из сумочки платок и стала вытирать им слезы. Баронесса фон Корф молчала, глядя в окно на пролетающие мимо телеграфные столбы. На проводах сидели птицы, стрижи или галки, Амалия не успела разобрать, потому что поезд уже пронесся мимо.

На вокзале спутницы попрощались. Луиза отправилась к себе в гостиницу, а Амалия вернулась домой.

Муж был недоволен ее поездкой и даже не стал этого скрывать:

– Если в обществе станет известно, чем ты занимаешься… И зачем, скажи на милость, ворошить эту старую историю?

– Думаю, что все кончено, – довольно сухо ответила Амалия, которую стал утомлять тон Александра. Тон этот подразумевал, что она занимается чем-то крайне сомнительным, что достойно всяческого осуждения, в то время как баронесса фон Корф вовсе так не считала. – Следователь Курсин добросовестно вел дело, но даже он не может с уверенностью сказать, кто именно убил Луизу Леман. У меня возникло впечатление, что ее дочь готова смириться с тем, что она никогда не узнает правды. Полагаю, скоро она вернется домой, во Францию.

– Ей вообще не следовало приезжать сюда, – хладнокровно заметил Александр. – На что, скажи на милость, она могла рассчитывать по прошествии двадцати лет?

Тут Амалия поймала себя на мысли, что не прочь возразить ему, хотя по существу она была с ним согласна. Ее выводило из себя, что Сергей Петрович Мокроусов, который увез тело убитой женщины из башни и бросил в овраге, остался безнаказанным, потому что деньги позволили ему найти козла отпущения, который согласился взять вину на себя. Что касается Надежды Кочубей, которая то ли убила Луизу Леман, то ли присутствовала при ее убийстве, то Амалия вовсе не склонна была считать, что ее настигло возмездие, раз в конце концов она оказалась в клинике для душевнобольных.