Слава, любовь и скандалы - читать онлайн книгу. Автор: Джудит Крэнц cтр.№ 31

Но Мистраль не знал, сможет ли он снова начать работать. Шары помогали ему забыться на несколько часов, отвлечься от поисков того, кого он мог бы обвинить в том, что былое пламя угасло. Кто же виноват: Авигдор, потому что он был дилером и хотел получить только предмет для продажи? Кейт, потому что она устроила выставку, до которой он писал так же легко, как дышал? Маги, потому что она была дурой и ребенком и единственной женщиной, которая от него ушла? Собственно выставка, потому что она открыла ему глаза на алчность коллекционеров, покупающих за секунду то, на что было потрачено несколько месяцев работы? Коллекционеры, которые не уважают труд художника, ничего в нем не понимают, а просто открывают кошельки и покупают кусок его души? Мистраль знал, что никто из них не виноват, и все-таки снова и снова прокручивал в голове эти мысли, пытаясь найти виновного.

— Нам тоже приходится работать, — возразил Жозеф, — но всегда найдется время, чтобы поиграть в шары. Иначе зачем вообще работать?

Было еще кое-что, помимо шаров и кафе, что манило Мистраля в Фелис. Невдалеке он обнаружил заброшенную ферму. Как-то раз из чистого любопытства он свернул в глубокую колею, идущую вокруг невысокого холма. Из тенистого сумрака дубов дорога вынырнула на аллею высоких кипарисов, за которой высилась стена, окружающая ферму.

Мистраль оставил машину на лужайке между кипарисами и стеной дома. Солнце высушило крошечные желтые кустики чертополоха и диких трав. Высокие тяжелые двойные ворота не позволяли заглянуть внутрь. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь сухим, приятным для слуха стрекотом цикад. Не было слышно привычных для фермы звуков. Не лаяли собаки, никто не гремел посудой в кухне, никто не окликал детей. Жимолость вольно карабкалась вверх по стене, распространяя вокруг сладкий аромат, такой сильный, что его, казалось, можно было потрогать руками. Красные и желтые бабочки стайкой порхали над лужайкой, словно на китайской шелковой картине.

Кейт и Мистраль обошли кругом, пытаясь заглянуть во двор, но фундамент стены густо зарос кустами ежевики, а ветки жимолости уходили высоко вверх.

Наконец стена уперлась в небольшую круглую башню, где они разглядели два окна, не прикрытые ставнями, высоко над их головами. Но тот, кто покинул это место, знал наверняка, что никто посторонний внутрь не проникнет. Им удалось разглядеть только пять черепичных крыш на разной высоте и верх оконных переплетов. Ферма располагалась в центре земельного надела, где поля казались частью огромного круга и были разделены между собой высокими стенами из кипарисов или кустарника. Один сегмент круга занимала оливковая роща, второй — поле невозделанной красной земли, затем шел виноградник, где никто не потрудился убрать налившиеся спелостью гроздья. Далее располагался абрикосовый сад, где землю устилали гниющие оранжевые плоды, а за ним снова невозделанная земля, выглядевшая так, будто плуг никогда не бороздил ее.

— Это просто невероятно! — взорвался Мистраль. — В этих местах используют каждый клочок земли, а ты только посмотри на это! Виноград и оливки не собраны, абрикосы гниют! Они выросли, созрели, но никто не нашел времени, чтобы их собрать. Какое безобразие!

— Возможно, эта ферма продается, — осмелилась подать голос Кейт.

— Но ведь ничего же не написано. Я заметил только название на почтовом ящике: «Турелло». Это слово провансальское. По-моему, означает небольшую башню или что-то в этом роде. — Мистраль был рассержен. — Скорее всего, эту землю оставили в наследство, а теперь наследники не могут договориться. Такое часто случается. Если они не станут вместе обрабатывать землю, им придется продать ее на аукционе.

— В Фелисе должны об этом знать, — предположила Кейт. — Если ферма продается, мы можем попросить разрешения осмотреть ее.

— Нет, не думаю. Я не хочу заходить внутрь. — Что-то в голосе Мистраля заставило Кейт насторожиться.

— Не хочешь? Ты? Мы же не пропустили ни одной фермы в округе. Почему же ты не хочешь побывать здесь?

— Не могу тебе объяснить. Это всего лишь ощущение.

На самом деле Мистраль защищался. Интуиция подсказывала ему, что он никогда не сможет забыть, как выглядел этот скрытый от посторонних глаз тихий уголок. Пусть он и видел только черепицу на крышах, но их простая геометрия оказалась настолько совершенной, что она тронула его сердце. Эта ферма на холме настолько сливалась с природой, что Мистраль не хотел ее осматривать, тем более, что здесь никто не жил и ее определенно можно было купить.

Он никогда в жизни не владел домом, и желание иметь собственный дом, знакомое любому человеку, никогда прежде не закрадывалось ему в душу. Ему хватало впечатлений, когда он осматривал фермы Прованса. Мистраль понимал, что именно это жилье было единственно возможным для него на этой земле. Он испытывал эстетическое удовлетворение, не испорченное желанием обладать. Но стоит ему переступить порог этой фермы, и он изменится навсегда.

— Хорошо, — согласилась Кейт, уважая его желание.

Они с Мистралем были очень похожи в том, что не хотели слышать того, о чем не хотели знать.

В течение следующей недели они еще четыре раза возвращались на заброшенную ферму, но Кейт ни разу не повторила своего предложения, хотя преклонение Мистраля перед этим местом буквально выводило ее из себя. Он влюбился в этот старый дом, ревниво повторяла она про себя, обхаживает его, как будто несговорчивую женщину, бродит вокруг, словно больной от любви подросток. Жюльен сидел в кафе, играл в шары и гулял вокруг фермы. Больше он не делал ничего. Когда же он снова начнет писать?

Они сидели в кафе в Фелисе, когда Жозеф Бернар задал Мистралю вопрос:

— Ты говорил, что ты художник. Мы тут видели разных художников. Но они не рисуют ничего, кроме природы. Я-то думаю, что художник должен уметь рисовать людей так, чтобы они были похожи на себя. Что ты на это скажешь?

— Не каждый художник может написать портрет, Жозеф. И не каждый портрет выглядит точно так, как тот, кто на нем изображен. Или так, как человеку кажется, что он выглядит со стороны.

— Я так и думал, что ты начнешь нести всю эту чушь, — ответил Жозеф, и на его открытом лице появилось выражение явного разочарования. — Значит, ты не можешь нарисовать меня таким, каким я вижу себя в зеркале?

— Может, да, а может, и нет. Но я точно могу сделать кое-что, чтобы заставить тебя улыбнуться. — Мистраль взял со стойки карандаш и оторвал листок бумаги от блокнота, где записывали свои результаты игроки в карты. — Ну-ка погляди? — Несколькими крупными штрихами он нарисовал карикатуру на Бернара. Этим даром он владел с юности, и карикатуры всегда очень легко ему давались.

— Кто же это еще, если не я! Мой большой нос и все остальное! — Жозеф Бернар расхохотался. — А теперь изобрази Анри, пока он не нализался!

Он схватил старика-фермера за плечо и силой усадил перед Жюльеном. Потом оторвал еще лист бумаги и положил его на стол. Очень скоро вокруг Мистраля собралась толпа, все просили его нарисовать карикатуру на них и спорили друг с другом, словно школьники, пытаясь не пропустить лезущих без очереди.