Тайна брига "Меркурий" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 23

Русско-турецкая война 1828–1829 годов по своим результатам является самой блестящей из всех наших воин с турками. Армия, разгромив турецкие войска в полевых сражениях и последовательно захватив все крепости в Румелии, перешла Балканские горы и вплотную подступила к Константинополю, который наши офицеры разглядывали в подзорные трубы.

Осень 1829 года стала подлинным триумфом России. Победоносная армия Дибича стояла у стен Константинополя, опираясь обоими своими флангами на флот! Со стороны Черного моря ее надежно прикрывали черноморцы, а со стороны Эгейского моря — эскадра Гейдена. На победителей обрушился целый дождь наград. Главнокомандующий армией Дибич в одночасье стал генерал-фельдмаршалом и графом «Забалканским», был награжден Георгием 1-й степени и получил миллион рублей. Император Николай писал в те дни Дибичу: «Положение ваше достойно главнокомандующего русской армии, стоящей у ворот Константинополя. В военном отношении оно БАСНОСЛОВНО, и воображением едва можно себе его представить: правый фланг, упирающийся на флот, отправленный из Кронштадта, левый — на севастопольский флот; прусский посланник, являющийся в вашу главную квартиру и приносящий мольбы султана и свидетельство о гибели, подписанное послами французским и английским! После этого остается только сказать: велик Бог русский и спасибо Забалканскому».

Пушкин откликнулся на Константинопольский триумф, как и пристало поэту:

Когда ко граду Константина

С тобой, воинственный варяг,

Пришла славянская дружина

И развила победный стяг,

Тогда во Славу Руси ратной

Ты пригвоздил свой щит булатный

На Цареградских воротах.

Настали дни вражды кровавой;

Твой путь мы снова обрели.

К Стамбулу грозно потекли,

Твой холм потрясся с бранным гулом,

Твой стон ревнивый нас смутил,

И нашу рать перед Стамбулом

Твой старый щит остановил.

Победа России была полной и блестящей. Турки смиренно выслушали волю победителей. Верный своему слову, Николай I потребовал от султана признания независимости Греции, и оно было немедленно получено. За Грецией признавался весь полуостров Пелопоннес, часть материковой Греции от залива Воло в Архипелаге до залива Амвракийского в Адриатике, а кроме этого, острова Негропонт и Циклады. Греческим купцам разрешалось напрямую торговать с Россией через проливы. При всем этом требования России к побежденным были весьма умеренными. Однако это все равно не понравилось Лондону и Парижу. Последовал обмен возмущенными нотами. На этом дело и закончилось. Драться за турок никому особо не хотелось.

Несмотря на успешные действия по обеспечению приморского фланга армии, Черноморский флот, за исключением нескольких блестящих эпизодов, включая подвиг «Меркурия», ничем особым себя не проявил. Адмирал Грейг повсеместно проявлял излишнюю осторожность, граничащую порой с откровенной боязливостью, в поиске противника.

Контр-адмирал Аврамий Асланбегов в биографическом очерке «Адмирал Алексей Самуилович Грейг», написанном с восхвалениями Грейгу, все же попытался объективно оценить действия адмирала в годы турецкой войны. «Главное назначение Черноморского флота Указанное ему Государем Императором… состояло в истреблении турецкого флота, следовательно, понятно, что общественное мнение во время войны и по окончании ее восставало, почему неприятельский флот, осмеливавшийся 4 раза выходить в море, не был атакован нашим флотом Мнение это еще сильнее стало себя заявлять вследствие взятия “Рафаила”, которому хотя через 2 дня последовал бой “Меркурия”, но оскорбленное национальное чувство нелегко может быть удовлетворено. Оно трепетно ожидало известия об истреблении всего турецкого флота, который имел такой легкий, такой неожиданный успех… Невольно придем к заключению, что почему-то русский флот не искал этого столкновения, не употреблял всех усилий к достижению этой цели. Несмотря на свой долг перед Отечеством, на волю Царя, на клик соотечественников. Ответ на подобное предположение надобно будет искать в малодушии, трусости, неуверенности в себе, в недостаточности энергии адмиралов и капитанов, в незнании управляться судами или, наконец, в отсутствии мужества их главного вождя.

Но кто осмелится бросить камень в тех людей, которые оставили за собою такие отважные, геройские и даже беспримерные подвиги? Неужели с теми людьми, которые в траншеях и на осадных батареях Анапы и Варны заслужили такое высокое мнение всей армии! Неужели с теми командами, которые вырезали флотилии из-под самой крепости, штурмовали Инаду, Агатополь, брали Сизополь, Мтидею, Ахиоло, дрались на “Меркурии”, жгли суда у самого пролива, подходили с кораблями под стены крепостей на картечный выстрел, может найтись военноначальник, который затруднится вести их в дело?»

Мы прощаемся с Александром Ивановичем Казарским, но не насовсем. Спустя некоторое время нам предстоит еще одна встреча с бывшим командиром легендарного брига «Меркурий», чтобы узнать еще об одном его подвиге, который, по мнению автора, стоит не ниже, а даже выше совершенного им 14 мая 1829 года на палубе «Меркурия». Пока же нас ждет непростой разговор о делах Черноморского флота.

Несмотря на многочисленные публикации о героическом командире брига «Меркурий», несмотря на то, что его недолгая жизнь, в общем-то, неплохо исследована, о последних днях пребывания Казарского в Николаеве историки и писатели хранят упорное молчание. Все единодушно отмечают одно: смерть героя настолько внезапна и скоропостижна, что была громом среди ясного неба для всех его многочисленных друзей и знакомых… А ведь стоило задуматься и поискать на страницах русской прессы следы того печального события, и многое бы перестало казаться таким ясным и простым.

В 1886 году популярный отечественный журнал «Русская старина» за июнь — сентябрь опубликовал воспоминания Елизаветы Фаренниковой, близкой знакомой всей семьи Казарских и лично Александра Ивановича. «Русская старина» являлась одним из самых серьезных исторических журналов России и публиковала только те материалы, в достоверности которых сотрудники редакции были уверены. Но, несмотря на всю сенсационность статьи о причинах смерти Казарского, публикация прошла незамеченной. Почему? Может, потому, что была уже иная эпоха. Может, еще почему-то…

Достоверность публикации Елизаветы Фаренниковой полностью подтверждается всей ситуацией, сложившейся на Черноморском флоте к 1833 году. А то, что статья появилась на страницах журнала только спустя пятьдесят три года после трагических событий, может, вероятно, служить лишним доказательством того, что автор до поры до времени не могла опубликовать свой материал. Возможно, по каким-то личным соображениям, возможно, боясь чьей-то мести…

Для того, чтобы понять, что же произошло с капитаном 1-го ранга Казарским летом 1833 года, и хотя бы приблизительно проследить цепь событий, происходивших в 20–30-е годы XIX века на Черноморском флоте, надо хотя бы в общих чертах представлять, что в то время происходило в экономической жизни России.