Рожденный туманом. Книга 3. Герой Веков - читать онлайн книгу. Автор: Брендон Сандерсон cтр.№ 30

– Я беспокоюсь о нем, Эленд. – Вин сидела на их походной постели.

– О ком? – Эленд отвернулся от зеркала. – О Сэйзеде?

Она кивнула. Когда Эленд проснулся после недолгого сна, Вин уже успела привести себя в порядок, умыться и одеться. Он всегда беспокоился, если она тратила слишком много сил. Однако беспокойство Эленда только усилилось, когда он тоже стал рожденным туманом и понял, что возможности пьютера не безграничны. Металл делал тело сильным, прогоняя утомление, но за это приходилось расплачиваться. Стоило пьютеру закончиться или перестать гореть, усталость возвращалась стремительно, словно падающая на голову стена.

И все же Вин не останавливалась. Эленд и сам жег пьютер, чтобы взбодриться, но она, похоже, спала в два раза меньше. Вин была крепче – обладала такой силой, о которой он не имел ни малейшего понятия.

– Сэйзед справится со своими проблемами, – продолжая одеваться, заметил Эленд. – Уверен, он и раньше терял близких.

– Это другое.

Вин сидела скрестив ноги, одетая, по обыкновению, просто. Ярко-белый императорский мундир Эленда, сшитый из особой ткани, которая легко очищалась от сажи, являлся полной противоположностью. На нем сверкали позолоченные деревянные пуговицы – металла на них было мало, чтобы исключить алломантическое воздействие. Иногда Эленда мучили угрызения совести: для поддержания королевского вида требовалось слишком много усилий. Но это было необходимостью. Не ради тщеславия, а ради того, что он собой воплощал. Ради фигуры, за которой люди шли на войну. В почерневшей стране Эленд носил белое – и превратился в символ.

– Другое? – переспросил он, застегивая пуговицы на рукавах. – Что же такого особенного в смерти Тиндвил? Она погибла во время атаки на Лютадель. Как Колченог и Доксон. В той битве ты убила моего собственного отца, а незадолго до ее начала я обезглавил лучшего друга. Мы все кого-то потеряли.

– Он и сам говорил нечто подобное. Но для него это не просто еще одна смерть. Думаю, гибель Тиндвил стала чем-то вроде предательства – из всех нас только Сэйзед всегда обладал верой. И веру он каким-то образом потерял, когда она умерла.

– Из всех нас только он обладал верой? – Взяв со стола посеребренную деревянную булавку, Эленд приколол ее к жакету. – Как это?

– Ты принадлежишь к Церкви Выжившего, Эленд, однако ты не веруешь. Не так, как веровал Сэйзед. Он… как будто знал, что все закончится хорошо. Он был уверен, что кто-то хранит наш мир.

– Он с этим справится.

– Дело не только в нем. Как бы Бриз не перестарался.

– Это еще что за новости? – удивился Эленд.

– Он давит на эмоции всем подряд. Давит слишком сильно, пытаясь поднять людям настроение, и слишком неестественно смеется. Он охвачен страхом и тревогой. Это видно по тому, как он старается.

Эленд улыбнулся:

– Ты становишься такой же испорченной, как он: читаешь эмоции людей и говоришь им, что они чувствуют.

– Они мои друзья, Эленд, – возразила Вин. – Я знаю их. И я говорю тебе: они вот-вот сдадутся. Один за другим, они начинают думать, что в этой битве нам не победить.

Застегнув последнюю пуговицу, Эленд посмотрел на свое отражение в зеркале. Он по-прежнему время от времени задавался вопросом, есть ли у него право носить этот вычурный костюм, блистающий свежестью и излучающий величие. Он смотрел себе в глаза, не обращая внимания на короткую бороду, на тело воина и шрамы на коже. Смотрел и пытался понять, король ли сейчас смотрит на него. Как обычно, увиденное полностью не удовлетворило.

Но Эленд знал, что не может остановиться, потому что у его народа не было лучшего короля. Этому его научила Тиндвил.

– Ладно. Я верю, что ты права по поводу остальных. Я что-нибудь придумаю.

В конце концов, это был его жребий. Императорский титул предполагал только одну обязанность.

Делать так, чтобы все стало лучше.

* * *

– Так вот. – Эленд указал на карту империи, свисавшую со стены штабной палатки. – Мы ежедневно отмечали время появления и исчезновения тумана, а потом Нурден и его писцы проанализировали собранные сведения. Они дали нам эти границы в качестве ориентиров.

Все придвинулись к карте. Вин устроилась в дальнем углу, как делала и раньше. В тени и поближе к выходу. Она, конечно, стала более уверенной, но не сделалась беспечной, предпочитая видеть каждого из собравшихся, даже если доверяла им всем.

И Вин действительно им доверяла. Кроме, быть может, Сетта. Строптивец сидел впереди всех. Рядом, как обычно, находился молчаливый юноша – его сын. Сетт, точнее, король Сетт, один из монархов, принесших Эленду клятву верности, носил неопрятную бороду, над которой виднелся еще более неопрятный рот, и был парализован на обе ноги. Все это не помешало ему больше года назад почти захватить Лютадель.

– Клянусь преисподней, – подал голос Сетт. – По-твоему, эта штука нам должна что-то разъяснить?

Эленд постучал пальцем по карте с изображением нескольких больших концентрических окружностей. Она представляла собой грубый эскиз, похожий на тот, что они нашли в пещере, только новее.

– Внешний круг – местность, где туман полностью захватил землю и уже не уходит в дневное время. – Палец Эленда сдвинулся к следующей обозначенной на карте границе. – Этот круг проходит через поселок, который мы недавно посетили и где нашли тайник. В его пределах световой день длится четыре часа. Территории, которые находятся внутри этого круга, получают больше света. Те, что снаружи, соответственно, меньше.

– А последний круг? – спросил Бриз.

Они с Альрианной сидели настолько далеко от Сетта, насколько позволяла палатка. Сетт все еще не отказался от привычки чем-нибудь бросаться в Бриза – чаще оскорблениями, но иногда и ножами.

Окинув взглядом присутствующих, Эленд снова перевел глаза на карту:

– Предполагая, что туман будет подкрадываться к Лютадели с неизменной скоростью, писцы сделали вывод, что последний круг представляет собой территорию, на которой будущим летом хватит солнца, чтобы вырастить урожай.

В палатке стало тихо.

«Надежда – это для глупцов», – прошептал где-то на задворках сознания Вин голос Рина.

Она покачала головой. Брат, обучавший ее правилам, по которым следовало жить на улице и в мире преступников, сделал сестру недоверчивой и подозрительной. Однако он также научил ее выживать. Понадобился Кельсер, чтобы Вин поняла, что можно и доверять, и выживать. И тем не менее она иногда по-прежнему слышала в голове призрачный голос Рина. Скорее воспоминание, нежели что-то другое, шептавший об опасности, заставлявший вспоминать все то, чему он ее учил.