Заряжено. Заряжено и очень опасно. Сейчас все по плану. Шаг первый: выпить еще пива. Шаг второй: вложить термос в брюхо мистера Медвежонка, зашить его толстенький животик и, наконец, обернуть его розовой бумагой, обхватить широкой красной лентой и о-очень аккуратно положить в машину.
Его начало трясти. Все его тело дрожало, как чертова ленточка, свисающая с талии стриптизерши.
Ну ладно, теперь вторая ерундовина. Как же они ее называли? Похоже на название какой-то содовой. 7UP? Нет, RC
[11]
. Точно. Надо оставить эту ерундовину там, где она есть сейчас, — в пластмассовой коробке. Ему она не понадобится до тех пор, пока не будет звонка. Сейчас она еще полежит в багажнике, под запаской.
А теперь пора мотать на гулянку.
Все просто как дважды два. Когда ты полностью уверен в своих силах и знаешь, что делать, все идет как надо.
16
— Ничто так не заставляет холодеть кровь в жилах, как вид больших спинных плавников, разрезающих поверхность воды рядом с тобой, — сказал Хок, указывая рапирой на кружащих внизу акул. — Вы согласны со мной, джентльмены?
Казалось, Григория и Николая сейчас стошнит.
— Кто-нибудь из вас разбирается в акулах? — поинтересовался Хок. — На самом деле их более трехсот пятидесяти разновидностей. Вот, смотрите, — шестиперая акула. А недавно я видел поблизости несколько тигровых и одну акулу-людоеда. С ними надо быть поосторожнее. Жуткие твари. Так и норовят отужинать человечиной.
Крупный русский, повернувшись боком, начал робко пробираться назад, но Хок снова упер ему в живот острие своей рапиры. Тот остановился.
— Вот что я скажу, Николай, — продолжал Хок. — Тебе нужно сто пятьдесят миллионов моих долларов. Мне нужна твоя атомная подлодка. Но кроме того, мне нужно имя твоего последнего клиента. Понимаешь?
Внезапно сбоку к Алексу подошел Брайан Драммонд, держа в руках ведро из нержавейки. Оно было наполнено восемью литрами измельченной рыбьей требухи с хрящами и рыбьей кровью. У рыбаков это называлось приманкой.
— Гляди, Николай, — снова сказал Хок, — вот наш стюард Брайан, а в руках у него ведро с приманкой. Брайан, будь добр, опрокинь это ведерко за борт.
— Слушаюсь, капитан. — Брайан подошел к выдвижной сходне и вышвырнул содержимое ведра в воду.
Секунду спустя вода под сходней забурлила и вспенилась — это у акул проснулся бешеный аппетит.
— Говорите же, мальчики, — сказал Хок. — У меня кончается терпение, а у вас кончается время. — Двое мужчин залепетали что-то бессвязное.
— Они говорят, что раскрывать имена — не только непрофессионально, но еще и смертельно опасно, — сказал Конгрив. — Если они выдадут личные данные одного из поддерживающих с ними контакт, им грозит гибель.
— Пусть подробнее объяснят, что они имеют в виду под личными данными контактирующих с ними лиц.
Голголкин начал что-то быстро-быстро говорить.
Конгрив, выслушав речь, пересказал ее Хоку.
— Вот как обстоят дела, Алекс. Он получил по почте посылку, содержащую пять миллионов долларов и телефонный номер, — перевел Конгрив. — Когда он позвонил по этому номеру, ответивший не стал называть свое имя, а просто попросил позвонить по другому номеру. После таких многочисленных звонков ему удалось наконец переговорить с тем, кто хотел приобрести субмарину класса «Борзая». Он был готов заплатить настоящую цену. И настаивал на анонимности.
— Очень хорошо, — сказал Хок. — Мы наконец начали сдвигаться с мертвой точки. Код страны говорившего?
Конгрив спросил и затем сказал Хоку:
— По его словам, было так много номеров, так много голосов, что он уже не помнит последний номер. Все это были сотовые телефоны, а звонки в разные страны.
— Он получил депозит? — спросил Хок.
— Говорит, да.
— Каким образом он его получил?
— Говорит, по телеграфу на номерной счет в швейцарском банке.
— Великолепно. А откуда были переведены деньги?
— Говорит, не помнит. Просит тебя пощадить его.
— Какая жалость. Очень обидно, что память подводит его в такой неподходящий момент, — сказал Хок. Вытянув рапиру, снова подошел к съежившимся русским.
— Вы знакомы с такой древней пиратской традицией — «хождение по доске», товарищ Голголкин? — спросил Хок.
— Говорит, нет, — ответил ему Эмброуз.
— Правда? Традиция придумана одним из моих особо вспыльчивых предков.
Он снова ткнул мужчину острием в живот.
— Ай! — вскрикнул русский.
— Извини, старина, таков закон. Либо говоришь, либо идешь по доске. Если не выберешь из этих двух зол, я насажу вас обоих на свою рапиру.
Лезвие прорезало одежду мужчины, и в месте пореза начало расползаться алое пятно. Русский испуганно смотрел, как рапира медленно пронзает его.
— Последний шанс, Голголкин, — сказал Хок. — Откуда перевели деньги?
Второй русский что-то закричал, без сомнения уговаривая коллегу рассказать все как есть. Толстый сжал веки и процедил что-то сквозь стиснутые зубы.
Хок обернулся к Конгриву.
— Извини, Эмброуз, что он сказал?
— Деньги были переведены с банковского счета частного лица. Кажется, из Майами, — ответил Конгрив.
— Как называется банк?
Конгрив перевел. Голголкин громко всхлипнул.
— Он молится, — ответил Конгрив.
— Его молитвы останутся без ответа. Мне нужно название банка! Немедленно! — Он повернул лезвие.
— «Санстейт бэнк», — сказал Голголкин, сдавшись.
— А сейчас главный вопрос, — сказал Хок. — Кто же, черт возьми, купил «Борзую»? Кто? Говори имя владельца того счета, или ты покойник!
— Telaraca, — наконец крикнул русский. — Telaraca!
— Вот так гораздо лучше, — заключил Хок. — Какое облегчение, когда правда выходит наружу.
Вынимая рапиру, но не отводя ее от живота мужчины, Хок заявил:
— Чертовски красивое представление! А сейчас передай этому толстому ублюдку следующее. Если он лжет, то в этом мире ему от меня не уйти. Я найду его и порежу на куски вот этим самым лезвием.
Услышав эти слова, Голголкин отчаянно замотал головой.
— Он понимает, — сказал Конгрив. — Говорит правду. Клянется.
— Хорошо. А теперь, раз уж он так разговорился, пусть расскажет, когда он получил сумму окончательного платежа за «Борзую» и на какое число намечена поставка? Также меня интересует, сколько подлодок он уже продал — точное количество, и какого типа были эти лодки. Дизельные, атомные и т. д?