Он и Она - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Зеленина cтр.№ 41

Я помню тебя такой: сопротивляющейся и тревожной. Когда я сделал тебе предложение, ты задумалась, а потом разревелась. Ты просила подождать-потерпеть-подумать. Я кивнул и, заикаясь, пояснил, что не претендую на твою свободу. Я был уверен: все женщины мечтают быть окольцованными. Моя сестра сказала: «Хочешь удержать ее – запатентуй, – дай свою фамилию». Принял к сведению. Рискнул. Твоя реакция заставила меня задуматься об адекватности женского пола в целом. Я знаю несколько благополучных и самодостаточных дам, которые уверяли: женщина жаждет принадлежать кому-либо. Глядя на них я был уверен, что удержать тебя рядом реально-мыслимо-вероятно.

Ты не хотела детей – не страшно. Испугало меня то, как ты мотивировала нежелание забеременеть.

– Нехорошие гены должны погибнуть, – произнесла ты отстраненно, добавив: – Я имею в виду не себя!

Наверное, это была провокация. Ты ударила хлестко и ждала моей реакции. Я промолчал.

Я помню тебя такой: нежной и ранимой. Маленький умирающий утенок, принесенный в наш дом – ему ты посвятила месяц. Лечила-заботилась-сопереживала. Иногда брала к себе в постель. Пела трогательные песни и нашептывала оздоровляющие заклинания. Случайно увидел, как ты выискиваешь в интернете рецепт фуа-гра.

– Надо купить крахмал, – сказала ты, а на мой вопрос «для чего?» холодно поведала: – Для утиной печени. Ну их – ресторанные изыски. Воспитаем деликатес в домашних условиях.

Конечно, я был уверен, что это юмор. И не придавал значения твоим умозаключениям по поводу ощипывания мертвой пернатой дичи.

Ужин был чудесный. Нежное мясо пахло медом и корицей.

– За Васю! Пусть его душа приютится в птичьем раю. Наш кал – его прах, – негромко высказалась ты и закашлялась, подавившись шампанским.

Я не сразу сообразил, что мы пожираем нашего питомца. В дно унитаза я смотрел долго, и мне казалось, что из глубины на меня взирают добрые глаза нашего подросшего утенка.

Я помню тебя такую: мудрую и ответственную. Когда умерла моя мать, ты взяла на себя организацию похорон. Делала это изящно и сосредоточено. Продумывала все детали, вплоть до губной помады на лице умершей. Ты напугала меня своей фанатичностью. Мне казалось, что ты испытываешь удовольствие, согреваясь в лучах смерти. Черная шляпка с вуалью – ты скорбела красиво. Говорила низким звонким голосом. Церемониймейстер похоронной процессии. Я робко уточнил, не работала ли ты раньше в бюро ритуальных услуг?

– Разве я похожа на ту, кто будет работать в подобном месте?

Я кивнул в ответ. А ты громко рассмеялась и помчалась за бокалом вина. После ужина в честь умершей (поминками ты решительно отказывалась называть данное мероприятие), ты произнесла странную речь:

– Удел стареющих красивых женщин покидать этот бренный мир раньше остальных. Отвратительно наблюдать за увяданием. Это разрушает эстетическое восприятие прекрасной стороны жизни.

Я помню тебя такой: красивой и самоуверенной. В день нашей встречи на скучной вечеринке ты была неотразима. Словно сошла с обложки стильного и дорогого журнала. Рядом с тобой меркло все. Мои друзья завидовали мне и, подтрунивая, бросались репликами: «Она совершенна! Должен же быть какой-то изъян?!», «Может у нее член под одеждой?» или «Она из воска!». Мы перестали ездить в гости к семейным парам, так как ты вводила смуту в вялые супружеские будни моих приятелей.

– Безупречность во всем – иначе в моей жизни не будет смысла, – отчеканила ты однажды вместо оправдания, после того, как я прождал тебя почти два часа (сборы на очередное мероприятие как обычно затянулись).

Как-то в журнале твое изображение подписали «светская львица», ты позвонила в редакцию и, представившись собственным секретарем, обматерила сотрудников издания. «У нее есть имя и фамилия, она – особенная!», – подытожила ты и бросила трубку. Затем мы молча пили травяной чай, и я не решался уточнить, что именно тебя взбесило. Мне казалось, что все женщины, чутко относящиеся к своей внешности, стремятся заполучить этот титул.

– Это пошло! – откликнулась ты на мои мысли. – «Светская львица» – как девка из мотеля среднего класса. Я выше этого. Я – это Я!

Твои слова мне показались разумными. Стремление быть индивидуумом, а не затеряться в безымянной шелухе – это вполне соответствует твоему уровню.

Я помню тебя такой: беззащитной и уязвимой. Тебя разыскали родители, и это известие стало настоящей грозой среди ясного неба. Твой покой, твое привычное течение жизни были нарушены весточкой из прошлого, которое, как я понял, ты стремилась вычеркнуть из биографии. Я и не знал, что у тебя есть тайные страхи. Ты была для меня загадкой – безусловно, но то, что к своим родственникам ты испытываешь жгучую ненависть я и понятия не имел. Ты рыдала, захлебываясь воспоминаниями о несчастливом детстве… Побои, насилие, угрозы – все это часть твоего хрупкого детского мира. Я впервые видел твои искренние слезы крупные и блестящие… Казалось, прорвало дамбу чувств и я радовался этому откровению. Я думал: «Наконец-то я знаю, что скрывается под панцирем безукоризненности! И теперь мы сможем быть по-настоящему счастливыми и доверять друг другу!». Когда ты засыпала твое лицо, слегка припухшее от слез было по-особому красивое. Ты была трогательной—умилительной—чувственной… Я видел тебя без «маски» первый и в последний раз. Наутро ты снова надела непроницаемый скафандр железной леди. Предпочла не говорить о случившемся накануне и просила не обольщаться, что подобная истерия вернется в твой организм.

Я помню тебя такой: честной и бескомпромиссной. Ты всегда делала открытые заявления, стремилась, чтобы в наших отношениях не было притворства и скрытности. Ты готовилась к серьезному разговору несколько дней. Я чувствовал, как накаляется атмосфера в нашем жилище, веяло переменами, бурей!

– Тебе не кажется, что ты слабее меня? – сказала ты однажды.

Я уставился на тебя, не зная, что ответить. Ты спокойным и ровным тоном перечислила мои недостатки. Это заняло минут пять, но для меня это время тянулось бесконечно. Я не спешил прервать тебя, дабы в длинный список не прибавилось еще с десяток моих несовершенств. Ты решила уехать. Я осознавал, что это был побег не только от меня, от твоих родителей, но и от тебя самой. Ты беспощадно мстила мне за то, что я увидел тебя настоящую! Ты не простила мне своей слабости… Как глупо!

Поцарапала. Нарушила оболочку моего мироздания. Я был уверен, что наше противостояние продлится до самой старости. Разгромила-развратила-разнесла мой рай… Хотя, нашу совместную жизнь трудно назвать раем. Мы жили неорганично и неестественно. Будто разыгрывали абсурдистскую пьесу под механические звуки музыкальной шкатулки. Ты прошлась по моей жизни, как ураган—цунами—землетрясение… Я нуждаюсь в долгой кропотливой реабилитации. Вернется ли тот смешливый, открытый парень, который когда-то познакомился с тобой? Не знаю… Возможно, я как и ты облачусь в блестящие доспехи совершенства и буду прятаться под ними до скончания дней моих. В любом случае, жизнь моя продолжается. И чтобы там не случилось – знай: я помню тебя…