Загадочная экспедиция. Что искали немцы в Антарктиде? - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 56

Воскресенье, 26 февраля. Продолжает штормить. Однако функционирует наша корабельная почта, что является немалым утешением. Мы снабжены всеми техническими новинками современности. И нас есть даже собственная телеграфная служба. Пример. Сидим в своей каюте и читаем. Раздается стук в дверь. Заглядывает корабельный юнга, от которого мы получаем в заклеенном конверте самую настоящую телеграмму. На шапке телеграммы значится: «Радиотелеграмма, Немецкое производственное общество беспроволочного телеграфирования». Далее идёт адрес, время отправления и собственно текст: «Передаю прекращать продажу пятидесяти векселей». Имеется также подпись. Нередко она от высокого начальства: «Управляющий банк Шнукельпуцеляйна». В ответ мы тоже можем направить телеграмму. Излюбленной является «письмо-телеграмма». До Северной дамбы она идет по телеграфным коммуникациям, а затем уже в виде письма. Таким образом, чтобы доставить сообщение с Южного полюса до деревни Кляйн-Мурксдорф, потребуется всего лишь два-три дня. Кроме того это вид связи весьма дешев — всего лишь 15 пфеннигов.

Наше почтовое отделение — это телеграфная рубка на мостике. Сначала надо взбираться по крутому трапу, затем диктовать письмо, которое печатается на машинке Бояром или Мюлльмерштадтом. При этом я понимаю, что мы допустили небольшой промах. Надо было наложить на работу Бояра гриф секретности. Он ведь может непреднамеренно заглянуть во внутренний мир большинства участников экспедиции. Я как летописец нашего предприятия ему откровенно завидую — мне самому приходится нередко довольствоваться формальными беседами.

По трапу с мостика вместе со мной спускается Хартман. Я пользуюсь случаем и вынуждаю его рассказать о жизни до плавания.

«Уже в 16 лет я пошел в планеризм. Моей великой страстью было все, что связано с моторами. Особенно если это поднималось в воздух, ну или хотя бы ездило по земле. По своей основной профессии я являюсь автослесарем. Моими университетами стали гаражи одного гоночного предприятия… У меня имелся даже гоночный мотоцикл. Я всегда хотел прокатиться на нем с ветерком. Но его сломали гамбургские докеры… я даже не мог предположить, что они способны на такую гнусность… Нуда леший с ними!.. Еще во время обучения мой мастер время от времени принимал участие в гонках… В какой-то момент и я мог принять в них участие. Я начал учиться водить. Пару раз попадал в аварии. Однако настоящие гонки начались, когда я приобрел себе «бугатти». У меня в кармане постоянно имелось несколько лишних марок, чтобы заплатить штраф за нарушение правил… Я как раз закончил обучение. Дела у моего мастера шли в гору — у него гараж был полон машин. Когда я стал относительно независимым, то направился к аэродрому в Киль, где и занялся планеризмом. Там уже был один студент, который мог позволить купить себе небольшой самолет. В итоге он зарабатывал на жизнь, обучая людей азам высшего пилотажа. Однако он был не настолько богат, чтобы позволить себе содержать личного механика. А потому я помогал ему по технике. Я сам принимал участие в полетах и даже выполнил несколько фигур: мертвую петлю, бочку и т. д. 1931–1932 годы были очень плохим временем. Поскольку в гараже не имелось никаких дел, то я был вынужден большую часть времени проводить на аэродроме. Оттуда я пошел в «Люфтганзу», так как эта фирма нуждалась в хороших механиках. Мне пришлось продать свой гараж. Через год началась история с созданием катапульты для полетов над Южной Атлантикой. Для этого был перестроен корабль «Вестфалия». Я был на нем в качестве одного из претендентов на управление катапультой. Поначалу было трудновато, но потом все стало удаваться. Я должен был работать не только с катапультой, но и с машинами, если в них что-то ломалось. Мы плавали девять месяцев, однако пять из них я бросал уголь в топку — на корабле не хватало людей. Пришлось подменять кочегара. За восемь часов работы я закидывал где-то 7,5 тонн угля. Но, в конце концов, я ведь принадлежал к авиации.

Когда мы вернулись в Бремерхафен, то я был в числе первых, кто сошел на берег. Я хотел бежать от этого корабля как можно дальше, так как о нем у меня сохранились самые плохие воспоминания… Вскоре поступил на «Швабию», чтобы совершать почтовые перелеты над Южной Атлантикой. Через 14 месяцев мне был положен отпуск, и я впервые совершил полет при помощи катапульты. Очень странное ощущение. К сожалению, место я должен был уступить газетчику, который должен был описать полет… я остался на полу. Сидел в кабине радиста, как раз напротив дверцы. Я был зажат со всех сторон. Однако в момент выстрела мои ноги взлетели над головой, а сапоги ударили по находящейся сзади дверце. Возникло ощущение, что мой желудок хотел выпрыгнуть из тела… Но полет был очень интересным. От Африки через Испанию, затем к Альпам и в Штутгарт. Я четырнадцать месяцев провел в тропиках, а тут буквально за 30 часов долетел до Германии. Очень сильно сказывалось изменение климата. Я смог приучить себя к этому, изредка позволяя себе подогретый коньяк… Получив отпуск и обладая немалыми деньгами, я купил себе гоночный автомобиль «бугатти». После этого я оторвался на полную катушку. Моя машина была настоящим ужасом для полиции Киля… Около Айнфельда на пути к Ёллахе я заложил смертельный вираж… Машину несколько раз перевернуло, она вылетела в котлован, перевернулась пару раз, меня выбросило из кабины. Я же отделался всего лишь несколькими гематомами. У места моей аварии находился какой-то дом. Женщина, стоящая на балконе, от ужаса лишилась чувств… После окончания отпуска меня направили в Северную Атлантику. Сначала мы пошли в Канаду, затем снова в Рио, а оттуда к Батерсту. Между тем мне полагался новый отпуск. Во время него я познакомился со своей женой. После Батерста я имел возможность вернуться в Германию по воздуху. Я спешил жениться. Моя жена настояла на свадебном путешествии до Канарских островов. Но для этого мы выбрали самую тихоходную посудину, которую только можно придумать. Наш круиз длился аж три недели… После этого я решил восстановиться на «Швабии», поближе к катапульте…»

«Однако, любезный Хартман, вы ни словом не обмолвились о ваших художественных способностях, а мне бы было бы очень интересно…»

«Ах, оставьте… Могу лишь сказать, что это должно идти от самого сердца! Впрочем, сколько сейчас времени? Пять часов? Мне пора на репетицию. Сегодня вечером вас ожидает нечто интересное!» И с этими словами Хартман скрылся. Он вернулся только вечером. Завернутый в коричневую мантию, увешанный бутафорскими орденами. Он изображал принца Салерно. Нам давали увлекательное представление. Афиша гласила:

Воскресенье 26 февраля 1939 года

КОРОЛЬ САЛЕРНО!

Захватывающая трагедия в пятнадцати актах

Действующие лица:

Король — Пройшофф

Наследный принц — Хартман

Бедная пастушка — XXX

Режиссер и суфлер — Гбурек

XXX — Ланге

Окончание представления в 22 часа.

Потрясающе прекрасно! Ряды рукоплескали труппе. К пятнадцатому акту умерли все — король, принц и бедная пастушка. После этого на сцене появлялся режиссер и суфлер, падал на сцену и каялся в своих чудовищных преступлениях. Он обливался горючими слезами и проклинал свою тяжелую судьбину. Когда боль нельзя было перенести, преступник брал деревянный меч короля и обрывал свою бренную жизнь. 22 часа — падает занавес.