Сердце тьмы. Повести о приключениях - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Конрад cтр.№ 64

Как избежал генерал Феро проскрипционного списка и последних услуг стрелковой команды, он и сам не знал. Отчасти он был обязан этим тому второстепенному положению, которое он занимал в течение Ста дней. Император не предоставил ему командного поста, а держал его на запасном кавалерийском пункте, откуда он снаряжал и отправлял на поля сражений наспех обученные эскадроны. Будучи высокого мнения о своих способностях, генерал Феро считал это занятие ниже своего достоинства и выполнял его без особого рвения; но главное, что спасло его от эксцессов роялистской реакции, было вмешательство генерала д’Юбера.

Все еще находясь в отпуску по болезни, генерал д’Юбер был уже теперь в состоянии двигаться, и сестра убедила его поехать в Париж представиться законному королю. Так как никто в столице, разумеется, не был осведомлен о происшествии в конюшне, его приняли там весьма благосклонно. Ввиду того, что весь он, душой и телом, до мозга костей был человек военный, перспектива пойти дальше на этом поприще утешала его, когда он увидел себя объектом бонапартистской ненависти, которая преследовала его с таким рвением, какого он никак не мог себе объяснить. Вся злоба этой раздраженной гонимой партии устремилась на него, на человека, который никогда не любил императора, – на это чудовище хуже всякого предателя.

Генерал д’Юбер невозмутимо пожимал плечами на эти остервенелые выпады. Отринутый своими старыми друзьями и отнюдь не склонный доверять авансам, которые делали ему роялистские круги, молодой, красивый генерал (ему только что исполнилось сорок лет) держал себя с холодной, официальной учтивостью, которая при малейшем намеке на недостаточное уважение переходила в сухое высокомерие.

Забронировав себя таким образом, генерал д’Юбер устраивал свои дела в Париже и чувствовал себя в глубине души очень счастливым. Это было совсем особое, захватывающее чувство человека сильно влюбленного. Очаровательная девушка, которую подыскала ему сестра, уже появилась на сцене и завоевала его всего целиком, так, как это может сделать юная девушка, неожиданно появившись в поле зрения сорокалетнего человека. Они должны были пожениться, как только генерал д’Юбер получит официальное назначение на обещанный ему пост.

Однажды днем, сидя на веранде кафе Тортони, генерал д’Юбер услыхал из разговора двух незнакомых ему людей, сидевших за соседним столиком, что генералу Феро, арестованному в числе прочих офицеров высшего командного состава после вторичного возвращения короля, грозит опасность предстать перед чрезвычайным судом. Генерал д’Юбер, который, подобно многим томящимся ожиданием влюбленным, едва только у него выдавалась свободная минута, тотчас же переносился в будущее и предавался ослепительным мечтам, оторвался от упоительного созерцания своей невесты только тогда, когда услышал, как кто-то громко произнес имя его вечного противника. Он оглянулся. Незнакомцы были в штатском. Худые, с суровыми, закаленными лицами, они сидели, откинувшись на спинки стульев, и с мрачным, вызывающим равнодушием поглядывали вокруг из-под своих низко надвинутых на глаза шляп. Нетрудно было узнать в них двух уволенных с военной службы офицеров старой гвардии. То ли бравируя, то ли действительно от полного равнодушия, они разговаривали громко, и генералу д’Юберу, который не видел причины пересаживаться на другое место, было слышно каждое слово. Они, по-видимому, не были близкими друзьями генерала Феро и называли его имя в числе других.

Когда генерал д’Юбер второй раз услышал это имя, его сладостное предвкушение семейного будущего, скрашенного женским очарованием, растворилось в остром сожалении о воинственном прошлом, об этом неумолчном упоительном грохоте орудий, неповторимом в величии своей славы и своего крушения, об этом чудесном достоянии, владеть которым выпало на долю его поколения. В сердце его шевельнулась необъяснимая нежность к его старому противнику, и он с чувством умиления вспомнил ту поистине убийственную нелепость, которую вносила в его существование эта дуэль. Это было нечто вроде острой приправы к жаркому – он сейчас с грустью вспоминал эту остроту. Никогда уж он не вкусит ее больше. Все кончено. «Он, должно быть, ожесточился против меня с самого начала за то, что я тогда бросил его, раненого, в саду», – добродушно подумал д’Юбер.

Двое незнакомцев за соседним столиком, упомянув в третий раз имя генерала Феро, замолчали; затем более пожилой из них, продолжая разговор, сказал с горечью:

– Да, для генерала Феро теперь, можно сказать, все кончено. А почему? Да просто потому, что он не из тех выскочек, которые только о себе думают. Эти роялисты понимают, что им от него никогда никакой пользы не будет. Он слишком любил Того.

Тот – это был человек на острове Святой Елены. Оба офицера кивнули друг другу, чокнулись и выпили за несбыточное возвращение. Затем тот, который только что говорил, сказал с язвительным смешком:

– Противник-то его оказался умнее.

– Какой противник? – спросил, словно недоумевая, собеседник.

– Да разве вы не знаете? Их было два гусара. После каждого повышения они дрались на дуэли. Неужели вы ничего не слышали о дуэли, которая тянулась с тысяча восемьсот первого года?

Да, разумеется, он слышал об этой дуэли!

– Ах, вот о чем речь! Да, конечно, генерал барон д’Юбер может теперь спокойно наслаждаться милостями своего жирного короля.

– Пусть себе наслаждается, – неодобрительно пробормотал другой.

– А ведь храбрые были офицеры оба! Я никогда не видал этого д’Юбера. Говорят, какой-то шаркун, интриган. Но я, конечно, охотно верю Феро: он говорил про него, что он никогда не любил императора.

Они поднялись и ушли.

Генерал д’Юбер очнулся с чувством невыразимого ужаса, словно лунатик, который, проснувшись на ходу от своего глубокого сна, видит, что он забрел в трясину. Его охватило глубочайшее омерзение к этому болоту, в котором он себе прокладывал путь. Даже образ очаровательной девушки потонул в этом нахлынувшем на него отвратительном чувстве. Все, все, чем он когда-либо был, и то, к чему он стремился, будет теперь навек отравлено горечью невыносимого стыда, если ему не удастся спасти генерала Феро от страшной судьбы, грозящей многим храбрым.

Охваченный этим почти болезненным желанием во что бы то ни стало спасти своего противника, генерал д’Юбер, не щадя рук и ног, как говорят французы, пустил в ход все, что было можно, и меньше чем через сутки получил особую аудиенцию у министра полиции.

Генерала барона д’Юбера сразу, без доклада, впустили в кабинет. В сумраке министерского кабинета, в глубине, позади письменного стола, кресел и столиков, между двумя снопами восковых свечей, пылавших в канделябрах, он увидел фигуру в раззолоченном мундире, позирующую перед громадным зеркалом. Бывший член Конвента Фуше, сенатор империи, предававший каждого человека, изменявший любому принципу, любому стимулу человеческого поведения, герцог Отрантский, грязный подручный второй Реставрации, любовался своим придворным мундиром, ибо его прелестная юная невеста изъявила желание иметь его портрет на фарфоре не иначе как в этом мундире. Это был каприз, очаровательная прихоть, и первый министр второй Реставрации горел нетерпением его выполнить, ибо человек этот, которого за его коварные повадки часто сравнивали с лисой, но моральные качества коего нельзя достойным образом охарактеризовать, не прибегнув к более сильному сравнению – с вонючим скунсом, пылал любовью не меньше, чем генерал д’Юбер.