Синее пламя - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Пехов cтр.№ 41

Шаутты появлялись в городах по всему миру. Внезапные рейды мэлгов, оказывающихся в самом центре герцогств, разоряли целые области, и никто не знал, откуда взялись эти твари и куда ушли, угоняя с собой уцелевших людей. В Фихшейзе и Ириасте вновь завели старую песню о пересмотре Брокаванского мира [11] , и в Велате все чаще стали шептать герцогу о реванше за поражение его деда.

Возле дверей, ведущих в герцогские покои, дежурил усиленный отряд. Здесь несли стражу не только люди Дэйта, но и младшие сыновья дворян страны, не имевшие права на наследование земель и надеявшиеся получить их на службе у владетеля.

Он кивком ответил на нестройное приветствие, вышел на открытый балкон, тянущийся по фасаду дворцового корпуса, над великолепным садом, сейчас голым и заснеженным.

Дэйт увидел тень караульного, двигавшегося по стене, перевел взгляд направо, на противоположную часть укреплений внутреннего двора, и убедился, что и там есть люди.

Он направился на открытую галерею, увитую сухим плющом. Двое солдат, заслышав его шаги, повернулись, хватаясь за оружие.

– Все тихо?

– Да, мастер Дэйт.

– Смена через полчаса.

Возле сторожевой башни один из воинов уснул, и начальник охраны несильно ударил его в плечо. Тот вздрогнул, побледнел, поняв, кто перед ним.

– А если бы это был герцог? – поинтересовался Дэйт.

Ответ не требовался. Из подобной встречи ничего хорошего бы не вышло.

В саду ярко светила луна, отражаясь от снега, лежавшего на кустах и клумбах. Горело несколько костров и по крайней мере двадцать факелов. Дэйт распорядился освещать все подступы к внутренним покоям с начала сумерек и до самого рассвета. Кастелян ворчал из-за непредвиденных расходов, но не перечил, понимая, что сейчас не время экономить.

Дэйт посмотрел на окна дворца, нашел те, что в комнате Рукавички. Они были темными, и мужчина остался доволен этим. Никто не заметит никаких синих отблесков. Он похвалил себя за то, что запретил зажигать фонари рядом с ее дверью.

Начальник охраны закончил проверку постов, вернулся к себе. Ему до смерти хотелось напиться, еще с того утра, когда из Шаруда в охотничий замок прискакал гонец с черными вестями. Но Дэйт понимал, что вино сейчас такой же враг, как страх и сомнения. Стоит один раз поддаться, и он не будет готов, если случится беда.

Потому, покосившись на полный графин, он отпустил слуг, погасил свечи, подбросил дров в камин, чувствуя босыми ногами, как дует из-под двери, и рухнул на кровать.

Ему показалось, что он не спал. Просто закрыл глаза, начал проваливаться в дрему и тут же вынырнул из нее.

Приподнявшись на локте, Дэйт целую минуту прислушивался, надеясь различить в ночной тишине хоть какой-то посторонний звук. Но все было спокойно.

Ступая по ледяному полу, воин подошел к окну. Луна скрылась за пришедшими с запада облаками. Они выплевывали на долину снег, и мрачные башни Калав-им-тарка почти скрылись в морозной круговерти.

Там не горело ни одного огонька. С тех пор как умер отец нынешнего герцога, селиться в них никто не желал, предпочитая более комфортабельный дворец, а нижние этажи уцелевшей башни использовали только в качестве складов.

Факелы на стене замигали из-за поднявшегося ветра, а затем погасли один за другим, словно на них дунул великан. Стекла задребезжали, и Дэйт ругнулся. Он вернулся к кровати, взял лежавшую на ней безрукавку, затем кинул дров в слабый огонь, не став будить слугу. Поколебался, подхватил графин с вином, сделал глоток, чувствуя терпкость красных, созревших на юге ягод.

Затем снова взглянул в окно и нахмурился. Факелы так и остались погашенными, хотя уже прошло несколько минут, но солдаты не спешили возвращать свет.

– Сукины дети, – буркнул начальник охраны. – Уснули вы там все, что ли?

Он прижался лбом к стеклу, сложил ладони домиком, чтобы не бликовал огонь в камине, попытался сквозь мрак и метель разглядеть, что там творится.

Не получилось.

Теперь воин начал тревожиться. Вернувшись, оделся, сунул голые, уже порядком успевшие замерзнуть ступни в ботинки, затянул шнуровку и подхватил стоявшую возле изголовья кровати секиру.

В распахнутой рубахе он вышел в полутемный коридор. Встретил одного заспанного слугу, менявшего свечи в тяжелых канделябрах. Тот посмотрел немного испуганно.

– Что-нибудь странное видел?

– Нет, мастер. Все тихо.

– А патрули?

– Прошел три минуты назад. – Человек махнул рукой в противоположную сторону коридора и, поняв, что вопросов больше не будет, занялся своим делом. Доставал из коробки, висящей на поясе, толстые свечи, а в сумку, лежавшую возле ног, выбрасывал огарки и воск.

Четверых гвардейцев, в легкой броне и шлемах с плюмажами, он нашел там, где и рассчитывал. Они сторожили комнату, в которой хранилась Большая герцогская печать.

– Все в порядке?

– Да, командир. Ничего подозрительного.

– Вы двое – за мной. А вы смотрите в оба.

– Что случилось, мастер? – позволил себе спросить один из них.

– Огни на участке Окуня не горят. Надо проверить, почему охрана мешкает.

Солдаты переглянулись, и Дэйт, знавший своих людей как облупленных, грозно приказал:

– Выкладывайте!

– Сегодня на стену отправили Ирвета.

– Дайте угадаю: с ним его подружка – бутылка. И, скорее всего, он поменялся сменой так, чтобы оказаться вместе со своими приятелями из второй роты.

Гвардейцы отвели глаза.

– Тьма вас всех задери. Идем! Возьмите огонь.

Гвардеец снял с крюка закрытый масляный фонарь, освещавший эту часть коридора.

На стене дул ветер, и снег сыпал за шиворот, холодя спину, таял, впитывался в рубашку. Под ноги Дэйту попалась недопитая бутылка вина. От касания она покатилась по камням, звеня, а затем ударилась о стенку и остановилась, не разбившись. Все трое смотрели на нее несколько мгновений, словно встретили говорящую крысу.

– Обычно они ни капли не оставляют, – пробормотал гвардеец.

Дэйт потянул носом воздух, отстегнул секиру от ремня, высвобождая лезвие из чехла, и указал на проем, ведущий в маленькую караулку:

– Посвети-ка сюда. Живее.

Солдат выполнил приказ и выругался. Тело человека с разорванной шеей валялось за бочкой, полной новых факелов. Кровь, растекшаяся под трупом и забрызгавшая стену, казалась чернилами, такой темной она была.