Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь - читать онлайн книгу. Автор: Сара Дюнан cтр.№ 61

– Уж кто бы сомневался, – буркнул себе под нос Чезаре.

– Так что же ты хочешь, чтобы мы сделали, сын мой?

– Надо отплатить той же монетой. Послать сейчас же папскую гвардию и вздернуть этого мужика на виселицу, чтобы другим неповадно было.

Чезаре со свистом выдохнул. Хуан обернулся к нему.

– Что, у тебя на это кишка тонка, кардинал?

– Тут дело не в моих кишках. В своем доме вице-канцлер неприкосновенен. Это будет нарушением законов церкви.

– Ах! Законы церкви! – передразнил его Хуан, имитируя женский голос. – Это ведь в твоей компетенции, не так ли? А я-то думал, мы тут говорим о чести семьи перед лицом предателей?

– Да когда же ты вырастешь, братишка! Это обычная перепалка, а не предательство. Просто они задели тебя за живое, ударили по твоему тщеславию. Ты легкая мишень. Вечно наживаешь себе врагов. Преследуешь чужих жен, оскорбляешь мужей, а потом еще хвастаешься этим. Тебя ненавидит уже добрая половина Рима. Если ты пошлешь солдат выполнять за тебя грязную работу, завтра тебя возненавидит и вторая половина. Я знаю, отец, ты хочешь, чтобы я замолчал, но кто-то должен был сказать ему все это, – быстро добавил он. – Если тебя так сильно задел этот инцидент, можешь взять сегодня ночью с собой Микелетто и тогда твой обидчик не все свои потроха сможет донести до дома. Он все равно не засыпает до рассвета.

– Это твой способ решения проблем, а не мой. Ты вершишь свои делишки в темноте, потому что ты в церковных одеждах и не хочешь, чтобы кто-то узнал тебя. Тебе нет нужды беспокоиться. Может, здесь ты и важная шишка, Чезаре, но на улицах никто не слышал о кардинале Валенсии. Лишь я прославляю нашу семью. Мой сын наследует половину Неаполя. Благодаря моей победе на поле боя.

– Что? Несколько перепихонов с испанкой, проигранная битва, и ты уже герой?

– Ты…

– Извини. Я обидел тебя? Бедолага Хуан. Хочешь подраться со мной? – Он подошел ближе. – Или, может, попросишь отца сделать это за тебя?

– Чезаре! – Голос Александра отрезвил обоих.

Старший сын тяжело вздохнул, глаза его были холодны, как у кота.

– Простите, ваше святейшество. – Он поднял руки вверх, будто сдаваясь, и отступил назад. – Мы говорили о семейных делах, и я подумал, что вы, вероятно, пожелаете услышать мой совет по этому вопросу. Желаю тебе всего хорошего, брат. Если я понадоблюсь, я в своих комнатах.

Он развернулся и вышел, не закрыв за собой дверь.

– Чезаре! – Голос Александра был слышен далеко за дверью в других помещениях. – Чезаре!

Но он не вернулся.

– Он просто не умеет проигрывать, – кисло сказал Хуан. – Никогда не умел. И он неправ, отец. Я был там, а он нет. Я знаю, что мы должны делать.

Папа в гневе посмотрел на сына, на его красивое молодое лицо, и оскорбление, которое ему нанесли, стало его личным оскорблением. Как посмели они обидеть его семью после всего, что он сделал для Рима! Это, без сомнения, совершенно недопустимо, и виновные должны понести суровую кару.

Его любимому Хуану просто невозможно ни в чем отказать.

* * *

Во дворце вице-канцлера царил хаос. Когорта папских войск во главе с Хуаном прорвала охрану. Крики послышались еще до того, как они вошли в зал. Мужчины и женщины разбегались в поисках защиты, виновный молодой человек в отчаянье пытался спрятаться за стульями и столами. Пытаясь добраться до него, солдаты ломали мебель и раскидывали вокруг себя еду и вино. Двое молодых и горячих вытащили мечи, и завязалась короткая потасовка. Одного из гостей ранили, другие бросились врассыпную. Наконец его нашли: какая-то женщина пыталась защитить его, а может, он сам вцепился в ее юбки. Солдаты начали его оттаскивать, она закричала высоким визгливым голосом, как раненое животное, а он вторил ей. Когда его вытащили из дворца, половина соседей уже проснулась и наблюдала происходящее. Все, кто занимал в Риме хоть сколько-нибудь заметное положение, теперь были либо во дворце, либо на улицах. Солдаты швырнули обидчика, связанного, на спину лошади, где он принялся бешено дрыгать ногами, и отвезли за несколько кварталов к реке, вдоль которой росли деревья подходящей высоты. Когда они накинули на ветку веревку, он молил о пощаде, просил Хуана простить его. Его вздернули, и пару секунд он неловко висел, а потом издал сдавленный крик. Один из гвардейцев схватил его за ноги и резко дернул вниз. Шея хрустнула, и тело обвисло, раскачиваясь из стороны в сторону. Рядом на берегу собралась небольшая толпа. Когда солдаты вскочили на коней и двинулись прочь, несколько человек кинули в них камнями, но они были уже слишком далеко, и ни один не попал в цель. Народ обуяли страх и ярость.

На следующее утро половина города пришла к реке поглазеть на это зрелище. Летнее утреннее солнце нагрело плоть, и к ночи тело уже завоняло.

Дела в Ватикане шли своим чередом. Раз приняв решение встать на сторону сына, Александр не отступал от него. Если у Буркарда и было собственное мнение об инциденте, он держал его при себе. В папской консистории предпочитали вообще не говорить о происшедшем, хотя и громко роптали из-за того, что герцогу Гандийскому даровали земли в Неаполе, которые должны были стать папскими. Александр, теперь столь же чувствительный к критике, как и его сын, сказал, что если бы не он, Рим бы сейчас наполовину принадлежал французам, а большинство присутствующих были бы отравлены или сгнили в темнице, чтобы освободить место свежей крови. Посему он сделает с освобожденными им землями все, что пожелает. Собрание окончилось в сердитом молчанье.

Пока все не улеглось, Хуан отсиживался в своих комнатах. Когда же спустя несколько дней он вышел, желающих разделить его компанию не нашлось. Стихли даже лицемерные комплименты. «Урок усвоен, теперь меня уважают», – подумал он. Его бахвальство и аппетит к эротическим приключениям вернулись.

Если бы Александр не был так поглощен другими делами, то, возможно, и нашел бы время предостеречь сына от подобного поведения, но он мучился с другой неприятной проблемой – замужеством дочери. Несмотря на запугивания, церковные юристы не нашли правдоподобной причины для того, чтобы объявить этот союз недействительным. Что ж, не так, так эдак. Теперь Лукреции требовалось подать прошение напрямую ему, папе, с просьбой аннулировать брак на основании отсутствия супружеских отношений.

Текст на латыни, который набросал Буркард, получился официальным, но не оставлял сомнений: Лукреция, герцогиня Пезаро, заявляет, что являлась членом семьи Джованни Сфорцы на протяжении трех лет и что союз этот просуществовал без сексуальных отношений или плотской брачной связи. Она клянется в этом и готова подвергнуться соответствующей проверке, которую произведет повитуха.

Все, что оставалось сделать Лукреции, это поставить свою подпись. Александр возблагодарил Бога за то, что тот даровал ему столь послушную и любящую дочь.

* * *

– Папа, я не могу это подписать. – Лукреция подняла на него полные слез глаза. С тех пор как она узнала от Адрианы, что будет проводиться проверка, она со страхом ждала этой минуты, но теперь, при виде написанных черным по белому слов, по-настоящему испугалась. – Как я могу поклясться перед Богом в том, что не является правдой?