Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 7

В Ганновере программа, подготовленная Штрассером, не получила безоговорочной поддержки. Многие из ее пунктов подверглись острой критике. Одни из гауляйтеров считали ее внутриполитическую часть чересчур либеральной. Другие не соглашались с мыслью о союзе с Советской Россией. В целом же этот документ сосредоточился на разработке специфического понятия социализма, которое должно было гармонично дополнить гитлеровские «25 пунктов». Штрассер вспоминал о том, какую волю к преобразованиям демонстрировала НСДАП в 1920–1921 годах. Он настаивал на продолжении подобной революционной политики. Но в этом порыве его стесняла фигура Гитлера, — который своим пониманием партийной программы все яснее демонстрировал желание сблизиться с национально ориентированными правыми силами. В то время Гитлер был «реформистом», который всеми силами хотел вновь заполучить легальный политический статус. Он не собирался мириться с активностью левого крыла, которое угрожало порождению его самого и его партии. Агрессивность «северян» могла вновь загнать его в «политическое гетто». К тому же левые национал-социалисты напрочь отрицали мысль, что фюрер являлся залогом прочности партии. Они отказывались соблюдать дисциплину и подчиняться Гитлеру.

Гитлер очень быстро понял: необходимо что-то предпринять, дабы предотвратить раскол и вновь вырваться. вперед. Развал партии мог поставить крест на его политической карьере. В итоге он призвал провести 14 февраля 1926 года в Бамберге общее собрание руководства партии. Чисто теоретически в нем должны были принять участие все руководящие кадры НСДАП. Но на этом мероприятии оказалось большинство сторонников Гитлера. Их предусмотрительно доставили в Бамберг, дабы создать на собрании благоприятную для фюрера атмосферу. «Южные» национал-социалисты поддерживали Гитлера хотя бы потому, что делами партии они занимались на освобожденной основе, в то время как «северяне» должны были сами зарабатывать себе на хлеб. Именно по этой причине очень многие гауляйтеры из левого крыла так и не смогли приехать в Бамберг. Они делегировали туда Грегора Штрассера и Йозефа Геббельса. Эти двое прибыли на собрание, твердо уверенные, что им удастся отстоять свои тезисы. Их уверенность была опрометчивой — сделать это оказалось очень трудно. 6 февраля Геббельс записал в своем дневнике: «Мы будем в Бамберге неотразимы и заманим Гитлера на наше поле».

Гитлеру уже рассказали о позиции Геббельса и его активности, порекомендовав нейтрализовать столь «опасного агитатора». Вопреки всякой логике Гитлер решил привлечь его на свою сторону. Таким способом он хотел разрушить идеологическое единство «северян». Гитлер обеспечил впечатляющий прием, продемонстрировав наигранно дружеское отношение баварских функционеров. В ходе беседы фюрер как бы ненароком дал понять, что предпочел бы видеть Геббельса в своем лагере. Геббельс был поражен до глубины души, но все-таки отказался от поспешного решения.

На слете в Бамберге центральным был доклад Гитлера о политических принципах партии. Некоторые из пунктов Геббельс очень жестко критиковал. В дневнике он записал вечером того же дня: «Говорил Гитлер. Два часа. Я был разбит. Кто он такой? Реакционер? Потрясающе неприличен и ненадежен. Русский вопрос: абсолютно мимо. Италия и Англия — естественные союзники. Ужасно! Наша задача — разгром большевизма. Большевизм — это еврейская уловка! Возмещение князьям! Оно должно оставаться в силе. Не затрагивал вопрос о частной собственности. Чудовищно!!!»

Речь Гитлера была ответом на ганноверскую программу, которую так и не обсудили. Это мероприятие показало, что Геббельс с большим трудом мог свести воедино нередко противоречивые пункты своего рода политической программы, разработанной Отто Штрассером. Он так и не смог ясно понять две составляющие национал-социализма.

Бамберг оказался неудачей для обеих фракций национал-социалистов. Левые не смогли закрепить своих позиций и направить партию по собственному пути, Гитлер же не сумел добиться своего признания как полноправного вождя. Геббельс оценивал этот эпизод как крушение национал-социализма. «Надо быть сильным. Мюнхенцы одержали пиррову победу. Работать, быть сильнее, а затем бороться за социализм!» — писал он с своих дневниках.

Но решительность Геббельса все-таки пошатнулась. Гитлер заметил это и в марте 1926 года пригласил его на свое выступление в Мюнхен. Геббельс прибыл в Баварию 7 апреля. Ему сразу же поступило предложение провести партийное собрание в пивной «Бюргербройкеллер», «исторической родине» национал-социализма. Агитатора с севера ожидал триумф. Сам Гитлер аплодировал ему, назвав одним из важнейших членов партии.

После этого Геббельс принял участие в массовой манифестации, в ходе которой Гитлер убедительно продемонстрировал ораторские способности. Геббельс, окончательно изменивший отношение к фюреру, сделал заметку в дневниковых записях: «Он [Гитлер] блестяще говорил. Я преклоняюсь перед величием его политического гения». В конце апреля, вернувшись в Вестфалию, Геббельс заявил о безоговорочной поддержке курса Гитлера. Единство левого крыла было разбито. Позиции «северян» оказались ослабленными. Гитлер же, напротив, укрепил свое положение в партии, контроль над которой чуть было не потерял. Геббельс и Лей в течение месяца собирали информацию о состоянии дел в партии на севере страны. Они не обращали внимания на недовольство гауляйтеров, которые называли Геббельса изменником.

Теперь Гитлер был готов нанести удар по братьям Штрассер. 22 мая 1926 года он заявил, что «25 пунктов» являются неизменными и не могло быть и речи о том, чтобы выработать новую или дополнить старую партийную программу. Гитлер долго раздумывал, как бы устранить Г. Штрассера, который никак не мог согласиться с его полновластием в НСДАП. Настало время провести ряд организационных мероприятий, предназначенных для навязывания всей партии пресловутого «фюрер-принципа». Только так Гитлер мог сконцентрировать в своих руках все полномочия. Теперь общее руководство партией было возложено на мюнхенский централ и его функционеров. И без того гипотетические собрания и съезды национал-социалистов, имевшие право принимать какие-либо решения, прекратили свое существование. Те, кто собирался сопротивляться приказам из Мюнхена, автоматически исключались из партии. Чтобы организовать на местах преданные партийные структуры, Гитлер распорядился создать «Согласительный совет», который должен был решать спорные вопросы, а на севере страны играть роль проводника идей Гитлера.

Позиции Гитлера усиливались прямо на глазах. В этих условиях левые национал-социалисты стали чувствовать себя весьма неуютно. 23 мая Г. Штрассер встретился с фюрером. Тот предложил ему продать аптеку, перебраться в Мюнхен и стать партийным функционером на освобожденной основе. Штрассер наотрез отказался от подобной перспективы. Он хотел и далее посвятить себя укреплению левого («северного») крыла НСДАП и выпуску «Национал-социалистических писем», в которых планировал и впредь печатать статьи своего брата. Не прошло и года, как братьям дали понять, что позиция, которую они излагали в своей газете, являлась всего лишь их частным мнением.

Наличие собственной газеты могло помочь «северянам» в борьбе против «баварцев», но покупка Штрассерами собственного издательского дома поставила их в очень затруднительное положение. Грегор был вынужден продать аптеку, а Отто стал зарабатывать себе на жизнь журналистским трудом. Но они полагали: игра стоила свеч. Новое издательство получило название «Кампф-Ферлаг» («Боевое издательство»).