Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Кристиан Унгвари cтр.№ 96

То, что произошло с рядом немецких и венгерских солдат, захваченных в плен в районе холма Рожадомб, является типичным примером непредсказуемости советских солдат. Здесь пленных строили, а потом мстительные победители убивали их одного за другим. Когда палачи подошли к штаб-капитану Беле Барабашу, из соседнего дома вышел офицер и прокричал, чтобы солдаты прекратили свое занятие. В другом случае несколько почтальонов и кондукторов, попавших в плен в районе улицы Кароя Вольфа, спас знавший русский язык венгерский офицер. Он объяснил русским солдатам, что эта форма не являлась отличительной принадлежностью боевиков партии «Скрещенные стрелы».

Иногда советские солдаты, действуя из самых благих намерений, сами практически подбивали венгерских военнопленных на побег. Так, когда обер-лейтенант Иштван Касаш попросил у советского конвоира воды, тот сказал ему отправляться куда хочет. Однако, напившись, офицер вернулся в колонну, так как боялся, что если отстанет от нее, то не сможет доказать, кто он такой, другим советским солдатам. Затем, в конце марша, офицерам приказали выйти из общей колонны и, вместо того чтобы расстрелять, как они ожидали, разрешили поспать вместе с конвоирами в крестьянских домах, в то время как рядовой состав разместили в хозяйственных постройках.

Иногда люди попадали в плен по чистому недоразумению. Гусарского лейтенанта Иштвана Табоди советский солдат спросил, говорит ли тот по-немецки. После того как Табоди охотно подтвердил это словом «ja», солдат мощным пинком отправил его к группке пленных, и офицеру не даже дали объяснить, что он был венгром.

Как результат разнузданной пропаганды, многие советские солдаты стали «вести себя, не соблюдая никакие нормы законов, что недостойно человека», а «некоторые подразделения стало невозможно контролировать». Поэтому в начале 1945 г. во все части были направлены приказы, запрещавшие жестокое обращение с беззащитными военнопленными и гражданскими лицами. Копия этого приказа за подписью маршала Малиновского вскоре попала в руки немецкого и венгерского командования.

Акты жестокости, совершенные советскими солдатами в Будапеште, были не единственными за время войны и не выдерживают сравнения, например, с деятельностью немецких «айнзацгрупп» на территории Советского Союза (а также вообще солдат вермахта и их союзников. — Ред.) или советских солдат в Восточной Пруссии. Факт их совершения вовсе не умаляет вины германского национал-социалистического режима.

В определенной степени любая воюющая армия нарушает человеческие права. И Красная армия здесь не была исключением. Однако между двумя противоборствующими сторонами были существенные различия в том, как именно и в каких масштабах осуществлялись эти нарушения. До начала осады Венгрия формально была независимым государством, союзником Германии, солдаты которой, естественно, совершили на ее территории меньше преступлений, чем, например, армия Советского Союза. Несмотря на то что немецкие войска участвовали в преследовании евреев, их роль в этом вопросе была сведена к «бумажной работе», а прямую ответственность за эти преступления несли правительство салашистов и его исполнительные органы.

Совершенные немецкой стороной преступления на территории Будапешта имели место главным образом на последнем этапе осады. В основном это были акты мародерства и уничтожения собственности, как это случилось в районе Пештсентлёринц, где для того, чтобы расчистить обзор для ведения артиллерийского огня, были взорваны несколько домов рабочих. Один из самых серьезных актов насилия против гражданского населения имел место в Дунахарасти, где немецкие солдаты расстреляли сельских жителей, протестовавших против конфискации у них домашнего скота. На горе Шаш-Хедь другое немецкое подразделение выгнало из дома, где остановилось, его хозяев. При этом в семье была убита дочь. Но все это вместе можно свести к нескольким десяткам случаев.

Красная армия вышла в район Карпат при совсем других обстоятельствах. Русские справедливо считали Венгрию вражеским государством, кроме того, им было сложно общаться с населением, так как лишь очень немногие венгры знали русский язык. Советским солдатам редко предоставляли отпуска или увольнения, в их армии отсутствовали полевые бордели, что можно посчитать причиной такого большого количества изнасилований, совершенных ими. Им разрешалось отправлять домой посылки весом до 10 кг, что являлось косвенной причиной мародерства, поскольку в противном случае солдатам было бы просто нечего отправлять. Большинству, включая и старших офицеров, пришлось прямо или косвенно испытать или хотя бы узнать о поведении немецких и венгерских оккупантов в родной стране, отчего многие были настроены на месть. (Венгерские части, особенно после разгрома венгерской 2-й армии на фронте на Дону в январе 1943 г., активно использовались немцами в тылу при осуществлении карательных акций в партизанских районах (на Брянщине, в Белоруссии и др.). Своими зверствами по отношению к гражданскому населению таких районов венгры, как правило, превосходили немецкие части (кроме эсэсовцев), но не достигли уровня живодеров из латышских и эстонских формирований. — Ред.)

Несмотря на то что близкие к геноциду действия немцев и венгров на территории Советского Союза нашли широкое отражение в советской печати и пропаганде, они не могли послужить непосредственной причиной того, насколько жестоко советские солдаты вели себя в Чехословакии или в союзной Югославии. Причины военных преступлений в основном кроются в системе, которая терпимо относится к таким случаям, поддерживает или подстрекает к ним. Таким образом определяется степень того, насколько можно игнорировать нормы законов и справедливости, а также где лежат границы преступного поведения со стороны общественной группы (или, в какой-то степени, личности). Армии совершают преступления, потому что военное командование заинтересовано в том, чтобы создать обстановку устрашения. В тоталитарном Советском государстве с его отчасти азиатскими структурами такой подход особенно способствовал к пробуждению в человеке разрушительного начала.

Многие советские преступления, вдобавок к тем, что были совершены отдельными лицами по собственной инициативе, происходили по указанию сверху. В Будапеште, как и в любом другом крупном городе, особые подразделения Красной армии сразу же приступили к сбору ценностей для отправки в Советский Союз. По данным швейцарского посольства, небольшая, но старательно работавшая группа офицеров «вскрывала во всех банках сейфы, в особенности те, что принадлежали американским и британским гражданам, и изымала оттуда наличные средства». И это происходило сразу же после окончания осады. Евреям тоже пришлось дорого заплатить за свое «освобождение»: 95 процентов из похищенных произведений искусства, как выяснилось, были похищены из принадлежавших знаменитым еврейским коллекционерам собраний. Здесь можно назвать имена Морица Корнфельда, Берталана Демени и Шандора Харшаньи.

Государственные коллекции также систематически подвергались разграблению со стороны офицеров, прошедших обучение в области истории искусства. Так, из сейфа Банка коммерции исчезла коллекция Ференца Хартвани. Рядом находился единственный на всю округу колодец, и те, кто приходил за водой, имели возможность наблюдать за тем, как советские солдаты в течение нескольких дней вывозили оттуда ценности. Вряд ли было простым совпадением, что в те же дни в руки НКВД попал известный торговец произведениями искусства Мартон Поркай, который проживал по соседству. О событиях, которые происходили в Венгерском кредитном банке, рассказывает его управляющий: