Ветер богов - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 14

* * *

Ева закрыла свой дневник и сунула его в нижний ящик стола, который тотчас же закрыла на ключ.

«Сколько раз ты давала себе слово не возвращаться к дневнику? С тебя достаточно того, что приходится переживать сейчас, в эти дни. Зачем еще и заново переживать пережитое?»

Впрочем, вспомнить о беседе с Магдой Геббельс было как раз нелишне. Наоборот, самое время.

Нет, после того разговора они с Магдой так и не подружились. Да это, очевидно, и невозможно было. В те редкие случаи, когда им приходилось видеться, Магда слишком навязчиво напоминала, точнее — внушала, что «подруга фюрера — это подруга фюрера».

Но при этом относилась к ней с холодной придворной вежливостью. О да, Магда умела быть тем «окружением», что способно «играть королей». Достаточно было видеть, с каким почтением она заставляла своих знакомых, все свое окружение относиться к рейхсминистру Геббельсу. Даже в обычных, домашних условиях.

Ну что ж, пусть знакомство у них и не получилось, но все же беседа с фрау Геббельс след свой в ее сознании оставила. Она оказалась своевременной. Теперь Ева сама ощущала, что не испытывает уже той юношеской остроты чувств, с которой она страдала по своему фюреру и ради него готова была лишиться жизни. За бытовую близость приходилось расплачиваться разочарованием. Она стала подмечать все больше недостатков Адольфа, причем не только в характере, но и в самой нравственности. А физические несовершенства мужчины, который у нее на глазах необратимо превращался в старца! А ведь ему всего лишь пятьдесят пять… Или уже… пятьдесят пять?

Однако понимала Ева и то, что на смену любовной увлеченности к ней постепенно приходило чувство той особой солидарности, которая делала их с Адольфом союзниками. И которая заставляла Еву думать, что теперь она готова идти с Гитлером до конца — до последнего дня, последнего вздоха. Не только не стараясь при этом эгоистично подчинить его волю своей, а наоборот, подчиняя ему, его идеям, все свои чувства, страсти, саму жизнь.

Правда, удавалось это не всегда. Время от времени проявлялись рецидивы сугубо женского эгоизма, как это произошло сегодня, в этот вечер. Но теперь Ева по крайней мере способна была понять, что с ней происходит, а значит, вовремя остепениться.

Ева прислушалась.

Шаги! Это его… его шаги! Как всегда, какие-то неуверенные, крадущиеся, словно Адольф боялся, что кто-то может услышать их; и уже слегка шаркающие.

И все же — это его шаги! Наконец-то!

Мгновенно погасив свечу, Ева метнулась к кровати и, сбросив туфли, нырнула под легкую, слегка влажноватую перину. Она знала, что фюреру легче всего появляться у нее, когда свет в комнате уже погашен, а «его Евангелие» безмятежно дремлет…

Полковник Дратов прибыл с тем небольшим опозданием, которое вполне позволяло командующему пристрелить его тут же, на месте, вложив в несколько матерщинных слов и недовольство свое, и текст приговора.

— Что случилось, атаман? — ошалело восстал адъютант на пороге номера с саблей в одной руке и пистолетом в другой. — Там взяли бабу и водителя, который дожидался ее. Говорят, в вас стреляла?

— Где эта скотина Фротов? — поиграл пистолетом генерал, все еще не желая возвращать оружие в кобуру. — Сюда его!

— Он у машины. Разбирается.

— Это я с ним буду разбираться. Сюда его!

Однако звать Фротова не пришлось. Он уже появился сам.

— Где вас носит, унтер-офицер?! — Хотя японская контрразведка уже хорошо знала, что из себя представляет водитель командующего, поручик Фротов все еще прикрывался погонами унтер-офицера. Что всякий раз, когда командующий был зол, позволяло ему подчеркнуто низвергать своего телохранителя до чина, засвидетельствованного его лычками.

— Даму только что увезли, господин генерал. Не думаю, чтобы она была подослана красными. Подозреваю, что подослали сами японцы. — Поручик оглянулся, не появилась ли Сото, предусмотрительно оставившая их в сугубо мужской компании. — Слишком уж все…

— Ты что, Фротов? Думаешь, что говоришь?

Семенов сел за столик, пригласил к нему адъютанта и Фротова, и несколько минут молча, с нескрываемой брезгливостью, смотрел на чашку с саке. — Какие у тебя основания? — наконец поднял глаза на своего контрразведчика. — Какие основания?! — стукнул по столу рукоятью маузера.

— Но ведь я не утверждаю, что целью этой красотки было убить вас.

— Тогда что же ты утверждаешь?

Фротов нервно взглянул в сторону полковника. Он терпеть не мог, когда при их беседе с командующим присутствовал кто-либо третий, пусть даже адъютант.

— Сиди, — приказал командующий Дротову. — А ты, поручик, не ерзай, подозрения тут не разводи, в соболях-алмазах.

— Может, ошибаюсь… Но мне кажется, что эту бабенку подослали специально для того, чтобы укрепить ваше доверие к их агенту, японке Сото.

Брови Семенова поползли вверх. Сюжет, который раскрутил перед ним поручик, пока что совершенно не вписывался в его понимание того, что здесь только что произошло. Он, конечно, не сомневался, что Сото работает на японскую разведку. Но «укреплять доверие» таким способом! Тем более, что он давно смирился с присутствием Сото.

— А если нет? — неуверенно спросил Семенов.

— Тогда прикажите своему адъютанту заказать портрет Сото у лучшего художника Маньчжурии, чтобы вывешивать его вместе с иконой Богоматери. Поскольку именно ей вы обязаны жизнью.

— А что, и придется. Как думаешь, стоит мне официально обращаться по этому поводу в японскую контрразведку?

— Бессмысленно. В любом случае нужно воспринимать события так, как они нам преподнесены. Подробности попытаюсь выяснить по своим каналам.

— Может, и сам уже на япошек работаешь, в соболях-алмазах?

— А все мы, вся армия, кому служим? — огрызнулся Фротов, и крысиное, узкоскулое лицо его покрылось багровыми пятнами.

«Работает, — решил для себя атаман. — Верный знак, что продался, скотина…»

— Мы служим свободной России, — горделиво вступился за командующего полковник Дратов. — Японцы — каши временные союзники — и не более того.

— Зря теряем время, ваше превосходительство, — не снизошел Фротов до дальнейших объяснений с адъютантом. — Как только эту даму возьмут в работу следователи японской контрразведки, сразу все станет ясно. С вашего позволения, господин командую- ' щий, я буду докладывать каждые три часа.

— Не реже, поручик, не реже.

Однако ни опереточное покушение невесть откуда появившейся вдовы, ни подозрение, немилосердно падавшее на Сото, не могли заставить генерала отказать себе в том божественном удовольствии, которое дарило ему каждое свидание с японкой. Стоило адъютанту и Фротову удалиться, как вновь появилась мило улыбающаяся Сото и с покорностью рабыни, готовой подчиниться любой прихоти своего повелителя, уселась на циновку у ног атамана.