100 дней в кровавом аду. Будапешт - "дунайский Сталинград"? - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 30

Между тем ночью 23 декабря советские войска форсировали Дунай в районе Надьтетени. После этого они начали развертывать боевые порядки на восточном, Будайском берегу. Немецкое командование с показательным безразличием восприняло сообщение об этом. Впрочем, надо отметить, что еще прошлым вечером в тот район была направлена танковая группа из состава моторизованной дивизии «фельдхеррнхалле». На следующий день этим войскам удалось отбить у Красной Армии Тёрёкбалинт (Гросструвал). В тот момент недостающие танки заменялись артиллерийскими орудиями типа «Хуммель» («Шмель»). Впрочем, у этих орудий было достаточно слабое фронтальное бронирование. Вторая половина данной боевой группы, состоявшая из двух батальонов и артиллерийского дивизиона, объединившись с остатками 13-й танковой дивизии, смогла прорвать северный фланг советских позиций и уйти от угрожавшего ей окружения. Вахтенный батальон «Будапешт», который к тому времени не представлял реальной боевой силы, был удален из окрестностей Чёмёри. Он был направлен также в Хювёшвёльдья (Холодную долину).

В утренние часы 24 декабря жандармерия из Будакеси передала в штаб венгерского корпуса, располагавшегося в монастыре Нотр-Дам де Сион, что перед деревенькой были замечены первые советские танки. Приблизительно в то же самое время подполковник Сёдьени, командир группы ПВО «Юг», не знавший о сообщении венгерской жандармерии, направил своего адъютанта лейтенанта Пинтера в Будакеси, чтобы разведать на месте возможности использования для обороны венгерской столицы зенитной артиллерии. К 10 часам утра лейтенанту, ехавшему на машине, удалось пробраться через западный элитный квартал до седловины горы Сепьюхасне. Он так вспоминал об этих событиях: «Там неожиданно меня остановил какой-то старший лейтенант. Я вышел из машины. Он спросил меня, куда я направляюсь. Я ответил, что в Будакеси, чтобы осмотреть позиции. Было где-то пол-одиннадцатого утра. «Ты не сможешь туда попасть, — сказал он. — Разве ты не знаешь, что находишься на передовой?» — «Как это?» — спросил я. «Поворачивай назад, а то за тобой находятся СС»… Старший лейтенант попросил отдать ему пару ручных гранат, так как у него не было даже пистолета».

В 10 часов 30 минут перед седловиной горы Сепьюхасне появились первые советские солдаты. Не встретив серьезного сопротивления, к полудню русские танки стали медленно приближаться по идущей вниз дороге к перекрестку, где начиналась улица Хидкути (сейчас улица Хювёльдьи). Они остановились у заправочной станции, которая располагалась как раз перед трамвайным парком, и стали заправляться из венгерских автомобильных цистерн. Видя подобную ситуацию, немецкие солдаты пытались предпринять контратаку, чтобы отбить бензин. Завязался тяжелый бой. Пока шла перестрелка, бензин вытекал прямо на землю.

Между тем к Будакеси подтянулась советская пехота. Часть красноармейцев пыталась следовать по улице прямо за танками, но со временем она отстала. Другая часть устремилась по дороге в Маккошмариа через Будакесийский лес в направлении Швабской горы (Шваб-хедь). Почти сразу же после полудня части Красной Армии атаковали позиции зенитной артиллерии, установленной на Чиллеберке. Атака была предпринята так, что орудия не могли стрелять по нападавшим красноармейцам. В итоге венгерские зенитчики вытащили артиллерийские затворы и отступили. Как рассказывали свидетели, советский авангард, вооруженный пистолетами-пулеметами, смог затесаться среди пассажиров, которые ожидали на Швабской горе пригородный поезд (там располагалась конечная станция зубчатой железной дороги). Вместе с испуганными и озадаченными гражданскими лицами советские солдаты погрузились в несколько вагонов.

Военное командование предполагало, что в ближайшее время стоило ожидать русское наступление. Но оно не смогло свести воедино поступавшие к нему сведения наблюдателей и разведчиков, что в итоге для немецко-венгерских частей имело роковые последствия.

Если обратиться к судьбе лейтенанта Пинтера, то он, сделав изрядный крюк, смог все-таки выехать на улицу Хидкути. Он увидел 88-миллиметровую пушку, установленную рядом с аптекой перед трамвайным депо «Сепилона». Судя по всему, из нее удалось подбить один из советских танков. Поодаль стояло еще четыре советских танка, которые, казалось, только и ждали момента, чтобы ринуться по улицам Будакеси. Чуть подальше на улице Тарогато располагались немецкие позиции. Они активно обстреливались советской артиллерией. Немцам удалось связаться с командованием дивизии «Фельдхеррнхалле», они просили подкрепления, но на другой стороне провода заверили, что опасаться нечего. Среди сражавшихся оказался водитель венгерской санитарной машины, которая осталась чуть западнее. Он заверял, что его транспорт был обстрелян советскими танками. Ему отказывались верить. Когда кто-то позвонил еще в штаб дивизии, то ему порекомендовали «не распространять панические фантазии». Тому, что «фантазии» были реальностью рушившихся домов, которые обстреливались советскими танками, на другой стороне провода отказывались верить. Внезапно после одного из орудийных выстрелов связь прервалась.

Приблизительно в то же самое время один из служащих Будапештской транспортной службы («Бескарт») привел трамвай № 81 к конечной станции, которая располагалась у монастыря, в котором базировался штаб венгерского корпуса (Нотр-Дам де Сион). Он обратился к одному из офицеров: «Вы знаете, что в городе русские? Я видел их на одной из станций. Они составили винтовки пирамидой и раздают населению продукты. Что я должен делать?» Вопрос адресовался капитану Ференцу Ковачу. В ответ вагоновожатый услышал: «Ничего! Оставайтесь по возможности неприметным. Глядишь, все обойдется. Я не могу ничем помочь вам, кроме этого совета. Кстати, спасибо за сообщение!»

Почти сразу же после этого сообщения Ковач начал обрывать телефон, пытаясь выяснить точное месторасположение советских солдат. Не раз в ответ, когда поднималась телефонная трубка, он слышал русскую речь. Он вспоминал: «По приглашению я поднялся к Шандору Хорвату (начальник штаба армейского корпуса) и пересказал ему случившееся. Он несколько удивился, но не предпринял никаких действий. Возможно, он уже говорил с Лиданеу, но не получил никакого ясного приказа. Следовательно, я должен был доложить об этом немцам».

В штабе немецкого корпуса на появление советских солдат прореагировали приблизительно так же — удивились, но не более. Там уже знали о полицейском, который регулировал уличное движение около «Сепилоны». Тот жутко испугался при появлении первого Т-34. С испугу ему даже померещилось, что танк стал наводить на него орудие.

Во второй половине того же дня штаб немецкого корпуса принял решение переместить в Буду части 8-й кавалерийской дивизии СС. Официальное разрешение на эти действия от Гитлера прибыло лишь на следующий день. Поначалу же из резервов был извлечен разведывательный отряд, который переброшен в Холодную долину в местечко под названием Розовый холм (Розадомб). Он должен был оборонять батарею зенитной артиллерии, которая расположилась на площади Жигмонд. Однако перегруппировке войск мешали горожане, которые забили все улицы, стремясь совершить рождественские покупки (!). На Сенной площади образовались форменные заторы, которые рисковали в любую минуту перерасти в смертельную давку. Лейтенант артиллерийских войск Бела Сесидловски вспоминал об этих событиях: «Население было неугомонным. На улице Оштром члены нилашистской партии вышли из машины и тут же растворились в толпе. Я видел, как офицер полиции тащил на спине мешок с мукой. Только в этот момент я начал понимать, что происходило… Командир минометной батареи [Тасилё Тарнай] в это время был уже на месте на площади и обстреливал Холодную долину. У меня же под рукой оказался ресторан «Зёльд Хордё», а потому я позволил себе откушать гуляша».