Эдгар Уоллес. Сообразительный мистер Ридер. Гилберт Кит Честертон. Воскрешение отца Брауна - читать онлайн книгу. Автор: Эдгар Уоллес cтр.№ 50

– Мне известно, что его интересует только Судия Даниил, и он не успокоится, пока не сцапает его, – отозвался Питер Уэйн. – И еще я слышал, будто он – сын старика Хордера, почему и жаждет крови. Так или иначе, он разыскивает человека по имени Даниил.

– Он нашел его, – коротко сказал отец Браун.

Питер Уэйн от неожиданности подскочил на месте.

– Нашел убийцу! – вскричал он. – Его уже схватили?

– Нет, – с серьезным видом произнес отец Браун. – Я сказал, что это новость важная, но она важнее, чем вы думаете. Боюсь, что бедный Уилтон взял на себя ужасную ответственность. И я боюсь, что не менее ужасную ответственность он собирается возложить на нас. Он выследил преступника, и когда наконец загнал его в угол… Взял правосудие в свои руки.

– Вы хотите сказать, что Судия Даниил… – неуверенно начал адвокат.

– Я хочу сказать, что Судия Даниил мертв, – твердо произнес священник. – Они схватились, и Уилтон убил его.

– Туда ему и дорога, – проворчал мистер Гикори Крейк.

– Уилтона нельзя винить за то, что он покончил с таким преступником. Особенно если учесть, что для него это кровное дело, – сказал, одобрительно кивая, Уэйн. – Это все равно что раздавить ядовитую змею.

– Я с вами не согласен, – сказал отец Браун. – Все мы, бывает, бездумно говорим всяческие высокопарные глупости, оправдывающие самосуд и беззаконие, и все же я подозреваю, что если мы будем отступаться от наших законов и свобод, ничем хорошим это не кончится. Кроме того, мне кажется нелогичным вообще что-то говорить о совершенном Уилтоном убийстве, если мы не знаем, что мог сказать сам Судия. Я очень сомневаюсь в том, что Судия был обычным убийцей, ведь он мог быть безумцем, охваченным навязчивой идеей, связанной с этой чашей. Может быть, он сначала старался заполучить ее при помощи угроз, а убийства происходили во время борьбы. Обе жертвы были найдены рядом с их домами. Уилтон своими действиями добился того, что мы никогда не узнаем точку зрения самого Судии.

– А я терпеть не могу, когда начинается подобный сентиментальный вздор, когда начинают оправдывать отъявленных, закоренелых преступников, да еще и убийц к тому же! – вскипел Уэйн. – Если Уилтон прикончил этого мерзавца, он сделал благое дело, и все тут.

– Совершенно верно, – поддержал племянника Крейк, энергично кивая.

Отец Браун медленно обвел внимательным взглядом собравшихся в комнате.

– Вы все так считаете? – спросил он и тут же почувствовал себя англичанином, а потому – чужаком. Он понял, что сейчас его окружают иностранцы, хотя и дружески настроенные. Внутри этих чужеземцев горело неугасимое пламя, совершенно несвойственное его соплеменникам; другой, более горячий, западный дух, который способен вспыхивать и карать без суда и следствия; и самое главное – делать это одновременно. Он понял, что это уже произошло.

– Что ж, – вздохнул отец Браун. – Стало быть, я должен смириться с тем, что вы простили этому несчастному его преступление, или акт личного правосудия, или я уж не знаю, как вы это называете. В таком случае ему не повредит, если я расскажу вам еще кое-что.

Внезапно он встал, и хоть остальные не увидели в этом движении никакого особенного смысла, они сразу почувствовали: что-то изменилось, по комнате как будто пробежал холодок.

– Уилтон убил Судию довольно необычным способом, – начал он.

– Это каким же? – отрывисто произнес Крейк.

– При помощи стрелы, – ответил отец Браун.

К этому времени большая комната уже погрузилась в полумрак, а солнечный свет уменьшился до слабого мерцания, исходившего из окна внутренней комнаты, в которой расстался с жизнью великий миллионер. Почти машинально взгляды всех медленно повернулись в ее сторону, но никто не проронил ни звука. Потом раздался надтреснутый высокий старческий голос Крейка, похожий на воронье карканье:

– Как вас понимать? Как понимать вас, а? Брандера Мертона убили стрелой, и этого душегуба тоже убили стрелой…

– Той же самой стрелой, – сказал священник. – И в тот же самый миг.

И вновь в комнате повисла гнетущая, но в то же время беспокойная, нервная тишина. Юный Уэйн неуверенно начал:

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что Судией Даниилом был ваш друг Мертон, – уверенным голосом произнес отец Браун. – Другого Судии Даниила не существовало. Эта коптская чаша буквально сводила с ума Мертона. Он каждый день поклонялся ей, как идолу, во времена своей лихой юности он даже убил двух человек, чтобы завладеть ею. Впрочем, я полагаю, что те смерти все же были случайными, его целью было не убийство, а ограбление. Но, так или иначе, это произошло. Дрейдж каким-то образом узнал об этом и стал его шантажировать. Но Уилтон преследовал его совсем по другой причине. Мне кажется, он узнал правду только тогда, когда попал в этот дом. Как бы то ни было, именно в этом доме, в этой комнате, охота завершилась, и он убил убийцу своего отца.

Долгое время все молчали. Потом стало слышно, как старый Крейк забарабанил пальцами по столу и пробормотал себе под нос:

– Брандер, наверное, сошел с ума. Точно, свихнулся.

– Но, черт возьми! – взорвался тут Питер Уэйн. – Что же нам теперь делать? Как все объяснить? Это ведь все меняет! Как быть с газетами, с деловыми партнерами? Брандер Мертон – это ведь не просто человек, это же величина, вроде президента или Папы Римского!

– Да, это действительно все меняет, – начал Барнард Блейк, адвокат, тихим голосом. – И разница заключается в том, что…

Отец Браун стукнул кулаком по столу, отчего задребезжали стоящие на нем стаканы, и даже таинственная чаша, все еще стоявшая в соседней комнате, казалось, откликнулась на этот звук призрачным эхом.

– Нет! – резко, как пистолетный выстрел, воскликнул он. – Никакой разницы не будет! Я дал вам возможность пожалеть этого несчастного, когда вы считали, что он – обычный преступник. Но вы меня не послушали и оправдали кровную месть. Никто из вас не стал возражать против того, чтобы его безжалостно убили безо всякого суда и следствия, точно дикого зверя. Вы сказали, что он только получил по заслугам. Что ж, прекрасно! Раз Судия Даниил получил по заслугам, то и Брандер Мертон получил по заслугам. Если Судия достоин такой смерти, то во имя всего святого, Мертон достоин такой смерти не меньше! Ваш дикий самосуд или наша скучная законность – выбирайте что хотите, но только во имя Господа Бога, пусть закон и беззаконие будут одинаковы для всех.

Все молчали, и лишь адвокат поинтересовался с некоторым раздражением в голосе:

– Что, интересно, скажет полиция, если мы заявим, что хотим простить преступника?

– А что она скажет, если я сообщу, что вы уже простили его? – ответил отец Браун. – Ваше уважение к закону проснулось слишком поздно, мистер Барнард Блейк.

Немного помолчав, он продолжил чуть более мягким тоном:

– Что касается меня, если кто-то из полиции решит спросить меня, то я намерен говорить правду. Вы же вправе поступать так, как сочтете нужным. Но, в сущности, от этого почти ничего не зависит. Уилтон звонил лишь для того, чтобы сказать, что теперь я могу передать вам его признание, потому что к этому времени он уже будет находиться там, где его не сможет настичь ни один преследователь.