Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь - читать онлайн книгу. Автор: Сара Дюнан cтр.№ 94

Неудивительно, что завоеванием этих земель Чезаре-Цезарь захотел обеспечить себе место в истории. Тем более что были у него и другие причины – недаром на эти города-государства он положил глаз, едва научившись разбираться в картах. По закону они не принадлежали семьям, которые там правили: те лишь арендовали эти земли, но не владели ими. Владелец же сидел в Риме в качестве главы католической церкви. И Александр VI уже дал понять, что намерен выгнать арендаторов и передать их территории своему сыну.

Первая атака носила религиозный характер: была издана булла об отлучении от церкви пяти правителей папских государств в Романье на основании того, что они не выплачивают Риму положенную дань. Лишенные Божьей защиты и поддержки крупных союзников (никто не хотел воевать с папой, пока он пользовался поддержкой французского короля), поименованные в булле города – Имола, Форли, Римини, Фаэнца и Пезаро – располагались достаточно близко друг к другу, чтобы впоследствии стать основой единого государства. Выбор городов был стратегически обоснован, к тому же все присутствующие отлично понимали: победа над бывшим зятем, герцогом Пезаро, доставит их командующему особое удовольствие.

– Начнем отсюда. – Чезаре ткнул пальцем в точку на карте. Камни на его кольцах даже в сумерках ярко сверкали – в денежном выражении по небольшому поместью на каждой руке. – Города Имола, а затем Форли. Вителли! – Он обернулся к носатому командиру. – Ты отлично разбираешься в пушках. Как думаешь, сколько ядер понадобится, чтобы проделать дыры в крепости Катерины Сфорцы?

Вителли ухмыльнулся.

– Зависит от того, что на леди в это время будет надето.

Когда Лукреция вновь приветствовала своего мужа, ребенок у нее в животе стал уже таким большим, что мешал им обняться.

– Ты только посмотри на себя! Стала еще прекрасней, чем прежде. В Неаполе полно женщин, темных, как жареные каштаны, а ты похожа на лилии и нежные сливки.

– Ха! Ты набрался льстивых придворных манер?

– Неправда. Не было и секунды, чтобы я не думал о тебе. Боже, я так скучал по тебе, жена!

И Лукреция знала, что он не врет, ведь она чувствовала то же самое. Она взяла в ладони его лицо и надавила на щеки так, что его рот, полный, чувственный рот сжался и приоткрылся. Лукреция встала на цыпочки и поцеловала его.

– Все получилось, – сказала она смеясь. – Ты вернулся домой.

Это заняло почти два месяца и стоило послам и дипломатам многочасовых переговоров: никто не хотел уступать. Рим, потому что ему было чем торговаться, а Неаполь, потому что ему было нечем.

Король Федериго всегда знал, что если отношения с семьей Борджиа испортятся, то это положит конец его альянсу с Ватиканом и откроет Неаполь для французов, но он делал ставку на то, что разгневанная Испания обеспечит ему защиту. Увы, он выставил себя идеалистом в век прагматизма. Их высочества Фердинанд и Изабелла, наблюдая, как французы входят в Милан, поняли, что Неаполь уже потерян, и заключили с королем Людовиком тайное соглашение.

Федериго оказался в такой изоляции, что чувствовал озноб даже в жару. Чтобы выжить, требовалось воззвать к испанской крови папы и дать ему то, чего более всего желала его дочь – ее муж должен вернуться к ней до рождения их ребенка. А там они, возможно, захотят обратно и Санчу.

Приняв решение, он, по крайней мере, был честен:

– Мне все это не нравится, племянник, но у меня нет выбора. – Федериго так привык хмурить брови, что казалось, будто они срослись вместе, а он смотрит на мир из-под пучка густых волос. Некоторые придворные даже задумались, не заслоняют ли они ему обзор.

– Я знаю.

– Сделки с папой всегда одинаковы: он предлагает тебе теплые одежды, но стоит тебе их накинуть, как оказывается, что в подкладку вшиты острые лезвия. Я не в силах противостоять ему. Если ты уедешь, я не смогу гарантировать твою безопасность.

– И это я знаю.

Король вздохнул. В прошлом он никогда не тратил столько времени на своих незаконнорожденных племянников. Ему казалось, будто они испорчены дурным влиянием своего отца. Вполне естественно, что в итоге они нашли себе место в еще более коррумпированной семье. Однако брак с девицей Борджиа неожиданно превратил Альфонсо в достойного человека. Его собственная, не отличавшаяся красотой, дочь Джейн недавно вышла за бретонского дворянина, человека без харизмы и амбиций. Теперь она уже не вернется в Неаполь. Что ж, дай Бог ей долгой и счастливой жизни. Сам он едва ли может рассчитывать на такое.

* * *

Как только решение было принято, Альфонсо поскакал в сопровождении вооруженной охраны на север, миновал Рим и направился прямиком в Сполето, ставший теперь для Лукреции и Джоффре домом. Город, и без того благодарный папе за защиту (особенно учитывая, как жестоко лишили этой защиты другие поселения), хорошо принял и новую правительницу, воплощение изящества и трудолюбия. Теперь, когда к ней присоединился муж, они могли вместе выезжать на осмотр более отдаленных земель подвластной им территории.

Изнуряющая жара сменилась чудесной мягкой осенью, леса окрасились золотом. Впервые за время их брака Лукреция и Альфонсо стали хозяевами собственной жизни. Оба знали, что эта свобода не может длиться вечно, но тем слаще она была. Их тепло приветствовали везде, где бы они ни появлялись: герцогиня Бишелье, может, и принадлежала роду Борджиа, но правила куда мягче и решения принимала исключительно справедливые. Кроме того, кто устоит перед женщиной, которая вот-вот родит и при этом так явно наслаждается жизнью?

К тому времени, как их вызвали обратно в Рим, до родов оставались считанные недели.

Александр, отсылая своих детей, всегда чувствовал себя без них одиноко. Теперь он тоже был сражен красотой дочери. В последние недели беременности она стала сильно походить на свою мать. Где бы она ни появлялась, комнату озарял свет. Ребенок был таким крупным, что при ходьбе ей для равновесия приходилось чуть откидываться назад и придерживать спину, а когда она садилась, то всегда издавала короткий смешок, будто сама едва могла поверить, что оказалась в таком положении. Все это вызывало в памяти папы бурю воспоминаний: набухшие груди Ваноццы, блеск ее кожи, ее томная усталость. Пережив все это с ней впервые, он так воодушевился, что едва мог дождаться, когда она родит, чтобы они могли заняться следующим ребенком. Даже Джулия с ее исключительной красотой никогда не разжигала в нем подобного пламени. Ваноцца будто была создана для того, чтобы рожать детей, во время беременности красота ее расцветала, и до сих пор воспоминания об этом затрагивали самые тонкие струнки его души. Что ж, а почему бы и нет? Что плохого в том, что стареющий мужчина вспоминает о победах своей молодости? Видит Бог, он любит дочь всем сердцем, и совершенно естественно, что ее счастье так сильно его трогает.

А как он гордится ею! Представители папы в Сполето в письмах отзывались о ней как о женщине с пытливым и острым умом, которая всегда внимательно слушает, но в своих решениях полагается лишь на себя, отметая любые сомнительные аргументы. Разумеется, такие наблюдения отдавали лестью, и все же…