Уроки атеизма - читать онлайн книгу. Автор: Александр Невзоров cтр.№ 3

Афиней Навкратисский в своем «Пире философов» называет относительно точные цифры: он пишет, что примерно 800 имен античных писателей и ученых и около 1500 их произведений были утрачены навсегда в период расправы последователей Иисуса с античной литературой.

В 391 году епископ Феофил дожег Александрийскую библиотеку. Там оставалось порядка 26 000 томов «оскорбительной» литературы. Благочестивейший Валент приказал специально собрать по всей Антиохии книги дохристианского периода и уничтожить «без всякого следа». Папа Григорий I в 590 году издал декреталию, обязывающую покончить с «мерзостью» Гомеров, Апулеев и Демокритов. В ворохах сжигаемых книг частенько находилось местечко и для ученых того времени.

Хотя надо отдать должное христианам: в ту пору они еще любили разглядывать мучения своих оскорбителей и предпочитали убивать их каким-нибудь бездымным способом. Например, срезая с них мясо острыми ракушками. С живых. Именно так им удалось покончить с первой женщиной-астрономом Гипатией, убитой по распоряжению св. Кирилла Александрийского.

Надо сказать, что не только книги, но и вся античная культура «оскорбляла чувства верующих во Христа». Последователи «пресладкого бога» сносили храмы, дробили статуи, смывали фрески, крошили камеи и скалывали мозаики.

Спустя всего несколько веков мы видим представителей этой же веры, любовно коллекционирующих древнеримское и греческое искусство. Они уже мастерят стеклянные капсулы для камей с Аполлоном и сдувают пылинки с мраморных глаз Афины. По какой-то загадочной причине то, что так сильно терзало верующих и причиняло им «душевные муки», становится объектом их же восхищения, изучения и торговли.

Здесь становится правомерным первое сомнение в наличии неких особых «чувств», остро и напрямую связанных с верой.

Дальше все развивается еще любопытнее. Наступает минута, когда самым сильным оскорблением чувств верующих становятся… иконы. На секундочку заглянем в православную Византию VIII века. Гомер уже никого не волнует. Зато мы видим огромные костры из икон. Видим иконописцев, которым в наказание за их творчество отрубили пальцы или сварили руки в кипятке. 338 православных епископов на соборе 754 года (во Влахернской церкви) объявляют иконы самым страшным оскорблением религии и требуют их полного уничтожения. Православные толпы рыщут по всей Византии, выискивая повод оскорбиться посильнее. Они его легко находят, так как иконы есть в каждом доме. Тому, у кого в доме обнаруживают живописное изображение Иисуса Иосифовича или его мамы, эту икону разбивают об голову. После разбития крупные фрагменты некогда священных досок заколачивают в зад их владельцев. Или в глотку. Ставится на поток и глумление над образами. Поверх ликов на иконах рисуются свинособачьи или «иные демонские рыльца».

338 православных епископов потирают лапки и еще усерднее зажигают верующие толпы, в красках расписывая нюансы той душевной боли, которую должна причинять истинно верующим иконопись. Но через несколько лет все меняется волшебным образом. 338 православных епископов, пошушукавшись, вновь берутся за дело – и по всей Византии начинается облава на тех, кто колол иконы и варил в кипятке руки живых иконописцев. В результате тех же самых православных, которых оскорблял факт существования икон, начинает оскорблять даже мысль об их сожжении или раскалывании. Начинается новый поиск виновных. Их находят без всякого труда и поят свинцовыми расплавами. Византийский пейзаж украшается трупами с выжженными ртами и внутренностями. Это – кощунники-иконоборцы. Теперь именно они вызывают ненависть христиан. Ровно такую же, как несколько лет назад, вызывали иконописцы и иконостасы. 338 православных епископов светятся счастьем, а иконы вновь объявляются особо почитаемыми предметами. Наигравшись в иконоборчество, верующие устремляются на поиски новых поводов оскорбиться.

Разумеется, сравнение христиан с бандерлогами, которые, погромив и напакостничав, быстро теряют интерес к объекту погрома и бегут искать новые, более сильные ощущения, не слишком корректно. Пока воздержимся от него. Посмотрим, что было дальше.

А дальше было еще интереснее. Христиане начали оскорбляться вообще на все, что попадалось им под руку: на астрономию, химию, книгопечатание, палеонтологию и ботанику. На открытие аптек, электричества и рентгеновских лучей. Опустим хрестоматийные и всем известные примеры Де Доминиса, Бруно, Бюффона, Мигеля Сервета, Шарля Эстьена, Ивана Федорова, et cetera. Рассмотрим менее известные, совсем недавние скандалы.

Самое начало XIX века. Оскорбленные анатомией русские семинаристы под водительством казанского епископа Амвросия врываются на анатомическую кафедру Казанского университета, громят учебные коллекции, а все, что остается не расколотого и не затоптанного, сбрасывают в специально заготовленные гробы, отпевают и хоронят под колокольный звон и пение.

Середина XIX века. Верующим нанесено новое страшное оскорбление: огромные кости, которые, по их мнению, служат доказательством существования описанных Библией великанов (Быт. 6–4, Числ. 13–34), наукой объявлены останками древних ящеров. Ученых прямо обвиняют в кощунстве, умалении авторитета «священного писания» и посягательстве на «основы благочестия».

Конец XIX века. Теперь верующие возмущены тем, что гинекология может стать легальной отраслью медицины. Возможность разглядывания, обсуждения, изучения и изображения rima pudendi приводит их в невероятную ярость. А спустя всего 50 лет христианки, сидя в гинекологических креслах, весело машут билетиками в ставшие модными палеонтологические и анатомические музеи.

Много столетий верующие имели возможность решать любые вопросы с помощью костров. Когда у них отобрали спички, они ринулись в юридические бездны, требуя защиты своих особых «чувств» особыми законами. Перечислить все, что на протяжении двадцати веков вызывало их истерики, практически невозможно. Это изобретение железных дорог, радио, авиации, бурение скважин и объяснение происхождения видов. Сегодня мы можем с уверенностью утверждать: все, что когда-то оскорбляло религиозные чувства, обязательно становилось гордостью человечества.

Но дело даже не в этом. Нас больше беспокоит тот факт, что оскорбленность верующих каждый раз вызывалась некой новой причиной, а через некоторое время проходила без следа. Более того, всласть пооскорблявшись, христиане оказывались очень активными и благодарными пользователями того, что недавно причиняло им такую «душевную боль».

При всем желании мы не видим никакой связи их «чувств» с догматами их веры или другими паранормальными фактурами. Мы видим лишь обыкновенную людскую злобу, умело направляемую их идеологами то на одно, то на другое. Эта злоба пририсовывала в VIII веке свиное рыльце Христу на иконах, в XVI – заставляла громить первую в России типографию, а в XIX – травила Дарвина. Приглядевшись еще пристальнее, мы можем заметить (помимо злобы) нетерпимость к инакомыслию и новациям. Несомненно, злоба и нетерпимость – это сильные чувства. Но они не являются уникальными и не дают прав на привилегии.

Даже этот краткий анализ позволяет (с известной уверенностью) утверждать, что «особые чувства» верующих являются фикцией. Таким же надуманным и искусственным понятием, как и сама вера.