Коло Жизни. Бесперечь. Том второй - читать онлайн книгу. Автор: Елена Асеева cтр.№ 19

– Умница… какая умница, – прозвучал сызнова голос старшего Димурга, теперь уже не просто взволнованного, а слышимо дрогнувшего. – Слушай меня, Еси… Слушай и выполняй, бесценная моя девочка… Еще раз глубокий вздох и такой же неспешный выдох… Ровнее… Степеннее, – добавил Бог, ибо увидел, как резко затрепыхались окровавленные уста юницы свершающее вздох через рот. – Носом… носом, моя милая… Дыши носом.

Есинька немедля поправилась, и все еще оставив приоткрытым рот, начала дышать через нос, как и требовал Перший, делая неспешные и более ровные вздохи и такие же выдохи. Однако, вместе с налаживанием дыхания ноги судорожно затряслись, теперь не только в коленях, и девушку яростно мотнула вправо… влево.

– Надобно присесть, – заботливо произнес старший Димург и слегка вздев правую руку, повел ее влево, словно собирая в единое целое перьевую сизую дымку, плывущую по полу.

И вмале под сгибающиеся колени юницы подкатился круглый ком. Он легохонько толкнул Есиславу и тем движением принял в свое мягкое покачивающееся нутро, с ее падением сотворив в своей поверхности не только сидение, но и локотники, и высокий ослон.

– Вот теперь я думаю много лучше, – сказал Перший и, наконец, тронулся с места.

Бог направил свою медлительную поступь к сидящей и малость покачивающейся туды… сюды в облачном кресле девушке продолжая неотступно на нее глядеть. Его взор, точно наполненный марностью, обозревал Есиньку с головы до ног, явно беспокоясь, однако, не смея прощупать. Господь остановившись вельми близко, видимо в шаге, днесь глянул на нее сверху вниз и Есислава разобрала не только цвет его глаз многажды раз за последнее время проскользнувших в видениях, но и, в общем, черты лица.

– Ты, Перший… да? – чуть слышно вопросила она и внутри ее глотки будто, что-то протяжно забурлило, желая вырваться и плюхнуть кровавым сгустком.

Еще немного и Еси не смогла справиться с тем кровавым комком, он вместе со слюной вырвался из чуть приоткрытого рта и сызнова залил весь подбородок, да полотно белой годовщины на груди.

– Тише… тише, моя любезная. Поколь не надо толковать, лишь дышать, – Перший вроде и не говорил, он пел… уж так полюбовно, плавно плыли его слова. – И как я велел глубокий вздох… неспешный выдох… и носом. Ну, же, девочка, слушай меня, – ласково дополнил старший Димург, узрев, что девушка, прикрыв очи, не исполняет указанное. – Слушай меня, моя драгоценная… вздох… выдох и лишь носом.

Есислава медлила совсем малую толику времени, наслаждаясь таким ей близким, дорогим голосом Бога, а засим принялась дышать в такт его словам. Постепенно колотье в голове сошло на нет, пропало и дрожание плоти, осталась только слабость, будто она долго не ела и легкая дымка пред здоровым глазом, оная как уже ведала Есинька, вскоре истончившись наполнит сам мозг.

– Молодец… замечательно, ты просто бесценность, – благодушно сказал Перший, стоя в такой близи от юницы, что своей дюжей божественной силой окутывал ее. – Сейчас тебе надо попить чего-нибудь сладкого и все пройдет окончательно… Появятся силы.

Димург медленно протянул в направлении сидящей девушки руку с зажатым в перстах белым широким ручником, обшитым по рубежу серебристыми нитями.

– Вытри губы, девочка, – отметил Бог, передавая в руку Есиславы ручник, таким побытом, чтобы не коснуться ее.

Девушка взяв ручник и приткнув его к губам, однако приметила, что Перший побоялся до нее дотронуться аль просто не захотел, и ощутила внутри себя острую горечь, обманутых надежд.

– Тебе лучше, Еси? – с нескрываемой тревогой впрочем, вопросил Димург и та его тревога живописалась в едва зримом колебание черт лица.

– Да, мне лучше, – несколько уклончиво отозвалась Есислава, убирая от губ окровавленный ручник и неотрывно глядя на Першего, страшась, что он также, как Стынь ее покинет или, что еще хуже, заставит унести отсюда тотчас.

– Как ты сюда попала? – очень мягко поспрашал Бог, стараясь теперь отвлечь от перенесенного юницу. – Хотя… можешь не отвечать. Я итак знаю. Стынь принес сюда, очевидно, решив излечить твой глаз. А где же он теперь?

– Куда-то ушел, – дрогнувшим голосом ответила Есислава и прикрыла очи, ощущая такую могутную слабость, коя не только оплела всю плоть, но и сделала деревянными стопы ног.

Яркая золотая искра в морг осветила залу, вызвав своей насыщенностью трепыхание в сомкнутом, здоровом глазе Еси так, что она не сразу его открыла. Когда же открыла, увидела не только враз возникшего Стыня, но и Мерика крепко удерживающего за лодыжку Трясцу-не-всипуху. Несмотря на свой, в сравнение с бесицей-трясавицей малый рост, Мерик был достаточно сильным. Потому плененная Трясца-не-всипуха, цепко обвитая его двумя ручищами, даже не вырывалась, вроде обреченной явившейся на казнь.

– Отец! – голос Стыня яро дернулся, ибо он первым узрел стоящего пред ним старшего Димурга.

– Господь Перший! – многажды тягостнее дыхнул Мерик и немедля разжал лодыжку бесицы-трясавицы, упав пред своим Творцом на пузо, оно как согнувшиеся вспять в коленях ноги не смогли удержать его.

Более одначе восторженно вскрикнула Трясца-не-всипуха, она также как черт повалилась на брюхо, при том вельми горестно захныкав, тем, верно, указывая Зиждителю, как сильно и неправедно была обижена.

– Да, мой бесценный, прибыл только, что, – нескрываемо нежно произнес Перший, единым взглядом оглядев сына и лежащих на полу созданий, а потом сызнова перевел взор на девушку.

– Я сейчас унесу Еси, – торопливо проронил Стынь, судя по всему, до конца не осознавший, что в его отсутствие с девушкой, что-то произошло и оттого резво шагнул в ее сторону.

– Не тронь, – непререкаемо властно дыхнул старший Димург, и повернув в сторону сына голову, силой собственного взгляда останавливая его поступь. – Прошу тебя, малецык, срочно призвать и встретить Небо и Асила у меня к ним разговор.

Стынь тревожно застывший на месте, резво оглядел Есиславу, сдержав свой взгляд на покрытой кровью годовщине, и не мешкая, качнув головой, направился вон из залы. Но только не так как раньше пропав из нее искрой, а вроде войдя в зеркальную стену и пустив по той глади рябь борозд. Как только младший Димург покинул залу, Перший воззрился на лежащих недалече на полу созданий.

– Мерик, – днесь голос Бога наполнился стылостью, коя точно вскинула с пуза черта и поставила на ноги, при сем не забыв низко пригнуть его голову. – Благодари Родителя, что я занят, иначе не избежать тебе повторно каземата. Я отбуду на непродолжительное время, в мое отсутствие проверять состояние Господа Стыня, о всех несоответствиях немедля сообщать по контактной сетке мне… А теперь брысь отсюда, поколь я не передумал.

Мерик враз качнул своей головой, и вместе с ней дернулось его ухо, кончик которого порос тончайшими перепутанными меж собой розовыми волосками, а рубеж, украшенный девятью крупными густо красными рубинами, в такт тому полыхнул алыми отблесками. Гулко щелкнул черт каблуками своих коротких, с загнутыми кверху носами, фиолетовых сапожек, и развернувшись побежал к стене, в которой дотоль пропал Стынь на ходу помахивая мечом висящим на широком сыромятном поясе огибающим его стан. Это был не малый такой в длину меч, закругленный конец которого доставал до средины лодыжек Мерика. Меч крепился на поясе без каких-либо ножен, словно за серебряную рукоять купно украшенную, как и грибовидное навершие, крупными изумрудами и рубинами. По полотну его плоского клинка, переливающегося золотым мерцанием, шли махонистые долы, кои занимали не меньше трети ширины и немного суживались к завершию.