Граница безмолвия - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 54

— Тогда, что ты мне здесь проповеди читаешь, висельник пропойный? Пристрелю без права на помилование.

— Я не мог вынести родовой тотем из жилища. Это дозволено только старейшине рода или шаману. Если бы я решился на такое, это было бы нарушением одного из Великих Запретов. Духи рода этого не прощают. Когда яраніу переносят, тотем остается на родовом шесте.

— Да к черту духов, с их запретами. Всю эту войну никакие духи — ни тунгусские, ни славянские — нам, висельникам пропойным, не простят. Так что прикажешь делать?

— Чтобы никто не усомнился в принадлежности этих тотемов, а значит, и жилищ, на статуэтках даже выцарапана подсказка; на них по-русски написано: «Орк>.

Комендант вопросительно взглянул на Бивня.

— Написано, сам видел, — вновь почтительно склонил голову спутник Нергена.

По возрасту он был самым старшим из троих тунгусов, но поскольку, как и Николай Кетине, оставался рядовым, то безропотно признал старшинство ефрейтора.

— Тогда объясните мне, почему род Орканов оставил на стойбище сразу две свои яранги? Это же большая ценность — яранга. Хотите сказать, что их обитатели вымерли?

— Когда род оставляет яранги с тотемами, то показывает другим родам, что это место его стойбища, и никакой иной род располагаться на нем не должен. А еще оставленные яранги говорят, что род этот богат, и яранг у него хватает.

— Такими ярангами часто пользуются добытчики, профессиональные охотника рода, — напомнил старейшине Бивень. — Они спасаются в них во время пурги и сильных морозов. Здесь могут спасаться те охотники, которые добывают зверя в предгорьях.

— Но для спасения охотника хватило бы одной яранги, — усомнился Кротов.

— Две оставляют, когда род находится недалеко и вскоре намерен вернуться сюда, — выдвинул свою версию Нерген.

— То есть я так понимаю, что оставленными ярангами род Орканов застолбил за собой эту территорию? — задумчиво потер подбородок штабс-капитан. А про себя подумал, что, возможно, Барс-Оркан, будущий правитель Великого Тунгусстана, таким образом решил напомнить о себе.

— Не понятно только, почему он до сих пор не вернулся на эти пастбища.

— Вдруг он оставил эти яранги специально для нас, решив, что десант будет выброшен зимой, теперь уже прошлой… зимой? — предположил Кротов. — Позаботился о том, чтобы сразу же после высадки у нас появилось первое пристанище.

— Барс-Оркан — мудрый Оркан, — не стал вдаваться Нерген в дальнейшие предположения. — Яранги, однако, подремонтировать надо. Сильный ветер был, некоторые шкуры сорвало, некоторые обвисли. Мы их в одной из яранг сложили.

Штабс-капитан уже порывался приказать, чтобы жилища Орканов перенесли на базу, но, вспомнив, что каркасы трех яранг им должны доставить из Лапландии вместе с войлочными покрытиями и оленьими шкурами, решил не торопиться. Распорядившись, чтобы тунгусы отправлялись на строительство бункера, он пообещал, что через пару дней вновь пошлет их на стойбище, всех троих, дабы занялись ремонтом походных жилищ и для начала перенесли их поближе к базе, прямо к восточному хребту, отделявшему аэродром от пастбищной низины. Пять яранг — это уже имитация настоящего стойбища. Заметив их, любой пилот советского самолета-разведчика лишь приветственно помашет крыльями. Лучшей маскировки не придумаешь.

— Считаешь, что ни весной, ни этим летом никто в ярангах не останавливался? — на всякий случай поинтересовался обер-тунгус.

— Никто, господин комендант.

— Почему так уверен?

— С прошлой осени в огнищах яранг костров никто не разводил, господин комендант, — твердо заверил его Нерген, считая, что этих слов достаточно.

Сразу же после обеда радист доложил, что на подходе к базе появились «Черная акула» и «юнкерс», которые шли в сопровождении двух «мессершмитов». Как потом выяснилось, на сей раз звено шло не над полярными морями, а по специально проложенному «безлюдному» материковому маршруту, который значительно сокращал путь между «Северным призраком» и «Норд-рейхом» и который германские пилоты сейчас контрольно отрабатывали.

Кротов немедленно объявил по базе высшую степень готовности, бросив весь гарнизон на подготовку посадочной полосы, а также «рулежной», как называли её авиаторы, дорожки, подводящей к местам стоянок самолетов.

Первыми приземлились «мессершмиты», затем транспортный «юнкерс», и только потом, убедившись, что посадки получились удачными и состояние аэродрома нормальное, на полосу со стороны реки зашла громадная «Черная акула».

Пока гарнизон вместе с экипажами освобождал фюзеляжи самолетов от грузов, среди которых были и старательно упакованные яранги, барон фон Готтенберг решил ознакомиться с базой. Он молча осмотрел выдолбленные отбойными молотками под скальными карнизами авиационные капониры, ознакомился с бункер-казармой, один отсек которой был отведен под радиостанцию, и с пока еще недостроенным подземным складом. Придирчиво, но все так же молчаливо, ознакомился и со штабным домиком и лабазом. А еще прошелся по посадочной и рулежной полосам, которые «норвежцы» опять накрывали маскировочными сетями и приваливали по краям камнями, чтобы их не сорвало ветром.

— Считайте, что командование вами довольно, гауптман Кротов, — расщедрился он наконец на похвалу, когда все офицеры собрались в большой комнате штабного домика, именуемого обитателями базы «кают-компанией». — Я со спокойной совестью могу доложить Гиммлеру, что секретная база в Западной Сибири полностью готова к выполнению любых заданий командования. Вы и инженер-лейтенант Шнитке награждены Железными крестами, которые поручено вручить вам в том случае, если не появится серьезных замечаний к состоянию «Норд-рейха». Они не появились. Будем считать, что первый этап операции «Полярный бастион» завершен, господа.

Пока он вручал кресты, его адъютант унтерштурмфюрер СС Ко-нар открывал предусмотрительно прихваченную с базы «Северный призрак» бутылку шампанского.

— Кстати, как завершился ваш рейд на русский караван в проливе Югорский Шар? — поинтересовался штабс-капитан, когда затихли Поздравления присутствовавших офицеров.

— Удачно. Появление в тех краях целой небесной армады оказалось для русских моряков полной неожиданностью. Даже заслышав, что со стороны материка приближается звено наших самолетов, они не объявили воздушной тревоги, а с любопытством рассматривали самолеты, летевшие откуда-то со стороны Полярного Урала. Опомнились же, когда мы устроили над ними небесную карусель. Два судна были потоплены, ледокольный буксир серьезно поврежден и спасался в фиорде, а небольшой военный корабль сопровождения то ли случайно сел, то ли командир выбросил его на прибрежную мель у острова Вайгач [40] .