Новая Зона. Все сокровища мира - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Точинов cтр.№ 63

Ижору в том месте перегораживала бетонная плотина, птеродактиль пикировал к ее водосбросу и касался воды в том месте, где она кипела белопенными струями, и снова взмывал вверх – уже с большой серебристой рыбиной, трепыхающейся в клюве.

Присмотревшись, я понял, что передо мной не живое существо, но искусная имитация. Полет происходил по замкнутому циклу, повторяясь в мельчайших деталях. Да и реальная охота не могла бы стать такой баснословно удачной, неоткуда взяться в Ижоре такому количеству крупных рыбин. Приглядевшись еще внимательнее к броску летуна за добычей, я наконец заметил, что рыбу он не выхватывает из пенных струй – та вываливается в клюв обратно из глотки…

Лишь после того я заметил фигурку человека, стоявшего в отдалении на другом берегу. Вернее, я видел его и раньше, но не обращал внимания, посчитав за местного рыболова.

А теперь понял – движения руки человека как-то очень синхронны с фазами полета птеродактиля. Полет был управляемым. Разочарование имело место, но не стало чересчур сильным: больно уж завораживающим зрелищем оказалась охота птеродактиля над пригородной речушкой, можно было любоваться часами. Я и любовался, напрочь позабыв о своих делах, – до тех пор, пока человек не пошагал к домику, видневшемуся вдали, а воздушный летун не последовал за ним, паря в вышине.

Пошел туда и я, перебравшись через реку по плотине.

На подходе к домику меня встречало другое искусственное создание, на сей раз человекообразное. Маша, персонаж известного мультфильма, – деревенская девочка с круглым лицом, облаченная в сарафан и обутая в довольно-таки щегольские лапоточки.

Маша несла ведра с водой, вернее, вода была только в одном, оно перевешивало, клонило девушку набок, и та падала. Но вода в ведре тоже была не настоящая и каким-то образом не расплескивалась вокруг, а оказывалась в другом ведре, центр тяжести смещался, и Маша, проделав сальто и дрыгнув в воздухе лаптями, вновь оказывалась на ногах, чтобы начать крениться уже в другую сторону с тем же результатом… И так все продолжалось и продолжалось по замкнутому кругу.

Засмотревшись на ее кульбиты, я обратил мало внимания на третье существо, маячившее неподалеку. Было оно птицеобразное, не то цыпленок, не то индюшонок размером с доброго страуса. Цыпленок-индюшонок тоже что-то вытворял и тоже по замкнутому циклу, но я не вглядывался, увлеченный акробатикой затейницы Маши.

Потом подошел к строению – как следовало из рекламного щита, там квартировала фирма, производившая эти игрушки.

Даже не заходя внутрь, было видно, что фирма переживает не лучшие свои дни. Здание древнее, из унылого серого пенобетона, оно вызывало желание немедленно что-то сделать – или косметический ремонт, или вызвать бульдозеры, снести и не мучиться. Мне доводилось здесь бывать, и еще год назад никаких квартирантов в унылом строении не было, надо полагать, что фирма перебралась сюда, в безлюдные места, не из-за увеличившегося торгового оборота.

Внутри впечатление лишь усиливалось. Никаких следов оживленной коммерческой деятельности, а одинокое яркое пятно на унылом сером фоне – рекламный плакат на стене – рекламировал шоу, и начавшееся, и завершившееся три года тому назад. Судя по птеродактилю, присутствовавшему на плакате, кое-кто из моих сегодняшних знакомцев в шоу участвовал… Хотя нет, я забегаю вперед, знакомство мне еще только предстояло.

Внутри сидел единственный человек, как мне показалось, тот же, что управлял с берега полетом птеродактиля. И сам воздушный акробат был здесь же, устроившись в большой плетеной корзине. Завернувшись в кокон из крыльев, оказался он совсем не велик, вполне комнатных размеров зверюшка.

Человек, представившийся как Василий Михайлович, оказался общительным и словоохотливым. Даже пригласил испить с ним чаю, не иначе как обрадовавшись потенциальному клиенту, в кои-то веки заглянувшему в здешнюю тмутаракань…

Как выяснилось за чаем, был он и владельцем, и директором фирмы «Гелиос», занимавшейся… ну, я сам мог видеть, подходя, чем они занимаются. Да, у фирмы наступили далеко не лучшие дни, если выразиться с максимальной мягкостью…

А ведь когда-то, не столь и давно, их услуги были нарасхват. Телефон не смолкал, электронная почта ломилась от заказов и предложений… Мало какой праздник обходился без питомцев Василия Михайловича, от Дня города до выпускных балов в отдельно взятых гимназиях и школах…

Все испортил Прорыв, будь он неладен. Стало не до праздников жизни, да и праздновать особо некому…

В общем-то история заурядная для многих коммерсантов, чью коммерцию навеки порушило возникновение Зоны.

Но в отличие от многих Василий Михайлович не захотел уезжать из мест, где родился и вырос, и искать коммерческое счастье в чужих краях. Сводил концы с концами как мог, урезав до предела все расходы, и очень надеялся на проект «Новый Петербург». И те, кто не ушел с тонущего корабля – а в фирме сейчас остались на постоянной основе трое вместо почти полусотни сотрудников, – тоже надеются. Больше надеяться им не на что…

Мне не хотелось расстраивать пожилого энтузиаста, и я не стал говорить все, что думал об упомянутом проекте.

А вот на мой вопрос, как именуются его питомцы, Василий Михайлович ответить не смог. Вернее, его ответ меня не удовлетворил.

– Его зовут Фрейо, – последовал кивок на корзину с птеродактилем. – Маша так и зовется Машей, а у цыпленка целых три имени, по трем костюмам, в которые мы его наряжаем. Сегодня его зовут Дональд. Он обидчивый, и если его дразнить, может клюнуть в голову, но не больно, клюв специально сделан мягким.

– Нет, вы не поняли… Какой-то есть общий термин для ваших питомцев? Собирательный? Ну… роботы, например…

– А зачем им общий термин? – и в самом деле не понял Василий Михайлович. – Они ведь все разные, у каждого свой характер. Да, я понимаю, что звучит странно, но действительно у каждого свой… Очень индивидуальное программирование.

– Но есть же и что-то общее? – продолжил я допытываться. – Некие видоопределяющие признаки?

– Есть, вы правы… И даже есть название, прописанное в «Едином классификаторе товаров и услуг», но я никак не могу его запомнить, такое длинное и скучное. Хотя сертификация для его получения съела немало времени и денег… Но роботами их назвать язык не поворачивается. Робот, как мне представляется, нечто более функциональное… и более многофункциональное… А здесь функция одна – развлечь, заставить улыбнуться. Правда, Фрейо?

Птеродактиль, услышав свое имя, поднял голову над корзиной. Голова была крохотная в сравнении с громадным кожистым клювом.

Корзина стояла совсем рядом, и я машинально протянул руку – погладить создание, не имевшее видового имени. Создание на ласку реагировало, так уж было запрограммировано, – прильнуло к руке, прикрыло глаза морщинистыми веками и вообще делало вид, что ему очень приятно…

– Видите? – обрадовался старик. – А Дональд уже клюнул бы в голову… Я начал их делать, когда умерла моя жена и я остался совсем один. Делал и в каждого старался вложить кусочек своей души, какую-то свою эмоцию… Потому и получились все разные. Я не люблю их продавать, и коммерция от этого сильно страдает – и раньше страдала, но тогда выручали выступления на праздниках… Вам, наверное, продам. Вы мне нравитесь.