Лихое братство Тортуги и Ямайки - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Губарев cтр.№ 65

Условия капитуляции сводились к следующим шести пунктам:

1) Губернатор покидает город вместе с гарнизоном и знатными людьми. Кроме того, ему предоставляется право взять 40 тюков с имуществом, принадлежащим его семье, а также слуг и рабов.

2) Горожане, которые пожелают уйти, забирают с собой платье, утварь и домашних рабов. Наличными можно было оставить при себе: капитанам — по 1000 песо, церковникам — по 600 песо, альфересам — по 400 песо, кавалеристам — по 400 песо, солдатам — по 25 песо.

3) Те горожане, которые захотят остаться, сохранят свои права и привилегии, но должны будут присягнуть на верность королю Франции и сдать половину своего имущества

4) Королевские чиновники должны сдать деньги, содержащиеся в кассах города

5) Церкви и монастыри со священными сосудами будут неприкосновенны.

6) Уход из Картахены осуществляется со всеми воинскими почестями: с барабанным боем, развевающимися знаменами, зажженными фитилями и двумя пушками.

4 мая Пуанти объявил, что любой солдат или флибустьер, который причинит малейшую обиду испанцам, будет наказан смертью. После этого, примерно в девять часов утра, в город вошел французский отряд из 500 человек под командованием де Леви, занявший все стратегические точки.

Испанскому губернатору дали время подготовиться к уходу. Через день, 6 мая, в четыре часа пополудни дон Диего де лос Риос сел на лошадь и двинулся во главе колонны к главным воротам Его сопровождали четыре отряда с двумя небольшими пушками; затем шли женщины, дети и священнослужители; следом за ними — 8 отрядов пешей милиции (каждый милиционер имел «ажурную перевязь и пулю в стволе»); далее — слуги с багажом губернатора и, наконец, в арьергарде — члены кабильдо, судьи и полк с развернутыми знаменами. В общей сложности Картахену покидало 2800 человек. Их путь проходил между двумя рядами французских солдат и моряков, выстроившихся вдоль линии следования не столько для оказания почестей врагу, сколько с целью предотвращения выноса золота и драгоценностей.

Когда испанцы ушли, основные силы французов вступили на улицы города. Первым маршировал батальон гренадеров под командованием месье де Ла Роша Барон, сопровождаемый гардемаринами, был внесен в город на руках. У кафедрального собора оккупантов встретили члены церковного кабильдо во главе с епископом, которые спели гимн Те Deurru Выслушав овации в честь Людовика XIV, удовлетворенный Пуанти отправился к зданию Счетной палаты (Бухгалтерии), где решено было разместить штаб.

Утром 7 мая барон издал указ, обязывавший горожан сдать половину своего имущества, подлежащую конфискации согласно статье 3 договора Кроме того, он обещал каждому жителю оставить десятую часть конфискуемых сокровищ, если ценности будут сданы без проволочек. Любой «стукач», который разоблачал соседа, утаившего свои богатства, получал премию — десятую часть обнаруженного. Подобного рода уступки, по мнению барона, должны были побудить испанцев вести с захватчиками «честную игру» и ускорить сбор контрибуции.

Некоторые трудности возникли в связи с собственностью монастырей. Статья 5 договора предусматривала их неприкосновенность, и монахи были уверены, что эта неприкосновенность распространяется как на их собственные деньги, так и на те суммы, которые передавали им на хранение частные лица.

— Ничего подобного! — заявил Пуанти. — Статья пятая требует от меня уважения монастырских построек, а не того, что укрыто в них. Иначе все богатство города может быть передано им на сохранение.

Осознав свою ошибку, монахи и священники позаботились о том, чтобы понадежнее укрыть имущество монастырей и церквей. Но тут из Гетсемани в город пришли несколько флибустьеров, обладавших, по словам барона, «особым талантом в отыскании спрятанных сокровищ», и святые отцы, хорошо осведомленные об этом «особом таланте», согласились показать французам монастырские тайники. Впрочем, едва пираты ушли, как монахи снова прикусили языки. Раздраженный их упрямством, а также желая избежать злоупотреблений со стороны солдат и флибустьеров, Пуанти приказал провести осмотр монастырей своим капитанам 11 мая де Леви обыскал монастырь братства иезуитов и обнаружил в нем большое количество серебряных блюд, чаш и шкатулок с драгоценностями. В жилище падре Антонио Гранели были найдены золото, серебро и драгоценные камни на сумму более 30 тыс. песо. За сокрытие этих богатств бедняга Гранели был арестован.

В воскресенье 12 мая, узнав о намерении французов взорвать городские фортификации и увезти с собой всю артиллерию, несколько знатных испанцев собрали хунту. На ней присутствовали оставшиеся в городе дон Хосе Вальехо де ла Каналь, дон Санчо Химено, дон Фелипе Нуньес, дон Мартин де Вергара и дон Франсиско де Сантарен. Было решено предложить Пуанти выкуп за сохранение крепостных стен и артиллерии; деньги предполагалось взять на галеонах «серебряного флота», все еще стоявшего в Пуэрто-Бельо. Выслушав это предложение, барон согласился отпустить в Пуэрто-Бельо курьера в лице дона Антонио де Отейса; последний должен был в течение пятнадцати дней достать выкуп в размере 500 тыс песо. Однако через десять дней курьер вернулся с пустыми руками, не сумев добраться до цели своего путешествия из-за неблагоприятных ветров.

Тем временем грабеж города продолжался. Обыску подверглись монастыри Сан-Аугустин, Ла-Мерсед, Санто-Доминго, Санта-Клара и кафедральный собор. Со всех церквей были сняты колокола (за исключением церкви иезуитов, уплатившей выкуп в 300 песо, и церкви Сан-Диего, уплатившей 410 песо). Кстати, львиная доля реквизиции была осуществлена не пиратами, а офицерами королевской эскадры. Объясняется это тем, что в первые дни оккупации Картахены флибустьеры сидели в засадах на подступах к городу, имея приказ задержать продвижение испанских войск из провинции. Не встретив, однако, неприятеля, они пошли охотиться на диких гусей, а когда вернулись, увидели, что Пуанти закрыл перед ними ворота. Покричав и наградив барона нелестными эпитетами, флибустьеры вынуждены были расположиться в Гетсемани и удовлетвориться тем, что их командира — Дюкасса — назначили губернатором Картахены.

Когда добыча была собрана и уложена в сундуки, Пуанти разрешил открыть ворота и впустить флибустьеров в город. Их поведение, как и ожидалось, совершенно не соответствовало духу договора, заключенного с испанцами, но удержать пиратов от мародерства и насилия в отношении горожан не представлялось возможным. Выслушав жалобы потерпевших, барон велел казнить одного из пойманных мародеров и разрешил жителям создавать в районах нечто подобное силам самообороны; не прибегая к оружию, они могли хватать насильников и доставлять их к нему на суд. Однако на практике подобные меры не действовали, ибо, занимаясь разбоем, флибустьеры постоянно перемещались из одних районов в другие — туда, где их не могли узнать.

Неприязнь, возникшая между Пуанти и Дюкассом еще на Сен-Доменге, после захвата Картахены усилилась и переросла в открытую вражду. Углублению конфликта способствовала выдача Дюкассом специальных пропусков тем испанцам, которые проявили мужество при защите ворот Медиа-Луна. Это шло вразрез с замыслами барона, приказавшего до описи имущества никого из города не выпускать. Обиженным разносом, учиненным ему главнокомандующим, Дюкасс покинул город и перебрался к своим флибустьерам в Гетсемани. Здесь он обнаружил, что значительная часть пиратов голодает, поскольку то, что удалось отнять у испанцев, было уже съедено, а свежая провизия из города не поступала. Губернатор написал барону, что некоторые его люди опустились до поедания собак, кошек и лошадей, но получил холодный ответ, что тут, мол, не из-за чего переживать, поскольку пиратам «такая пища только на пользу». Далее Дюкасс сообщил главнокомандующему, что из-за ухода многих флибустьеров в город его контингент в Гетсемани сильно сократился и что поэтому в случае внезапного нападения врага предместье может быть потеряно. Посмеявшись над этими опасениями, Пуанти предложил рассерженному губернатору забрать три четверти своих людей — всех волонтеров с Сен-Доменга и значительную часть негров — и покинуть экспедицию. Озадаченный подобным предложением, Дюкасс решил изменить тактику, ибо главное, что по-настоящему беспокоило его и ею людей — это судьба награбленных сокровищ Подозревая возможный обман, Дюкасс отправил к барону своего заместителя Галифе; последний просил допустить людей с Сен-Доменга в зал, где была сложена добыча, дабы осмотреть ее. Последовал категорический отказ. Галифе внушили, что для его же блага впредь подобных предложений лучше не делать, так как они бросают тень на честь главнокомандующего.