По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей - читать онлайн книгу. Автор: Нильс Кристи cтр.№ 17

Пятую основную мысль я осознал, когда раздал первый набросок моей книги. В связи с описанием воскресных дней в деревнях я тогда написал, что большинство посещает церковь. «Бога ради, у нас же нет церкви!» – была реакция на это. Я попытался заменить слово «церковь» на «часовня» или «капелла», которое я подхватил в британских деревнях. И опять неправильно. Оказывается, британцы полностью заблуждаются в этом! «Да, но как же мне называть дом, который и ни церковь, и ни часовня?» Назови его «Дом Андреаса» – это имя мы дали ему с самого начала.»

Конечно, мне бы следовало знать об этом. Недоверие к формальным системам классификации и вытекающее отсюда стремление избегать таких понятий, как умственно неполноценный человек, обслуживающий персонал, врачи, ассистенты, директора и т. п. глубоко укоренились в деревенской жизни. Также глубоко желание не подчиняться никаким догматическим классификациям в отношении религии, культуры или политики. Таким образом, в деревне нет церкви. В ней есть здание, носящее вполне индивидуальное имя. Нет пастора, а есть вполне определенный человек с вполне определенным именем, проводящий богослужение. Нет директора, а есть некто кто подписывает письма. Нет персонала, а есть деятельные люди. Нет пенсионеров, а есть люди, которые работают до тех пор, пока хватает сил. И чтобы завершить мысль: нет умственно отсталых или слабоумных в деревнях, а есть только люди с особенностями. Категории, которые возникают в обществе в целом или в отдельных профессиональных группах, представляют опасность для развития самих людей и их мышления.

Все эти идеи мы находим у Карла Кёнига, основавшего в Англии, куда он бежал, первую школу для детей, нуждающихся в помощи. Он выразил это следующими словами:

«Вначале у нас была великая цель лечебного воспитания. Некоторые из нас были подготовлены к этой работе, остальные были готовы расти до нее. Мы рассматривали достижение этой цели как особую миссию. Благодаря Рудольфу Штайнеру мы стали по-новому понимать ребенка с затруднениями в развитии и мы наблюдали успех этой работы в учреждениях и школах на европейском континенте и в Великобритании. Добавить к уже существующим местам новые, было нашей первой целью.

Но мы также чувствовали, что дети с затруднениями в развитии находившиеся у нас в то время, были в том же положении, что и мы. Они бежали от общества, которое не хотело признавать их своими членами. Мы были политическими, а дети – социальными беженцами»

Когда я нахожусь в одной из деревень или думаю обо всех поселениях, перед моим мысленным взором встают иногда картины из совершенно другой среды или времени. Так, например, я вижу перед собой черноволосую девочку со скрипкой в руках, чужеземную птичку в буржуазном Осло, говорившую на ломаном норвежском; семьи, в которых я жил в США; короткие встречи в Иерусалиме и Тель-Авиве; и, наконец, книгу Марка Збровского и Элизабет Херцог, опубликованную еще в 1952 году, о еврейских местечках восточной Европы, чтение которой стало для меня откровением.

В предисловии к этой книге Маргарет Мид утверждает, что речь идет об антропософском исследовании уже не существующей формы культуры. Я думаю, что в этом она не права. Чтение постоянно напоминало мне о том, что определенные элементы этой культуры еще присутствуют, хотя и в измененном виде; я постоянно думал о жизни в кемпхилл-поселениях. Не потому, что эти деревни были еврейскими, как раз нет. И не потому, что деревенские жители проявляли особый интерес к той теологической постановке вопросов, которая так сильно занимала евреев. Ни бедность, ни дискриминация или угнетение не являются решающими для сравнения, а скорее тот факт, что и жители кэмпхилл-поселений, и евреи признают значение интеллектуального развития и образования в продолжение всей жизни, и что в принятых у тех, и других формах культурной и социальной жизни можно увидеть параллели.

В еврейских местечках или в еврейских кварталах больших городов никогда не было незаполненного времени. Дети ходили в школу с трех-четырех лет; школьный день продолжался с 8 часов утра до 6 часов вечера. Для того, кто получал высшее образование, считалось необходимым на 4–5 часов оторваться от книг для сна. Синагоги были не только синагогами, но одновременно и университетами. Все знатные люди использовали малейшую возможность для чтения или бесед. Люди из низших слоев участвовали, главным образом, в ритуальных действиях, а не непосредственно в интеллектуальной жизни. Определенные идеи были ясны и для них: среди них наибольшим уважением пользовались те, кто сумел развить свой ум. У образованных людей в знак их погруженности в свои мысли была торжественная походка; их глаза казались усталыми вне глубокомысленных дискуссий; тогда же они обычно ярко светились. Во всех практических и нравственных вопросах жизни к ним обращались за советом. В этих повседневных встречах они должны были доказать свое знание, как на экзамене.

И праздники в местечке напоминают кэмп-хилл. Субботний вечер считался предвкушением будущего покоя, которое посылает нам Бог, поэтому в это время охотно принимали у себя гостей, так как Субботний вечер без гостей – не полон.

У Зборовского и Херцог читаем об этом:

«Тот, кто не выполняет заповеди Субботы, грешит против всего Закона. Подлинное удовлетворение, которое дает Суббота, а именно возможность уйти от повседневности и посвятить целый день семье, общине и любимому занятию, изучению Закона, приводит благочестивого еврея в радостное состояние духа. Оно наполняет его сердце радостью и гордостью, а также состраданием к его соседу, крестьянину, который, правда, наслаждается свободой от забот и тягот запретов Субботы, но зато лишен возможности радоваться благословенному контрасту между Субботой и повседневностью».

Вернемся к деревням. Библейские вечера в своих характерных чертах сравнимы с Субботой: мирная тишина, в которой пройдет благотворная беседа, присутствие гостей, ритуальная трапеза, посещение богослужения на следующий день и часто лекция вечером. Кроме того, значение, которое придается изучению Библии и работ Рудольфа Штайнера, основоположника антропософии, то высокое уважение, которым пользуются лица, посвятившие себя этим предметам, в определенной мере сравнимо с положением последователей учения Торы в местечке.

Штайнер был невероятно продуктивен. Кроме того, у него была группа приверженцев, записавших большую часть его лекций. Наследие Штайнера составляет около 50 книг и шесть тысяч докладов или статей [Hansman 1989]. Не все из них однозначны и легки для понимания, в них, как в Библии, есть пространство для толкований. Штайнер говорил об архитектуре и проектировал здания. Он говорил о педагогике и открывал школы. Он говорил о медицине, и его сторонники основывали больницы. Он говорил о сельском хозяйстве, и в результате возникли сельскохозяйственные предприятия, практиковавшие биодинамическое земледелие. Он говорил о новых путях развития общественного устройства, и кэмпхилл-поселения стараются ориентироваться на эти организационные формы в своей социальной жизни. Кроме того, он написал оккультные сочинения, которые с интересом изучаются антропософами во всем мире. Кратко суммируя изложенное, можно сказать: Рудольф Штайнер и его сторонники проделали обширнейшую работу, охватив все, от самых таинственных познаний до очень точных рекомендаций по смешиванию цемента. В этих трудах даются объяснения почти всех сфер жизни, а читателю предоставляется возможность все новых и новых интерпретаций. Читатель постоянно находит здесь, то ясно выраженную, то скрытую мысль о том, что высшая ответственность человека состоит в полном развитии своих способностей.