Два капитала. Как экономика втягивает Россию в войну - читать онлайн книгу. Автор: Семен Уралов cтр.№ 47

Главная экономическая идея демонтажа союзной экономики — каждый сам по себе. Вот, мол, сейчас перестанем кормить Москву/хохлов/кавказцев/прибалтов/азиатов — и сразу же заживем припеваючи.

Процесс приватизации вырвал промышленные предприятия из общестранового социального каркаса и сформировал базис для зарождения неофеодализма в России. Это связано с тем, что в руки частных лиц попали возможности влиять на целые регионы. Так, например, частный инвестор, который получил контроль над градообразующим предприятием, фактически становится хозяином города, от его воли может зависеть отопление во всем городе. Мэр, начальник милиции и городской прокурор рано или поздно попадают под контроль инвестора градообразующего предприятия.

Вот приблизительно так на клеточном уровне зарождается новое средневековье. Это длительный процесс, который может растянуться на десятилетия. Собственно, мы уже можем видеть, как разворачиваются эти процессы в некогда однотипном государстве.

На территории бывшей Украины МВД уже не контролирует вооруженные отряды отморозков, в некогда самой богатой республике СССР армия бомбит мирные города, протестующих в центре столицы расстреливают снайперы, а люди в масках каждый день совершают налеты на банковские отделения. В Молдавии — бывшей цветущей республике — почти треть работоспособного населения находится на заработках. Граждане Узбекистана и Таджикистана готовы на любую работу в России, лишь бы не возвращаться на родину.

Новое средневековье уже наступило в России. По большому счету везде, кроме РФ, Беларуси и Казахстана, мы имеем дело с утверждением той или иной формы неофеодальных отношений.

Государство стремительно отмирает, а его функции переходят к группам влияния, которые формируют кланы. На втором шаге кланы заключают семейные союзы — и государственные функции становятся передаваемой по наследству привилегией. Мы сейчас переживаем как раз этот этап — когда подрастают дети постсоветских начальников, уже готовые занять ключевые позиции в управлении государством. Это же поколение является топ-менеджментом частных и государственных корпораций и рассматривает государство как бизнес-приложение к основной деятельности. Формирование династий крупного капитала и высокопоставленных чиновников — тревожный звоночек для государства. Мы имеем дело с наихудшей формой политического консерватизма, когда консервируются не идеи, а группы влияния и династии.

Новейшая история постсоветских республик — это зеркало, в которое обязательно нужно смотреться РФ и ее гражданам.

Откат в новое средневековье практически всегда идет по одной и той же схеме, и каждый раз эта деградация происходит под одобрительные крики толпы и на фоне глубокого экономического кризиса. Технология добровольного отката в новое средневековье хорошо видна на примере новейшей политэкономической истории Украины.

Последние два года в информационной повестке прошли под эгидой кризиса в самой крупной национальной республике, которая сделала выбор в пользу европейской интеграции, отказавшись от евразийской. Причем если создание зоны свободной торговли с ЕС ровным счетом ничего не дало Киеву, то отказ от евразийской интеграции серьезно сказался как на интересах самой Украины, так и на возможностях будущего Евразийского союза. Так, промышленные предприятия Украины до последнего были центральными партнерами российского ВПК. Также Украина остается крупнейшим транзитером российского газа и будет таковой до тех пор, пока не завершится проект «турецкий поток», который возник на базе «южного потока». А судя по позиции Анкары, «турецкий поток» может и не состояться. Аналогично обстоят дела в вертолетостроении, производстве турбин для АЭС и еще в ряде стратегических отраслей.

Кризис государства на Украине автоматически является угрозой для государства в России, Беларуси и Приднестровье. Так, Киев остается крупнейшим торговым партнером Минска, от продаж на украинский рынок ГСМ, продуктов питания, тракторов и сельхозтехники Беларусь зависит не меньше, чем Россия от украинского транзита. Для Приднестровья образование на месте Украины зоны нестабильности и вовсе является физической угрозой — Тирасполь фактически оказался в блокаде, и если между режимом Евромайдана в Киеве и прорумынской властью в Кишиневе образуется устойчивый союз, то государственность Приднестровья может ожидать испытания еще большие, чем во время войны в начале 90-х.

То, что мы привыкли называть Украиной, более не является государством в привычном смысле этого слова. Украине образца 1991–2013 годов была свойственна многовекторность, которая на самом деле и была основанием ее постсоюзной государственности. Фактически федеративная республика, состоящая как минимум из семи экономических, этнорелигиозных и географических регионов, была помещена в прокрустово ложе унитарного государства. Причем украинский унитаризм представлял собой деградировавшую версию советской власти — с той лишь разницей, что идеологический вакуум, образовавшийся после коммунизма, был заполнен облегченной версией этнонационализма. Просто пантеон советских героев был заменен на антисоветских, а вера в коммунистическое будущее подменена верой в Евросоюз.

Политэкономическая модель республики заключалась в сверхэксплуатации индустриальных и промышленных активов и их приватизации сотней избранных семей. Украинская экономика и хозяйство представляли поле для либерально-экономических экспериментов имени Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. За двадцать один год государство лишилось практически всех индустриально-промышленных активов, которые могли бы обеспечить суверенитет.

Каждый украинский президент внес свою лепту в уничтожение государства как экономического и впоследствии политического субъекта.

При первом президенте Леониде Кравчуке в 1991–1994 годах было уничтожено Черноморское морское пароходство — на тот момент самый крупный торговый флот Евразии со штаб-квартирой в Одессе. Вместе с флотом естественным образом прекратило свое существование судо-, машино- и приборостроение морехозяйственного комплекса. Также в этот период были заложены правила либеральной приватизации, которые работают до сих пор.

Второй президент Леонид Кучма (1994–2004) лишил государство:

• энергораспределения, отдав в частные руки облэнерго;

• металлургии и машиностроения, проведя приватизацию индустриальных гигантов и флагманов Донецкой, Днепропетровской и Запорожской областей;

• химической промышленности, производства удобрений;

• пищевой и перерабатывающей промышленности;

• нефтепереработки;

• курортно-оздоровительной инфраструктуры на побережьях Черного и Азовского морей, в карпатских и крымских горах и т. д.

Правление третьего президента Виктора Ющенко (2005–2010) характеризовалось завершением приватизации металлургии, машиностроения и химпрома. Так как Ющенко пришел к власти в ходе первого майдана, вошедшего в историю под именем «оранжевая революция», то в эти годы наметились процессы не только утраты госсобственности, но и перераспределения уже приватизированных активов между национальными и международными финансово-промышленными группами (ФПГ).