Продолжение следует - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Арбузова cтр.№ 28

За годы вынужденного сосуществования бок о бок с возненавидевшей его Викторией Борис успел получить стойкую женобоязнь. Какая-то разновидность той же болезни намечалась и у Игоря, и у Олега. Они лечились народными средствами, взявши женщин попроще, совсем не гламурных. Им, считай повезло. Только им, не Борису. Новый жилец Виктории, Ярослав, сразу учуяв недоброе, взял свои превентивные меры. А именно, гулял по-черному, не давая однако повода выгнать себя до срока. Отец Александр в этот дом был уже не ходок, и атмосфера накалилась до предела.

У них у обоих, Виктории и Ярослава, конечно же были тачки. Ночью машины жильцов элитных домов стояли в два ряда на проезжей части, на тротуаре тоже. Лезли колесами друг другу на спину, как молодые бычки. Иной раз злоумышленники из черной зависти прокалывали им шины. Выехать утром с узенькой улочки становилось трудней и трудней. По той, по иной ли причине в один прекрасный день Виктория ехала на троллейбусе. Троллейбус, конечно же, был с дырой. Высоко стоящее солнце подглядывало в дыру за Викторией острым своим лучом. В луче роились пылинки, луч переливался – и вдруг упал на плечо Ярослава. А Ярослав тут зачем? ему надоели пробки? он дал обет бороться с загрязнением воздуха? на кой ляд его сюда занесло? Увидев врага, Виктория передернулась. Грянул гром среди ясного неба. В дыру над Викторией вплыла шаровая молния и заходила по салону. Люди не смели пошевелиться. Молния постояла у самого Ярославова носа и вышла вон. Редкий грибной дождик плевался в стекла, чертил косые полоски. Предупреждение: Ярославу пора съезжать, не то худо будет.

Ярослав зашел на Соколе в церковь – перекрестить бы лоб, поставить бы свечку после таких треволнений. Отец Александр служил. У него знаменитый приход, батюшка в моде. А про юродство его подвальное новые русские знать не обязаны. Мог бы жить припеваючи, так и жил до поры. Черт же его попутал – незнамо куда загнал. По-христиански делится с ненасытной ордой. Хоронит – Машину бабушку, царствие ей небесное. Как ни старалась Зина – не выходила. На всё божья воля. Венчает (Юру и Машу), отпускает грехи. Вот еще грешник пришел – Ярослав. Батюшка видел его у Виктории, когда в остатний раз ее посетил. И Ярослав его запомнил. Батюшка, грешен. Думаю, буду и дальше грешить. А крест вот ношу. Слаб, батюшка. И Ярослав появился в подвале – шестнадцатым. Гад, красив. Не достался Виктории. Редактор глянцевого журнала - отсюда столько девиц. Сплошной соблазн. Но так влюбился в непривычную обстановку подвала, что снизил обороты и выделил время друзьям. Отец Александр забрал его жить к себе. Всех их будто околдовали. Сошествие духа святого или дьявольский морок – только они принимали друг друга за братьев, и получалось это само собой. Как давно не разрешали нам христианской любви – аж душа иссохла. Какие такие враги могут быть у народа? все мы внутри народа, все мы народ, и народ не полон без каждого. Не больно мы хороши, но уж так нас проредили, постарались.

Иван Николаич Осмолов однажды лично проверил чистоту участка, убранного Борисом, и остался доволен. Долго хвалил, потом сказал как бы между прочим, что беседовал с Анной Степановной с глазу на глаз и нашел благоволенье в ее очах. Она не станет возражать, если Борис съездит вместо него, Ивана Николаича, в Питер на симпозиум и сделает совместный с ним, с Иваном Николаичем, доклад о поэзии Тредиаковского. Текст доклада уже существует: Иван Николаич подредактировал и дополнил сохраненный им Борисов диплом (почти сорокалетней давности). Симпозиум будет происходить в питерском доме творчества, в Комарове, и займет всего один день. Он, Иван Николаич, собирался поехать сам и вообще пожить там недельку. Уже и оплатил через интернет свое проживанье. Но неотложные дела (интересно, какие? с отцом Александром наперегонки плавать?) удерживают его в Москве. Уже и позвонил, что вместо себя пришлет своего соавтора. Билетов туда и обратно еще не брал, но готов профинансировать поездку Бориса, если тот любезно согласится заменить его, Ивана Николаича, на симпозиуме. Борис, всю жизнь привыкший сидеть у кого-то на шее, на сей раз воспротивился. (Люди меняются, и Борис не исключенье.) Но Иван Николаич настоял. Ему, дескать, важно, чтоб доклад был сделан. Он обещал. Их двоих! уже включили в программу. И показал отпечатанный на принтере буклет. Кругом обошел Бориса. Видно, решил последовательно благодетельствовать ему. Занялся реабилитацией Бориса как интеллигента. Борис повертел в руках буклет, подумал: без меня меня женили, меня дома не было. Но спорить глупо: само идет в руки. И Борис стал насвистывать: на недельку до второго я уеду в Комарово. Ну, не до второго, но на белые июньские ночи – это точно.

Чугунка басурманская! Была ты нам мила, как из Москвы до Питера возила за три рублика. А коли по пять рубликов платить - так черт с тобой. В советские времена Борис ездил за восемь рублей в Питер к знакомым дамам и жил там сколько душе угодно, на привычную халяву. Но и теперь, слава богу, нашел дневной сидячий поезд, который шел почти как Сапсан, разница меньше часу, и стоил втрое дешевле. Вот его-то Борис и оседлает, туда и обратно. Будем надеяться, молния с небес не продырявит Борисова вагона. Он, Борис, стал такой смирный, что грому небесному просто не за что его, Бориса, разразить. Не станет же молния испепелять сильно устаревшую студенческую работу, заботливо сохраненную и великодушно подредактированную профессором Осмоловым. Очень ей, молнии, нужно.

Приехал утром. Пока перебирался с Московского вокзала на Финляндский, питерцы показались ему ненарядными и неустроенными в сравненье с зажравшимися москвичами. Ехал на электричке мимо уцелевших финских станций с новыми названьями, совсем недолго. Комарово – это что, финские Коломяги? Так вот что значит «иметь дачу в Финляндии». Это рядом с Питером.

Ворота были заперты. В беседке какие-то на симпозиум приехавшие и спать не ложившиеся пили с утра пораньше. Борис окликнул их слабым голосом. Они пошли принесли ключи, впустили Бориса, а калитку заперли, хотя утро уже совсем раскочегарилось. Бориса поселили одного в номере с высоким окном. Старые советские шпингалеты немножко покривлялись и сдались. Распахнул рамы. В саду цвели яблони – это во второй половине июня! Отсидел на симпозиуме – знакомые лица нашлись. Вечером маленький банкетик, а потом всех будто ветром сдуло. Утром завтракали вчетвером: Борис, давно с ним дружный питерский переводчик Петр Григорьич Серебренников и какие-то две торговые тетки, к делу не относящиеся. Пришел директор (недавний). Самолично подал Борису с его другом завтрак на подносе, а теток проигнорировал. Сидели, ели жидкую кашу. Петр Григорьич читал: нас много, нас, может быть, четверо, Борис съел положенный ему кусочек сыру и осторожно спросил: а куда это все подевались? И услышал скорбную повесть. Четыре года Комарово стояло нежилое, с лопнувшими трубами отопленья. Наконец пришел бизнесмен со своими деньгами на директорскую должность. Сделал капитальный ремонт, оборудовал несколько номеров люкс, в том числе для себя, и собрался было эксплуатировать свои вложения, не делая скидки писателям. Тут литфонд наложил лапу и выиграл все суды. Видно, некое соглашенье с литфондом у неосторожного бизнесмена было, но достаточной юридической силы не возымело. И теперь через два дня на третий приезжает судебный исполнитель с милицией и представителями литфонда. Оттого и замки, оттого все и дали дёру. Ах, вот чем дело, - сказал Борис и пошел купаться.