Коко Шанель - читать онлайн книгу. Автор: Николай Надеждин cтр.№ 11

Одно из изобретений Коко, вне сомнений, навеяно её собственным детством. Воспитание в монашеском доме оставило в сердце неизгладимый след. Маленькую Габриель окружали два цвета – белый и чёрный. Белый цвет станет её фирменным знаком. И в знаменитом парижском Доме моды на рю Камбо, 31 (он был открыт в 1928 году), и в филиалах Коко драпировала окна белоснежными шторами с вышитыми на них буквами «СС». Чёрный цвет был в стороне (не считая этих двух букв). Но лишь до поры…

В том же 1920 году в голове Шанель созрела идея «маленького чёрного платья». Общий образ навеяло одеяние монашек. Этот наряд был обусловлен религиозными ограничениями. Но, удивительное дело, он был очень к лицу и молодым послушницам, и пожилым монашкам. Чёрный цвет скрадывал возрастные недостатки фигуры и подчёркивал прелести юности. Молодых чёрное платье делало взрослыми, зрелых – молодыми.

Чёрный цвет универсален. Он и торжествен, и обыден. В чёрном платье можно пойти на деловую встречу и на любовное свидание. Его можно носить каждый день и только по торжественным случаям.

Но… надо его укоротить. Открыть миру красоту женских ног. Сделать облегающим, подчеркнув естественную прелесть фигуры.

Боже, как просто… Браво, Коко!

Один из вариантов «маленького чёрного платья» представляет Одри Хепбёрн.

От возникновения идеи до её реализации прошло то ли четыре года, то ли шесть лет. Точно сказать невозможно, поскольку первая демонстрация нового наряда Шанель не произвела ровно никакого эффекта. Понадобилось несколько лет, чтобы убедить парижских модниц в универсальности маленького чёрного платья. Предположительно, шедевр от Коко был предъявлен публике между 1924 и 1926 годами.

Причина неприятия маленького чёрного платья была в том, что Шанель поставила на его простоту. Короткое, всего лишь до колена, элементарно простого кроя – с округлым вырезом на груди, напуском по линии талии, с длинными облегающими рукавами, это платье поначалу выглядело слишком уж скромным. Индустрия моды привыкла к пышным возбуждающим нарядам – с многочисленными украшениями, шнурами, оборками.

Однако идея относилась к разряду великих и не могла не «выстрелить». К началу 1930-х чёрное платье Коко Шанель стало вызывать повышенный интерес. А с 1931 года это был уже последний «писк» моды.

Со временем платье несколько видоизменялось. Округлый вырез превратился в вырез лодочкой, потом каре. Появился вырез на спине. Но основные черты оставались неизменными – узкие рукава, отсутствие воротника и какихлибо нефункциональных украшений.

Женщины получили универсальное платье, которое можно было надеть куда угодно, и что крайне важно – на службу…

Маленькое чёрное платье – единственное в мире, которое остаётся модным в течение 80 лет. Сама Коко про него очень точно сказала:

– Мода проходит, стиль остаётся…

В октябре 1931 года американский журнал «Вог» написал: «Это „Форд“ среди платьев», намекая на слова Генри Форда – «Вы можете выбрать любой цвет машины, при условии, что он чёрный».

Эволюция маленького чёрного платья.

Осенью 1920 года Коко снова отправилась в Италию. Она слишком долго пробыла в добровольном заточении. И теперь, оправившись после длительной депрессии, решила, что обязательно будет выкраивать в своём напряжённом рабочем графике время для таких поездок.

В Венеции на каком-то приёме к ней подвели молодого мужчину и представили – великий князь Дмитрий Павлович. Коко удивлённо вскинула брови.

– Внук Александра II и племянник Николая II, – смущённо пояснил князь Дмитрий. – Я мечтал познакомиться с вами, Коко.

– Зачем?

– Не знаю… Возможно, чтобы без ума в вас влюбиться…

Он был на 11 лет моложе Коко. Но разница в возрасте ничего не значила – великий князь потерял голову, о чём не преминул признаться Коко. И она оценила это.

В Париж они вернулись вместе. А потом отправились на Ривьеру – в особняк Коко. Здесь они прожили почти год. Только они и никого более. Рядом не было даже Мизи Серт. Сердечная подруга Коко всё поняла и… исчезла. Лишь время от времени звонила, чтобы услышать счастливый голос Коко.

Вилла Шанель располагалась у самого моря. По утрам она и Дмитрий садились в лодку и отправлялись к пустынному берегу. Это был их маленький рай. Она была Евой, он – Адамом.

Спустя годы Дмитрий Павлович признавался, что это был самый счастливый период в его жизни. Впервые он не строил никаких планов. Просто жил и – любил.

Дмитрий Павлович и Коко Шанель.

В отношении Дмитрия у Коко не было никаких иллюзий. О браке не могло быть и речи – она хорошо усвоила урок, преподанный ей жизнью. Отпрыски царей должны жениться на принцессах… Но, как показало время, Коко ошиблась – Дмитрий Павлович женился на богатой, но всё же простолюдинке, на дочери американского миллионера.

Впрочем, по-настоящему она Дмитрия не любила. Ей нравилась влюблённость этого мальчика, но большого чувства не возникло. Коко была благодарна за этот счастливый год и за то обожание, с которым молодой князь относился к ней.

Они мало выходили в свет. Однако у Коко было много забот – её отпуск слишком затянулся, работа остановилась. К тому же она впервые в жизни создавала нечто совершенно новое – духи. Это требовало многочисленных консультаций и её присутствия в Париже.

Однажды одна вернулась в свой особняк на Ривьере. Позвала Дмитрия. И сказала:

– Мой мальчик, мы прожили вместе чудесные месяцы. Но я вижу – ты заскучал рядом со мной… Пора, пора, мой милый. Тебе надо отыскать ровесницу. Я для тебя слишком стара.

– Но Коко! – попытался возразить великий князь.

– Не спорь. Так будет лучше…

И они расстались. Всю жизнь, до самой кончины в 1942 году, великий князь Дмитрий Павлович вспоминал Коко Шанель. Более того, они остались добрыми друзьями. Пережитая любовь не нанесла душевных ран.

Коко и князя Дмитрия Павловича.

В 1923 году Шанель познакомилась с Сергеем Дягилевым, знаменитым русским импресарио, устроителем «Русских сезонов» в Париже. Дягилев оказался необыкновенно интересным человеком, Коко даже немного влюбилась в Сергея Павловича. Правда, о каком-либо сближении речи не шло, Дягилева не интересовали женщины. И Шанель была уже изрядно «бита жизнью», чтобы питать, скажем так, напрасные надежды.