Васек Трубачев и его товарищи - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Осеева cтр.№ 97

– Вот ты говоришь – «сел к чужому огню». А огонь, мил человек, – это дело общее. Это для удобства – для пищи, для обогревания тела, огонь-то! Он не твой и не мой! Общий! – вразумительно сказал пришедший.

– Да фамилия твоя как… имя, что ли? – потеряв терпение, крикнул Костя.

– Фамилия моя – Пряник, а зовут меня Яков. И анкета моя немудрёная. Человек я простой. Пока война – буду воевать, а побью врага – стану на работу. Потому как по профессии я слесарь. При МТС находился.

– А как же ты врага побьёшь-то? Ведь вот он тебя в лес загнал… Слышь, дядя? – пристал Илья.

– А он не одного меня в лес загнал. Когда б одного, тогда б ещё, может, он меня и повоевал бы, а теперь я его повоюю! – пояснил Яков и, протянув Мите пустой чайник, попросил: – Сходи-ка ещё за водицей. Вконец ноги испортил – ходьба не получается.

Митя пошёл.

– Ишь ты, как расположился! – подмигнул Косте Илья.

– Добре! Сиди уж. Дальше посмотрим, что ты за птица есть, – усмехнулся кузнец.

– Это ясно. Слепому долго глядеть надо, а зрячему – одна минута.

– Это кто же слепой, а кто зрячий? – спросил задетый за живое Костя.

– Я – зрячий, а ты – слепой. Я на вас издали поглядел и увидел, кто вы такие есть. А ты меня два часа туда-сюда перевёртываешь, и всё у тебя одна изнанка получается!

– А потому как хитёр ты, дядя, не в меру!

– Где надо – хитёр, – согласился Яков, – а где не надо – свободно себя держу. Вот как пояс, к примеру: где потуже затяну, подберусь, а где распущу да спать ложусь. Это от обстоятельств зависимо.

– Чудной ты человек! – похлопал его по плечу Илья. – И фамилия твоя чудная!

Чудной человек, Яков Пряник, прижился. Был он хлопотун по хозяйской части. Работу находил себе сам. В землянке застелил пол душистым сеном, соорудил потайное окошко, затянул его кусками марли, замаскировал ветками вход, сложил из глины печь.

– Дождик – это для природы хорошо, а человеку кости промывать не требуется.

– Да ты что стараешься? Что мы тут, зимовать, что ли, будем? – удивлялся Илья.

– Хоть день прожить, так надо по-человечески. На то ты и есть человек, а не зверь лесной, – отвечал Яков.

Он перечинил всем одежду, разрезал свои бутсы и поставил заплатки на Костины сапоги.

– Похоже, золотой ты человек… – задумчиво говорил Костя.

– На золото человека не мерят. Это два понятия разные. Один человек и гроша медного не стоит, а на другого цены нет. Это по делам. Человек – существо душевное, живое.

Иногда Яков исчезал. У костра становилось скучно. Костя хмурился:

– Куда пошёл? Убьют где-нибудь, как собаку, и остатков не найдёшь!

Появлялся Яков внезапно и всегда с чем-нибудь: либо вытащит из-за пазухи свежий хлеб, либо вынет из серого мешка крынку с молоком и как ни в чём не бывало захлопочет по хозяйству.

– Где ж ты взял это? – приставал к нему Илья.

– Молока коровка дала, хлебца бабушка испекла, – улыбался Яков. – Понятно, где взял, – люди-то кругом есть!

Дни в лесу казались очень длинными. Выздоравливающий Илья чистил винтовку, задумывался, вздыхал.

Костя хмуро смотрел в огонь. Митя мучительно беспокоился за ребят и не знал, что предпринять. Раза два он пытался пробраться в село и оба раза чуть снова не попал в руки фашистов. Хата Степана Ильича стояла неподалёку от штаба, и пробраться туда незамеченным было невозможно.

У костра становилось всё печальнее.

Однажды Илья не выдержал.

– Долго так сидеть будем? – в упор спросил он Костю. – Я боец, мне спину греть нечего! – Он встряхнул начищенной до блеска винтовкой. – Мне до фронта пробираться надо!

– Тебе до фронта, а мне и здесь фронт. Враг по моей земле ходит, колхозное добро грабит. Мне некуда идти. Я за нашу землю и здесь постою, – отвечал Костя.

– До Красной Армии пробиваться надо! – упрямился Илья. – Кто нас тут держит? Встали да пошли! – Он смотрел на Митю: – Пошли, что ли?

Митя всей душой поддерживал Илью, но он не мог оставить ребят, не зная, что с ними и как они будут жить.

– Что мы друг друга держим? Разойдёмся коль кто куда! – настаивал Илья.

– Это как – кто куда? – вскидывал голову Яков. – Кто под пулю, кто на верёвку, а кто и в яму живьём? Вместе надо действовать! Война – дело общее. Собирать людей надо, а не распускать по лесу в одиночку!

Илья замолкал, но споры не прекращались.

Митя решил пробраться к Коноплянко – узнать у него, что делается вокруг, расспросить о ребятах. Товарищи одобрили его решение. Кузнец проводил до опушки.

Ночь выдалась тёмная. Митя перешёл шоссе, потом свернул к реке. Раза два ему повстречались немецкие солдаты. Он спрятался в кустах, переждал…

В селе Ярыжки лаяли собаки. Митя пробрался огородами к хате Коноплянко. Тихонько постучал в окно.

Встретились они как братья.

Разузнав подробно о ребятах, Митя обрисовал своих новых товарищей, положение в лесу:

– Сидим и не знаем, что делать. Споры начались. Коноплянко взял его за руки:

– От жизни вы оторвались, а ведь она ключом кипит. Все на местах. Вот почитай… А я о вас кого надо в известность поставлю.

Он протянул Мите напечатанный на машинке листок.

– Из Москвы… Сталин по радио выступал.

– Из Москвы?! – Митя бережно развернул листок. Партия вдохновляла людей на борьбу с врагом, вселяла уверенность в победе. Слово её разрешало все сомнения и вопросы Мити и его товарищей.

Митя вскочил, обнял Коноплянке:

– Дай мне, дай мне это! Я товарищам отнесу! Ведь это всё, что надо!

Коноплянко отдал ему листок, проводил до реки. По дороге Митя ещё раз расспросил его о Ваське и ребятах.

– Хвалит их Матвеич: говорит – верные хлопцы! – сказал Коноплянко.

Митя, счастливый и гордый за своих пионеров, улыбался; торопился передать им хоть несколько слов.

– И ещё передай поклон от меня… – попросил он.

Прощаясь, Коноплянко напомнил:

– Значит, я о вас скажу. А вы с кузнецом послезавтра на старую мельницу приходите – там поговорим.

Митя вернулся под утро. Товарищи ждали его с нетерпением. Митя передал им свой разговор с Коноплянко.

Костя ликовал:

– Всё, что я думаю, партия завсегда знает и ответ мне на мою думку подаёт!

– Вот и не будете глядеть кто куда – сообща будем действовать! – сказал Яков.

Костя с Митей побывали на старой мельнице. С волнением слушали сводку Совинформбюро. Провожая их, Коноплянко сказал: