Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 68

Становится все угрюмее и угрюмее. Без сомнения, мы приближаемся к какому-то болоту или большому озеру у Доптры, появление которого полевую руку я ожидаю уже несколько часов. Согласно нашей карте, мы должны были уже давно достигнуть его. Но в действительности оно находится совершенно в другом месте. Ни одна карта Тибета не может претендовать на исключительную точность! Пески и пустынные земли становятся мягче. Несмотря на то что на мне достаточно легкие ботинки, при каждом шаге я погружаюсь в грязь почти по самые лодыжки. Шквальный ветер бьет мне в лицо. Но я все еще надеюсь на лучшее. Ведь где-то в данной долине должен находиться этот трижды проклятый Доптра. Когда же он, в конце-то концов, появится? В какой-то момент мне кажется, что мы кружимся по кругу, настолько однообразным и унылым является ландшафт, окружающий меня. Несмотря на высокогорный воздух и полностью промокшую одежду, я чувствую себе свежим. Но вот только я не нахожу дорогу. Километр за километром я ступаю по зыбким пескам, туда, где до сих пор должна быть дорога, пролегающая между болот. Пытаюсь ориентироваться на болотные кочки, но напрасно. Только длинные ряды полос, заполненных водой, намекают, что здесь некогда была «дорога». Эти полосы мне напоминают рельсы, которые убегают до горизонта и теряются где-то вдали, сливаясь с дождливым небом. Когда пепельное хмурое небо омрачает все вокруг и свинцовые облака изливают километровые струи дождя на бесплодную землю, тогда по тибетским горным долинам сложно двигаться вперед. Этим миром правят бледные духи и жестокие мстительные демоны. Здесь свой смертельный танец танцует шторм и человек становится жертвой природных стихий. Когда видишь все это, то начинаешь ощущать себя лишь тенью, которая была отброшена в какой-то момент. Глаза видят лишь шторм, а уши слышат только пронзительное завывание ветра, но все эти ощущения укореняются в душе. И если спросить себя, как можно описать такое всемогущество, то не можешь дать на него ответ хотя бы в силу того, что на это не решается твоя душа.

Воистину я начинаю понимать жестких, как сама погода, краснокожих тибетцев, когда они описывают свою страну как оплот богов. Почти бессильные, мы, белые люди, пытаемся противостоять разгулу стихий, а трезвый европейский ученый непременно ошибется, когда попытается постигнуть эти края. То, что он сформулирует, будет всего лишь жалким людским творением. Это будет подобно жемчужине, утратившей свой притягательный блеск. Ни один живущий человек не сможет погрузиться на такие глубины, но, пожалуй, только художник может попробовать передать тень или отражение этого величия. В действительности надо изучать душу этой страны, но она так же мало постижима, как душа тибетца, сияющая тысячами мистических видений. В ней происходит неимоверная игра света и теней, это почти первобытная душа, которая могла появиться только в Тибете. Не случайно мистическое сияние Тибета тянет к себе представителей всех цивилизованных стран, а сама запретная страна воспринимается как нечто сверхъестественное, загадочное и демоническое.

В изобилии и разнообразии жизненных форм тропиков мне интересно как исследователю. Но если сравнивать многообразие тропической Азии с этой героической страной, то первая проигрывает. Местная природа тоже может дать очень многое исследователю, но гораздо больше она дает человеку, так как успеха ему придется мужественно добиваться здесь в одиночку.

Дождь продолжает шуметь, но его струи ослабевают. Наконец, посреди непроглядной ночи, окруженные водой, мы решаемся устроиться на ночлег. Это не самая простая затея, так как дождь атакует и брезент вырывается из мокрых пальцев. Во мраке очень сложно согнать животных. Еще сложнее их разгрузить. Но почти совершенно невозможно в такую погоду поставить палатку. Забивание колышков и натягивание канатов превращаются в мучительное испытание. Когда же мы наконец поставили ее и с чувством успокоения плюхнулись на мокрую землю, я чувствую себя почти счастливым. Мы радуемся, что в такую ночь у нас есть хоть какая-то крыша над головой. Мы раздеваемся и развешиваем полностью промокшую одежду Кайзера Бахадура Тапы нет, он отстал. Мы начинаем скромную трапезу Мы поглощаем плохо пахнущую соевую массу, которую купили в крепости у грязного уличного торговца, делаем по глотку шока-колы, которую запиваем из единственной фляги (все остальные ушли на подарки губернатору) чаем, отдающим ячьим навозом.

Лошади связаны между собой и отпущены в темноту. [93] Пеней раскинул спальный мешок между нами. И вот мы погружаемся в праведный сон, о котором мы так давно мечтали.

Когда ранний свет наступающего утра пробивается в палатку, мы видим, что идет непрерывный моросящий дождик. Он стучит по нашей брезентовой крыше и поет свою занудную, монотонную песню. Выглядываю и вижу плотную стену ужасного зеленоватого тумана. Раздающиеся из него крики водоплавающих птиц говорят мне, что мы находимся близ берега озера. Но более четко сориентироваться не удается. Нет даже никакой надежды, что нам удастся найти наших вьючных животных. Мы вынуждены ждать, когда прояснится небо. Почва не вызывает особых опасений. Духи не могут более скрывать от нас Доптру и в любом случае сегодня мы должны добраться до резиденции короля Таринга.

Нам ничего не остается, кроме как подкрепиться холодной и невкусной едой, которой у нас оказалось предостаточно, а затем снова забраться с спальные мешки и продолжать спать дальше. Второй раз мы просыпаемся уже в районе 8 часов. Мы поднимаемся и начинаем готовиться к достижению Доптры. Временный ночлег разбирается. Мы начинаем финишный рывок по великой равнине. Я почти уверен, что Кайзер Бахадур Тапа, хорошо знающий эти края, смог еще ночью добраться до Доптры и с ним не случилось никакой беды. Ночная температура была около нуля градусов, так что не было серьезной опасности переохлаждения. Кроме этого, у этого 21-летнего сорванца настолько большой опыт, что вряд ли стоило беспокоиться. В то время как мы разбираем палатку, Пеней занимается поиском лошадей и мулов. Вряд ли можно описать мое удивление, когда перед нами предстали изможденный Кайзер Бахадур Тапа и его уставшая кляча. Он, как всегда, протягивает руку, говорит «салам», снимает шапку и низко кланяется. Он делает это так, как будто бы ничего не произошло. Даже в такой ситуации наш переводчик не отступал от принятых ритуалов. Чувствовалось, что он происходил из непальской благородной военной касты.

Еще вчерашним вечером Кайзер Бахадур Тапа натолкнулся на какой-то караван. Холодную ночь он провел в палатке погонщиков без еды и питья. Но теперь он выглядит снова свежим и бодрым, словно с ним ничего не произошло. Он является именно таким парнем, который нужен нашей экспедиции. Проходит некоторое время, прежде чем прибывает Пеней с животными. Довольные этим, мы начинаем готовить холодный противный суп из затхлой некипяченой озерной воды и промокшей под дождем муки. Получается нечто ужасное, но в силу того, что желудок почти пуст, я засасываю его в себя как насосом. Но трапеза не пошла мне впрок, от подобной похлебки начинаются непредвиденные последствия, как будто бы я выпил поллитра касторового масла. Уже перед отъездом в желудке возникают острые боли, странное ощущение кишечной слабости, что сопровождается сильным головокружением.