Два капитала. Как экономика втягивает Россию в войну - читать онлайн книгу. Автор: Семен Уралов cтр.№ 7

Страница

Дело не в долларах и миллиардах бюджетных средств, это все в общем нолики на банковских счетах. Эффективность экономической модели определяется способностью государства обеспечивать собственные нужды за счет собственного производства и внутреннего рынка. Так, например, зарплаты бюджетников в СССР покрывались двумя доходными статьями — от кинематографа и продажи водки.

Российская политэкономическая модель оказалась в подвешенном состоянии. С одной стороны, взят курс на интеграцию в мировую торгово-финансовую систему, для этого вступали в ВТО, для этого открыли рынок для мировых банков и инвестиционных фондов, для этого госкорпорации торгуются на мировых биржах и допускают иностранцев в акционеры. И в рамках курса на глобальную интеграцию российской экономики оказывается, что капитализация «Газпрома» ниже, чем у компании Google. Притом что «Газпром» тянет на себе львиную долю бюджета 150-миллионной РФ, а Google должен только своим акционерам и работникам, разбросанным по всему миру. В биржевой мировой экономике, где капитал исчисляется виртуальной стоимостью акции, а не показателями производства, политэкономическая модель Российской Федерации обречена.

С другой стороны, у правящих элит РФ есть интуитивное понимание, что государству надо возвращать центральную роль по изъятию добавленной стоимости. Так появляются госкорпорации. Поэтому инвестируется ВПК, для этого создаются Евразийский экономический союз и БРИКС.

Однако с точки зрения эффективности выбранной политэкономической модели современная РФ являет собой недоразвитый капитализм по сравнению с США. Финансовый капитал РФ является ничтожным по сравнению с финансовым капиталом Нью-Йоркской и Лондонской бирж. Торговля осуществляется по правилам ВТО, следовательно, торговая надбавка остается у посредников и трейдеров. Цены на энергоносители формируются на иностранных биржах, и российские нефтегазовые корпорации могут только следить за биржевыми манипуляциями.

Промышленный же капитал России, на который стоило бы опереться государству, находится в подчиненном положении. Индустрия и промышленность и дальше рассматриваются как перспективные отрасли для приватизации, и государство предпочитает устраняться из металлургии, сталепроката, машино- и станкостроения.

Система распределения, наоборот, даже ужесточилась по сравнению с советской. Если раньше предприятия и концерны, обладая собственным капиталом, занимались организацией социальной инфраструктуры в городах и поселках, то теперь это стало исключительно заботой государственного бюджета. А бюджет формируется сверху вниз, в связи с чем сначала удовлетворяются потребности Москвы, затем федеральных столиц и мегаполисов, и лишь потом очередь доходит до областных центров и провинции.

Неэффективность такой модели хорошо видна на примере интеграции Крыма в РФ. Территория с отличным климатом, плодородной почвой, длинной береговой линией, выходом в мировой океан и разведанными запасами газа превратилась в бездонную дыру для госбюджета. Государство устраняется из экономики, поэтому даже керченский мост будет строить частная компания. Паромное сообщение между Краснодарским краем и Крымом, которое стало естественной монополией в условиях блокады полуострова, также осуществляется частным перевозчиком. Аналогично обстоят дела в остальных сферах.

Главная системная проблема российской политэкономической модели заключается даже не в падающих доходах государственного бюджета, а в самом принципе экономического управления. Сегодня центральным экономическим процессом является администрирование финансовых потоков. Государство отвыкло решать задачи, которые требуют инженерного и промышленного подхода. Так, постройка керченского моста в условиях госкапитализма должна стать основанием для создания десятка новых производств и госзаказов для НИИ. Но хозяйственный подход заменен финансовым, поэтому любой проект оборачивается еще одной бюджетной строкой расходов, которые ведут к еще большему разрыву между дебетом и кредитом.

Пока ситуация сглаживается тем, что у России есть значительные золотовалютные запасы и резервный фонд, которые покрывают непредвиденные расходы.

Российская либеральная экономика с опорой на чахлый промышленный капитал и госкорпорации обречена на проигрыш в Третьей мировой войне. Потому что такая политэкономическая модель не способна решать задачи, которые стоят перед государством. В экономике либо начнется сверхконцентрация госкапитала, либо противостояние с США закончится финансовым и, как следствие, экономическим кризисом, вслед за которым начнется кризис социальный и политический, который может обернуться, как и в феврале 1917 года, демонтажем государства.

Итак, Россия подошла к Третьей мировой, как и 100 лет назад, с недоразвитым капитализмом, который своими корнями уходит в госкапитализм советской экономики.

Недоразвитость российского капитала является одновременно его слабостью и силой. Слабость проявляется в том, что зависимость от цен на мировой бирже прямо влияет на внутренний рынок. Упали цены на газ — приходится пересматривать бюджетные расходы.

Сильная сторона недоразвитости российской экономики в том, что финансовый капитал не является главным игроком российской экономики. Госкорпорации либо сырьевые, либо машиностроительные, поэтому добавленная стоимость формируется не в сфере финансов, а в реальном секторе экономики.

Однако промышленный капитал РФ все равно критически зависит от мирового рынка, на котором правит бал капитал финансовый. Так, чтобы получить 350 долларов дохода, «Газпрому» необходимо добыть и поставить 1000 кубометров природного газа. А финансовой корпорации для того, чтобы заработать те же самые 350 долларов, достаточно провернуть удачную спекуляцию с акциями того самого «Газпрома» в тот момент, когда «Газпром» будет терять прибыль от низких цен на газ.

Подчиненность промышленного капитала финансовому существовала не всегда. Финансовый капитал изначально обслуживал промышленный и торговый. Банковская система задумывалась как финансовая инфраструктура, которая облегчит взаиморасчеты при производстве и торговле.

Но с формированием мирового рынка возрастала роль финансового капитала. Главным экономическим регулятором в экономике становился кредит. Специфика кредита как экономического регулятора заключается в его виртуальности. По большому счету кредит — это обязательства рассчитаться по долгам. На заре капитализма кредит не играл сегодняшней роли, однако по мере расширения производственных отношений «бизнес на доверии» рос с каждым годом. Промышленности нужен кредит, чтобы открыть новые производства; продавцу необходим кредит, чтобы насытить товаром рынок; покупателю требуется кредит, чтобы заключить оптовый контракт.

До тех пор пока мировая торговля была привязана к обеспеченным золотом валютам, кредит выполнял функцию долгового обязательства. Однако после заключения в 1973 году Бреттон-Вудских соглашений, согласно которым доллар США отвязывали от стоимости золота, но при этом признавали главной валютой мировой торговли, наступило перерождение кредита. Собственно доллар США перестал быть валютой, а превратился в условную единицу, которая не привязана ни к чему, кроме политической воли федеральной резервной системы.

Страница